Сделав шаг внутрь, Анна окаменела. Она оказалась не в кабинете, а прямиком в просторной ванной комнате, отделанной темным мрамором. Воздух был густым и влажным, пахнущим травами и дорогим мылом. А в центре комнаты, в огромной медной ванне, наполненной почти до краев водой, полулежал Рэми Каэлан.
Он откинул голову на край, закрыв глаза, его черные волосы, мокрые и растрепанные, облепили лоб и скулы. Вода скрывала тело до пояса, но крепкий торс, покрытый старыми шрамами и странными, едва заметными в тусклом свете магическими татуировками, был виден отлично. Капли воды стекали по его плечам и груди. На щеке алела свежая ссадина. Анна, застыв на пороге, чувствовала, как по ее лицу разливается горячий румянец. Ее охватила гремучая смесь смущения, жгучего любопытства и внезапного, почти непреодолимого вожделения.
Герцог медленно открыл глаза. Взгляд его, усталый и отрешенный, упал на нее, и в глубине золотистых зрачков вспыхнули насмешливые зеленые искры.
– Надеюсь, вы оценили архитектурные особенности моего замка, – его низкий голос прозвучал устало, но с неизменным сарказмом. – Прямой выход из коридора в ванную обычно используют слуги, чтобы не беспокоить хозяина, а не гости. Или вы решили проверить, не утонул ли я?
– Я… я стучала! – выпалила Анна, чувствуя себя полной дурой. – Вы не ответили! Я подумала, что с вами что-то случилось!
– Со мной случилось то, что я вернулся домой и захотел смыть с себя дорожную грязь и энергию древнего демона, – парировал он, не двигаясь. – Это, как правило, требует некоторого уединения. И, конечно, обратиться к дворецкому, чтобы разрешить свои сомнения, вы не подумали?
Теперь лицо Анны совершенно точно должно было напоминать свеклу. От стыда она не знала, куда деть глаза, только с трудом промямлила извинения. Это надо же было настолько распереживаться, что даже не додумалась и впрямь узнать у дворецкого. Или… ее вело нечто иное?
Наконец, с театральным вздохом, герцог поднялся. Вода хлынула с его тела, и Анна, не в силах отвести взгляд, увидела всю мощь его фигуры, каждую мышцу, каждый шрам. Он вышел из ванны, не выказывая ни капли смущения, и, не спеша, взял с ближайшей скамьи длинный шелковый халат темно-бордового цвета. Накинув его на плечи, он повернулся к Анне.
И подошел так близко, что она почувствовала исходящий от него жар и запахи – кедра и амбры, дыма и магии. Он посмотрел на нее сверху вниз, его взгляд был нестерпимо тяжелым.
– Вы довольны инспекцией, госпожа фон Хольт? – прошептал он, и его губы тронула едва заметная улыбка.
Казалось, сейчас он обнимет ее. Его рука даже дрогнула, будто собираясь обхватить ее за талию, но вместо этого он просто поправил пояс на своем халате, отступив на шаг. Мгновенная близость растаяла, оставив Анну с бешено бьющимся сердцем и чувством полнейшей растерянности.
– Я действительно совершила непростительную глупость, – наконец пробормотала она, опустив глаза. – Но я не только о вас беспокоилась. Мне нужно было знать… что случилось с усадьбой. С призраками.
Пощечина за пощечину. Раз уж он мог играть с ней в кошки-мышки, выставляя дурочкой и заставляя трепетать от не случившейся близости, то и она могла позволить себе маленькую шпильку в его адрес. Пусть не думает, что она тут ради него одного бегает по замку в ночи.
Рэми тяжело вздохнул, и вся насмешливость с него спала. Он прошел в опочивальню, приглашая следовать за собой, и Анна, после секундного замешательства, пошла за ним. Не понятно было, задели его эти слова или он действительно собрался, настроившись на серьезный разговор.
