Прелюдия бури (СИ) - Злобин Михаил

Мысли алавийки внезапно споткнулись, и в разуме воцарилась звенящая тишина. Воительница увидела его. Тёмный силуэт на башне донжона — чёрный клин на фоне пылающего неба. Закат лизал каменные зубцы, заливая город кроваво-золотыми лучами, но эта фигура избегала их прикосновений. Она словно бы зияла воронкой, поглощающей любой свет. Лишь только на месте лица сверкала небольшая искорка, отражающая лучи заходящего солнца.

Силуэт стоял неподвижно и, казалось, смотрел прямо на темноликую.

Маэстро… это он…

Алавийка совершенно точно не могла детально разглядеть противника на столь внушительной дистанции. Но всё же каким-то чудом образ человека в железной маске отпечатался в её сознании до мельчайшей детали. Она запомнила каждую складку на чёрном плаще, каждый завиток орнамента на маске. Но самое главное, в разуме раскалённым гвоздём засел его пронзительный взгляд. Безжалостные глаза, отливающие янтарём, почти как у чистокровного альвэ, взирали на армию Капитулата. И тогда непреложное знание, не требующее доказательств, взорвалось в мозгу воительницы: «Вот он, истинный бич её народа». Непримиримый враг. Враг с большой буквы, к уничтожению которого должен стремиться каждый чистокровный алавиец.

Дева войны почувствовала, как стучит её сердце. Но теперь оно билось не в одиночестве. Какая-то незримая нить соединила тела всех соплеменников в один огромный живой организм. Все темноликие на этом необъятном поле слышали друг друга и дышали в унисон. И все они в данный момент думали об одном и том же. Божественное просветление вложило в их головы единственную мысль, которая вытеснила всё остальное: Маэстро должен умереть. Иначе грянет катастрофа.

Глава 13

Командующий армией Капитулата показал себя относительно здравомыслящим и хладнокровным полководцем. Мою маленькую провокацию с подрывом экипажа он проигнорировал. Другой мог бы разозлиться и немедленно бросить пехоту на штурм. Но этот невозмутимо продолжил готовиться к длительной и основательной осаде города. Полчища молдегаров копошились в траншеях, словно чёрные муравьи. Перекапывали тонны грунта, заглублялись, отсыпали брустверы, укрепляли свой лагерь.

Не прошло и седмицы, а напротив стен Элдрима вырос целый палаточный город со своими улицами, площадями-плацами и бревенчатым частоколом. Тем не менее, я уже видел, как работали эти алавийские выкормыши под стенами Арнфальда. И потому знал, что копать они могут гораздо быстрее. А тут, вроде и укрепления возводят более серьёзные, нежели во время попытки взять столицу Патриархии — такие с ходу и боевыми плетениями не разберёшь, что уж о самострелах говорить. Но вместе с тем явно медлят. Неужели я что-то упускаю? А может, у меня паранойя беспричинно разыгралась?

Стремясь разгадать замысел противника, я каждый день поднимался на высоченную часовенную башню и подолгу разглядывал лагерь осаждающих с помощью «Орлиного взора». Часто посещал крепостные стены, откуда точно так же пытался подметить хоть какие-нибудь мелочи, способные навести на мысль. Организовал круглосуточное наблюдение за разными участками алавийского стана. Но никаких подсказок обнаружить не удавалось.

Объяснение их медлительности вскоре нагрянуло к нам с моря. Вернее, я сам так решил, когда мне сообщили о прибывшей эскадре Капитулата, заблокировавшей акваторию. Сначала к берегам Элдрима подтянулись их манёвренные и быстрые вилдъягеры — или, если перевести с алавийского, то ловцы ветра. А ещё через несколько дней на водной глади показались ленивые и неповоротливые многомачтовые суда, которые язык не поворачивался назвать просто кораблями.

Эти китоподобные чудовища были чем-то бо́льшим. Целыми плавучими артиллерийскими платформами, способными с помощью хитрых стрелковых механизмов засылать снаряды весом до полутонны практически на километр. И своих круглобоких монстров Капитулат звал гордым именем стормвелер, что на язык людских государств условно можно перевести как Сеятель бури или Призыватель шторма.

