Хозяйка поместья с призраками (СИ) - Ривер Алекс

– Что нам теперь делать? – она беспомощно посмотрела на него, и он, казалось, подобрался, увидев этот взгляд.

– У ворот стоит карета. Кучер отвезет вас в мой замок. Не спорьте, сейчас в усадьбе не должно быть никого из живых. Поэтому вы проведете ночь у меня. А я попытаюсь остановить это безумие. Если получится, завтра вы вернетесь домой, если же нет… что ж. Я отдал кое-какие распоряжения. Без крыши над головой вы не останетесь.

– Реми… – у нее перехватило дыхание. Оставить его здесь? Одного? На растерзание этой жуткой силе?! – Я… не поеду! Пусть кучер отвезет Мишеля и остальных.

– Нет! – отрезал он куда более жестко, чем мог. – Вы. Поедете. В мой замок. И не будете… путаться у меня под ногами!

Усилием воли Анна подавила обиду, которая, впрочем, позволила ей немного приглушить рвущееся на защиту герцога сердце.

– Тогда вам стоит знать, что сегодня барон привозил к усадьбе экзорциста, чтобы он… изгнал наших призраков.

Взгляд герцога потеплел:

– Что ж, это проясняет… Анна, простите мне мою грубость. Но у нас нет ни одной лишней минуты. Вы немедля должны сесть в карету. – и вдруг почти умоляюще добавил: – Пожалуйста!

Она поняла, что должна это сделать ради Мишеля и Лилии, ради себя, и даже ради Реми, которому будет спокойнее, если она окажется за пределами Вороновой усадьбы.

Глава 16. Эхо древнего зла и банный пар

Карета герцога Каэлана мчалась по темной лесной дороге, оставляя позади бушующую Воронову усадьбу. Анна, прижимая к себе дрожащего Мишеля, чувствовала, как ее собственное сердце бешено колотится в такт лошадиным копытам. Лилия, сидевшая напротив, была мертвенно– бледна и беззвучно шептала молитвы, а Доннер крепко сжимал руку девушки и пытался развеселить ее своими обычными прибаутками, но это не особенно у него получалось.

Когда они наконец вырвались из чащи, перед ними открылся вид на замок Каэлана, от которого у Анны на мгновение перехватило дыхание, несмотря на весь ужас их бегства. Он возвышался на утесе, его готические шпили и стрельчатые окна, подсвеченные факелами и лунным светом, выглядели одновременно величественно и зловеще.

Замок стоял на одиноком утесе, вздымавшемся посреди обширной, безрадостной долины, окруженной по периметру грядой низких, поросших искривленным буком и елями холмов. Дно ее было покрыто неестественно ровным ковром седой, примятой осоки и изредка – чахлыми, почерневшими от времени березами. Сквозь эту равнину змеилась единственная дорога – узкая каменная лента, вымощенная еще предками Каэлана, ведущая прямиком к подножию утеса.

Пейзаж был лишен ярких красок. Даже при лунном свете, заливавшем долину, все вокруг казалось высеченным из серебра и теней. Казалось, сама природа затаила здесь дыхание.

Подъем к замку был не менее впечатляющим. Дорога резко взмывала вверх, вырубленная в самой скале. Единственным связующим звеном между долиной и вратами крепости был арочный мост из черного базальта , столь древний, что казался частью самой скалы. Он был настолько узок, что карета едва могла по нему проехать, и не имел никаких перил. Цепкие корни старых сосен и тисов карабкались по камням, а по северной, никогда не видевшей солнца стороне, стена замка была полностью скрыта под толстым слоем черного плюща.

И замок на утесе, холодный и неприступный, был не просто домом, а венцом этого безмолвного, пугающего и величественного пейзажа – его логическим завершением и единственным полноправным хозяином.

Войдя внутрь, Анна, несмотря на потрясение, не могла не отметить изысканность интерьеров: темный резной дуб панелей, гобелены с причудливыми символами, тяжелые люстры, чей свет мягко отражался в отполированных до зеркального блеска плитах пола. Слуги в темных ливреях появлялись бесшумно, их движения были выверены и почтительны, а взгляды опущены. Подтянутый и строгий седобородый дворецкий в темно– пурпурной ливрее без лишних слов проводил поздних гостей в отведенные им покои. Видимо, герцог заранее побеспокоился о такой вероятности. Или наверняка знал, отправляясь в Воронову усадьбу?