Эта комната казалась как будто более обжитой и обставленной со вкусом. Словно апартаментами для гостей занимался кто-то посторонний, а герцогские покои обставлялись с тщанием и любовью. Анна заметила на каминной полке несколько дагеротипных фотографий. Возможно, то были члены его семьи?
– Садитесь, – Рэми указал на кресло у камина, в котором тлели угли. Сам он остался стоять, прислонившись к его мраморному боку. – Ваши призраки в безопасности. Пока. Я стабилизировал печать. Но то, что произошло сегодня, – это лишь начало.
Он посмотрел на нее прямо, и в его глазах не было больше ни сарказма, ни игры.
– Под вашим домом, Анна, заключено древнее зло. Демон, плененный много веков назад. Ваш род, вернее, род фон Хольтов – его хранители. Однако последний хозяин Вороновой усадьбы, знавший об этом, погиб до того, как сумел передать свои знания потомкам. Каэланы же, как здешние владетели и обладатели магической печати, являлись гарантами безопасности в случае, если что-то произойдет. Мы стережем печать в отсутствие основных хранителей. Мы… как пафосно звучит. А ведь из всех хранителей Вороновой усадьбы, остался только я. – он встряхнулся, будто отгоняя наваждение, и продолжил: – ваше появление здесь, в этом мире, ваша сильная, чужеродная энергия подобна камню, брошенному в тихий пруд. Она создала трещину. Вчерашний экзорцист, конечно, повлиял на пробуждение зла, но именно вы – та самая трещинка, лазейка, через которую демон может выйти в наш мир.
Анна слушала, не дыша, и все кусочки паззла начинали складываться в ужасающую картину.
– Что же мне делать? – едва слышно спросила она.
– Стать полноценной частью этого мира, – ответил Рэми. – Закрепиться в нем так, чтобы ваша сущность перестала быть аномалией, резонирующей с плененным демоном. Только так мы сможем избежать катастрофы.
– Я и пытаюсь это сделать, – тихо ответила Анна. – Но барон ни перед чем не остановится. И этот экзорцист, завтра он объявится снова. Почему вы не могли просто… поставить барона на место? С помощью магии или авторитета? Титул герцога же куда выше баронского.
Герцог мрачно усмехнулся.
– Прямое вмешательство мага в дела людей карается Советом Щитов самым суровым образом. Вплоть до лишения сил. А без моих сил, Анна, демон вырвется на свободу в течение недели. Моя открытая атака на Кригера привела бы к еще большим проблемам, чем те, что у вас есть сейчас. Однако вы продержались достаточно долго, чтобы я смог употребить все свое влияние в пользу дела.
Теперь она все понимала. Его отстраненность, его попытки заставить ее уехать, ярость из-за ее самодеятельности – все это было не проявлением высокомерия, а отчаянной попыткой сохранить хрупкое равновесие.
Он был не тираном, не холодным мизантропом. Он был стражем, несущим на своих плечах тяжесть, которую она не могла даже вообразить. И ее появление в этом мире грозило разрушить все.
Она подняла на него глаза, полные решимости и нового, трепетного понимания.
– Что нам делать теперь, Рэми? – спросила она тихо.
Он смотрел на нее, и в его усталом взгляде читалась та самая борьба, которую она чувствовала и в себе – борьба долга, страха и зарождающегося чувства, которому пока не было места в их опасном мире.
Глава 17. Военный совет при свечах
Тишина, воцарившаяся в покоях герцога Каэлана, была густой и звенящей, ее нарушало лишь потрескивание углей в камине. Слова Рэми повисли в воздухе, тяжелые и неумолимые, как приговор. Демон. Печать. Хранители. Каждая фраза вбивала новый гвоздь в крышку того уютного, наивного гроба, в котором Анна хоронила свои надежды на простую жизнь.
– Что нам делать теперь, Рэми? – ее собственный вопрос прозвучал тихо, но в тишине комнаты он показался ей оглушительным.