Тут, казалось бы, всё просто и однозначно — нас пришли давить с двух сторон. С суши и с моря. Но, к моему удивлению, в осадном лагере обошлось без перемен. Молдегары всё так же размеренно и неторопливо прокладывали разветвлённую сеть траншей, тянущихся к Элдриму. А чужие корабли бросили якоря, перекрыв фарватер, и замерли в ожидании неизвестно чего.

Хотя нет, кое-что с появлением вражеской флотилии всё же изменилось. Солдаты темноликих, прокопавшись на дистанцию арбалетного выстрела, принялись устраивать засады. Особенно они любили делать это в тёмное время суток.

Не скажу, что это стало для нас какой-то критической проблемой, но хлопот доставляло. Всё же пехотный draakbalt — это не игрушка, а опасный, точный и вместе с тем компактный самострел. Что ещё хуже — очень распространённый в армии Капитулата. Девы войны из такого с трёх сотен шагов в монету попадают. Оттого можно представить, как они докучали бойцам на стенах. Иной раз, меж зубцов показаться нельзя было — сразу хлопали арбалетные рога где-то в ночи.

К счастью, пострадавших от таких обстрелов оказалось совсем немного. Да и те по большей части просто раненые. Тут в пору было поблагодарить алавийцев за то, что научили вздевать шлемы даже самонадеянных Ронхеймских палачей. Они-то, обычно, защитой головы пренебрегали, неизменно жалуясь на непривычный для них солнцепёк. Однако после того как полсотни их товарищей получили по арбалетному болту в щеку, к бойницам и парапету без шлемов северяне уже не приближались.

И всё это повторялось день за днём с неимоверно унылейшим однообразием. Пока Капитулат не приступил к реализации следующего этапа своего плана…

Когда мой очередной мозговой штурм прервала суета, нежданно разразившаяся на улице, я почти обрадовался. Устав гнуть шею над ворохом бумаг, я вскочил со своего рабочего места и хрустнул пальцами. Наконец-то! Надеюсь, это альвэ погнали солдат на штурм. Сколько ж у Насшафы свежего мяса появится…

— Эй, сюда! — махнул я первому встречному Безликому.

Тот, увидав меня, поспешил в мою сторону.

— Великий Наставник, я к вашим услугам!

— Что происходит? Что за шум? — сразу обозначил я предмет своего интереса.

— Простите, но я не знаю, — смущённо опустил голову магистр. — С самого рассвета я несу службу здесь и не выхожу на улицу.

— Понял, ступай, — серьёзно кивнул я и отправился дальше.

Вскоре мне посчастливилось заметить фигуристый силуэт Ислы, вихрем носившейся по коридорам временной резиденции братства. И вот она уже оказалась осведомлена обо всём творящемся в городе.

— Мой экселенс, вражеские корабли произвели залп по улицам! — доложила она.

— Пострадавшие? Разрушения? — нахмурились под маской мои брови.

— Ещё пока ничего не сообщали. Всё что я знаю, это лишь о самом факте атаки.

— Странно, а где дым? — задумчиво выглянул я в окно, из которого открывался вид на Элдрим и далёкую гавань.

— Действительно, Наставник, неспроста это… — пробормотала Исла.

Ещё примерно час потребовался новостям, чтобы добраться до меня. Оказалось, что капитолийские стормвелеры зашвырнули в нас полторы сотни бочек, но не с жидким огнём, а… с шерстью. Да-да, я не оговорился. Сам не понимаю, в чём тут дело, но факт остаётся фактом.

Естественно, я пожелал лично взглянуть на эти необычные снаряды. Поскольку если где-то происходит что-то странное, нечто такое, чему у тебя не находится объяснения, то самое время насторожиться.

— Это оно? — вопросительно указал я на груду деревянных обломков, привезённую к резиденции братства.

— Истинно так, Великий Наставник! — проревел Безликий, будто находился на параде. Вчерашний неофит, наверное…

— И кроме этого внутри ничего больше не было? — на всякий уточнил я, разглядывая спутанный ком то ли волос, то ли шерсти.

— Да, Наставник! Только эти чёрные клочки! — ничуть не сбавил громкости магистр.

Поморщившись от рвущих перепонки децибелов, я склонился ниже, чтобы повнимательней изучить собранные обломки. Ну да, простой бочонок. Вот остаток стального обода, а вот разбитый в щепки остов и целая гора чёрных волокон. Пока ещё не понимаю, зачем Капитулату обстреливать этим Элдрим? Разве что…