Анне с Мишелем отвели смежные комнаты. Интерьер здесь был аскетичен, но роскошен: кровать с балдахином из тяжелого бархата, дубовый гардероб и умывальник с медным тазом. Анна, правда, поймала себя на мысли, что ее подрядчики-дизайнеры могли бы сделать куда уютнее и ярче, но их все равно тут не было, а герцог не планировал редизайн интерьеров. Лилия и Доннер разместились чуть дальше по коридору в отдельных опочивальнях.

– Барышня… я бы и с вами поспала, или с Мишелем, – почти взмолилась Лилия.

Но Анна чувствовала, что ей нужно побыть одной и мягко обняла подругу за плечи:

– Нам нужно отдохнуть. Небо не рухнет на землю, если ты поспишь одну ночь в отдельной, своей комнате. В конце концов у тебя однажды обязательно будет такая комната, если наши балы продолжат набирать популярность.

– Ладно, – жалобно всхлипнула Лилия. – Спокойной ночи. Мишель, и тебе тоже.

Мальчик, еле стоявший на ногах, только кивнул.

– Ничего, радость моя, я за тобой пригляжу, – Доннер, улыбаясь хитрой лисьей улыбкой, полуобнял Лилию за плечо.

– Вот уж нет! – вспыхнула та и сбросила его ладонь. – Я девушка честная!

– У вас своя комната, господин, прошу следовать за мной, – учтиво напомнил о себе дворецкий.

Так, негромко переругиваясь по-свойски, Лилия и Доннер отправились в свои спальни. Анна же повела Мишеля умываться и ложиться.

– Ана, – тихонько проговорил мальчик, вынырнув на минуту из дремоты, – с ними все будет хорошо?

– С кем? С Лилией и Доннером? – удивилась она.

– Нет, с привидениями… – он сжал в ладошке солдатика.

– Думаю, да. С ними же герцог Каэлан. Он наверняка им поможет.

Она и сама очень хотела верить в эту спасительную наивность. Но Мишель, кажется, в этом практически не сомневался.

– Он хороший, – пробормотал мальчик, засыпая.

И Анна, закусив губу, кивнула.

Уложив наконец Мишеля, она осталась одна. Но сна не было. Тяжелые мысли о доме, о призраках, о том, что сейчас происходит в усадьбе, и о Рэми, который остался там один на один с пробудившимся Злом, не давали ей покоя. Она прислушивалась к каждому шороху за дверью, ожидая, не вернется ли он.

Прошло несколько томительных часов, прежде чем она услышала, как где-то в недрах замка тяжело хлопнула большая дверь. Похоже, парадная. Сердце ее екнуло. Она выскользнула из комнаты, только тут сообразив, что вряд ли герцог живет в том же крыле, где располагались гостевые комнаты. Но хорошая память и умение ориентироваться в планировке зданий, помогли выйти сперва к парадной лестнице, а затем и в хозяйское крыло. Выглянув из-за очередной статуи в коридоре, Анна увидела, как дворецкий почтительно закрывает за собой дверь в какие-то комнаты. Судя по отделке и положению, они вполне могли принадлежать хозяину замка.

Спрятавшись в нише за статуей, девушка переждала, пока мягкие шаги дворецкого, тонущие в ковре, отдалились. После чего подошла к массивной дубовой двери, за которой, как она предположила, скрылся герцог, и замерла в нерешительности. Возможно, за этой дверью была его личная опочивальня. Стоило ли беспокоить его сейчас, когда он, без сомнения, был измотан и, возможно, даже ранен? Промаявшись какое-то время, Анна почувствовала себя глупо, и в какой-то момент даже решила уйти. Но тревога за Рэми и жажда узнать правду пересилили смущение. Она робко постучала. Ответа не последовало. Спит? Не слышит? Она постучала снова, уже сильнее. Вновь тишина. Нехорошее подозрение ужом скользнуло по позвоночнику.

– Герцог… Рэми! Это Ана…Анна фон Хольт! С вами все в порядке?

Она прислушалась, но вновь не получила ответа. А что, если он… потерял сознание после ухода дворецкого?

Вспомнились те силы, от которых усадьба ходила ходуном и гас даже лунный свет. Это не могло быть легкой прогулкой. «С ним что-то не так», – с ужасом подумала Анна, и отчаяние придало ей смелости. Оглядевшись, рядом с основной дверью она заметила неприметную, узкую дверцу, скорее походившую на панель стены. Решив, что это вход в гардеробную или кабинет, она нажала на витиеватую ручку в надежде на чудо. Дверь бесшумно поддалась.