Хозяйка поместья с призраками (СИ) - Ривер Алекс

Однажды вечером, когда они вдвоем стояли на террасе, глядя на заходящее солнце, окрашивавшее руины парка в багрянец, Анна не выдержала.

– Реми… – она назвала его по имени впервые, и он вздрогнул, повернув к ней удивленное лицо. – Эта «печать»… она становится слабее?

Вопреки опасениям, герцог ничего не сказал по поводу неожиданной фамильярности, только помолчал, глядя на алый горизонт, а потом ответил:

– Не слабее. Она становится... тоньше. Более чувствительной к вибрациям. Твоя энергия, энергия призраков, даже простая радость от того, что крыша над головой не протекает – все это резонирует с ней. Как камертон, попавший в поле другой, более мощной вибрации.

– И что будет, когда она не выдержит?

– Тогда проснется то, что спало веками. И этому миру будет не до налогов и судебных тяжб с баронами, – его голос прозвучал мрачно. – Потому я и здесь.

Он посмотрел на нее, и в его взгляде была такая смесь страха, ответственности и другого невысказанного чувства, что у Анны перехватило дыхание. В этот момент она поняла, что любовь в этом мире – явление куда более сложное и опасное, чем в ее прошлой жизни.

К сожалению, их идиллия закончилась так же внезапно, как и началась. Однажды утром Доннер, вернувшийся из очередной поездки в город за гвоздями и стеклом, привез тревожные вести. Его лицо, обычно беспечное, было серьезным.

– Кригер не сидит сложа руки, – сообщил он, собрав всех на кухне. – В городе вовсю толкуют, что он потерпел неудачу из-за «происков злых сил», но не намерен отступать. Говорят, он в ярости. Не столько из-за денег, сколько от публичного унижения. Он клянется, что выкурит тебя из твоего гнезда, как крысу.

– Сам он крыса!

Лилия хихикнула, а бывший воришка согласно закивал.

Анна сжала кулаки. Она ожидала чего угодно – нового поджога, наемных головорезов, давления через суд. Но та новость, которую Доннер выложил следующей, оказалась неожиданной.

– Это цветочки. Главное – он везет кого-то сюда. Какого-то столичного «специалиста». Я поспрашивал у… знакомых. Говорят, этот хлыщ богато одет, с целым возом книг и странных приборов. И ещё толкуют, что это... экзорцист.

Слово повисло в воздухе. Лилия ахнула и осенила себя восьмилучевым знамением.

– Экзорцист? – глупо переспросила Анна, чувствуя, что сейчас рассмеется. – Один из тех мошенников, которые зарабатывают на доверчивых дураках, верящих в…

Она осеклась, поняв, что в их случае призраки – не глупая выдумка, а буквально кормильцы семьи. Доннер покачал головой:

– Не совсем. Скорее, наемный маг. Торгует изгнанием духов. Говорят, он очень... эффективен. И дорог. Кригер явно не поскупился.

– То есть… – уточнила Анна, – он действительно может… изгнать наших потусторонних друзей?

– Не знаю, – пожал плечами Доннер. – Я раньше и привидений– то не встречал. Откуда ж мне знать, как их изгонять, и правда ли этот баронов специалист такой фиктивный…

– Эффективный, – машинально поправила его Анна.

Возможно, в мире магии им и впрямь стоило опасаться экзорциста.

Тишину в кухне нарушил тихий, леденящий душу шепот. Похоже, призракам тоже не нравилась эта новость. Это подтвердил и Мишель, вошедший к взрослым через минуту. Мальчик мял в руке уже привычного солдатика, хотя с заработанных балом денег ему купили новые игрушки.

– Ана… они чего-то очень боятся. Хотят, чтобы мы их защитили.

Уточнять кто именно боится и хочет защиты не требовалось, все и так это поняли.

– Конечно, мой хороший, – Анна обняла брата, – мы обязательно сделаем всё, что в наших силах, чтобы им помочь. Они ведь тоже наша семья.

Впрочем, первым объявился все-таки не хваленый специалист. В тот же день к усадьбе подкатила роскошная карета, запряженная парой гнедых лошадей. Из нее вышел не барон, а трое важного вида мужчин в официальных мундирах. Это были представители местной власти – что-то вроде окружного судьи и двух стражников. Их сопровождал худощавый, неприятный человек с бородкой клинышком – местный пристав, уже знакомый Анне по балу.

– Госпожа фон Хольт? – начал старший из них, сверяясь с бумагой. – Поступило официальное заявление от барона Вильгельма Кригера. Он обвиняет вас в укрывательстве краденого имущества, которое, по его словам, было похищено из его имения в ночь на... – он назвал дату их вылазки.

Анна, собрав всю свою волю, встретила их на пороге с ледяным спокойствием.

– Это ложь, – заявила она. – Впрочем, вы можете обыскать весь дом. Уверена, барон предоставил вам точный список пропавших ценностей.

Несмотря на уверенный тон, сердце ее бешено колотилось. Добычу той ночи – серебро, украшения, ценности – Доннер давно сбыл в городе или припрятал в тайнике в лесу. Но документы, касающиеся старой мельницы, были здесь. Они лежали в потайном ящике ее кабинета. Если их найдут, она потеряет свое главное оружие, а ее саму могут арестовать за кражу. Те расписки и счета, которые она предоставила на балу, могли быть переданы третьими лицами, или оказаться копиями, хранившимися у фон Хольтов. Но личные письма барона… – они не могли никак иначе оказаться у Анны, кроме как быть украденными у самого Кригера.

Судья кивнул, и стража приступила к обыску. Это было унизительно и неприятно. Люди в мундирах грубо перетряхивали их скудный скарб, заглядывали в каждый сундук, простукивали стены. Анна, Лилия, Мишель и Доннер вынуждены были наблюдать за этим разгромом. Призраки вели себя тревожно: где-то хлопнула дверь, с верхнего этажа донесся подавленный плач – то ли мальчика– поваренка, то ли кого-то еще.

Обыск длился несколько часов. Но люди барона, очевидно, не знали о тайниках, которые веками создавались в стенах старого дома. А те, кто знал о них лучше всех – призраки – позаботились о сохранности секретов. Когда перетряхивали кабинет, Анна мысленно взмолилась: «Спрячьте их. Пожалуйста».

И дом услышал ее. Потайной ящик в столе, который Анна вскрывала с таким трудом, оказался... пустым. Там не было ни документов, ни писем. Когда судья с разочарованием покинул кабинет, Анна тихонько улыбнулась и одними губами прошептала: «Спасибо». Каким-то внутренним чутьем она понимала – как только опасность минует, письма снова найдутся в ее столе.

К концу дня судья, уставший и раздраженный, вынужден был констатировать: «Никаких краденых ценностей, упомянутых в заявлении барона, не обнаружено». Пристав что-то пробормотал о «происках нечистой силы», но официально оснований для ареста не было. Власти удалились ни с чем.

Однако их визит был лишь разведкой боем. Настоящий удар последовал через два дня. К воротам усадьбы подъехал скромный, но солидный экипаж, запряженный крутобокой пегой лошадкой. Из него вышел высокий, сутулый мужчина в темном, простом плаще. Его лицо было худым и аскетичным, с глубоко посаженными, пронзительными глазами серого цвета, которые казались слепыми, но при этом, все прекрасно видели. За ним следовал слуга с тяжелым сундуком, набитым книгами, свечами из черного воска, серебряными колокольчиками и другими странными инструментами. Это был тот самый наемный экзорцист.

Барон Кригер появился следом, на породистом скакуне. Для своей комплекции он хорошо держался в седле и наблюдал с высокомериям и злорадством, как его «специалист» обходит усадьбу по периметру.

– Добрейшего дня, госпожа фон Хольт! – крикнул он Анне, стоявшей на крыльце. – Надеюсь, вы в добром здравии и не собираетесь присоединяться к почившей родне. Потому что скоро здесь не останется ни клочка призрачного савана! Ведь так, отец Элиас?