Хозяйка поместья с призраками (СИ) - Ривер Алекс

– Я… как я тут оказалась? – растерянно спросила она.

– Ты заснула в кресле, – немного вымученно улыбнулся он. – Я перенес тебя сюда. Спать в кресле – не лучшая идея перед таким… непростым днем.

– Но… где же спал ты сам?

– В гостевой комнате, – соврал он. По его глазам было видно, что Рэми провел бессонную ночь.

Но Анна все поняла. Мысль о том, что ночью он взял ее на руки, перенес в свою постель, укрыл… От нее по ее коже побежали мурашки, а внизу живота зародилось сладкое, ноющее ощущение. В памяти всплыл образ из ванной – его мокрое тело, шрамы, татуировки, его насмешливый взгляд. Анна опустила глаза, чтобы он не заметил в них нечаянно вспыхнувшего желания.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Не за что, – он был сух и деловит. – Одевайся. Завтрак ждет. И помни о своем выборе.

Выбор. Да, он был сделан. Во сне. И сейчас он казался ей единственно верным.

Рэми вышел, позволив ей привести себя в порядок. Она быстро умылась ледяной водой из медного таза – это помогло прогнать остатки сна и стыдливые мысли.

Когда Анна спустилась в столовую, ее ждали хмурые, не выспавшиеся Лилия и Доннер. Мишель еще спал, и его, не сговариваясь, решили не будить. Завтрак прошел в напряженном молчании. Слуги, те самые бесшумные тени в темных ливреях, обслуживали их с таким подобострастием и вниманием, будто Анна была уже не гостьей, а полноправной герцогиней. Ей подавали блюда, ей наливали чай, ее стул поправили, едва она села на него, за ее плечом всегда стоял один из них, ожидая распоряжений. Это было одновременно и лестно, и ужасно неловко. Она ловила на себе взгляды слуг – в них читалось не только почтение, но и жгучее любопытство.

Когда завтрак подошел к концу, и посуду убрали, Рэми обвел взглядом собравшихся. Взгляд этот был тяжелым и властным.

– Сегодня в усадьбу вернется экзорцист, – начал он без предисловий. – И мы не будем ему мешать.

Лилия ахнула, а Доннер с интересом поднял бровь.

– Мы позволим ему начать обряд, – продолжал Рэми. – И в решающий момент леди Анна… сделает так, чтобы демон проявил себя. Цель – заставить экзорциста либо бежать, либо вступить в переговоры.

Лилия вскочила с места, ее лицо исказил ужас.

– Барышня, нельзя так! Это же чистое безумие! Тот ужас, которого мы натерпелись. Там что-то такое… страшное и сильное! Не могу я одобрить! Я ж за вас головой отвечаю!

«Не перед кем уже отвечать», – с грустью и благодарностью к подруге подумала Анна.

– Я буду рядом, Лилия, – голос Рэми не допускал возражений. – Моя задача – контролировать процесс и в нужный момент запечатать портал.

– Все равно, не могу! Это ужас что! Не пущу! – Лилия вдруг вскочила и встала перед дверью, раскинув руки, и напугав слугу, стоявшего там в ожидании приказов герцога.

Анна поняла, что ее вмешательство все-таки необходимо. Она вздохнула, набираясь сил, и встала.

– Лилия, спасибо тебе за твою заботу! Ты очень много сделала для меня и Мишеля. Ты буквально наш ангел-хранитель. – Сейчас не важно, что в этом мире нет ангелов. Лилии не до того, чтобы придираться к словам, а Анне некогда подбирать замену земному слову. – Но иначе будет только хуже, может исчезнуть усадьба, могут пострадать люди, да и я сама тоже. Так что, удерживая меня от поездки, ты не сможешь уберечь от опасности. Зато ты можешь присмотреть за Мишелем. Обещай мне, пожалуйста, что если… если вдруг что-то… пойдет не так, ты приглядишь за ним, ладно?

Лилия, в чьих глазах стояли слезы, только кивнула. Но потом перевела взгляд на воришку:

– Доннер?..

– Да, прелесть моя?

– Поезжай с Анной… пожалуйста! Мне… мне будет так спокойней. Береги ее и… себя. Ладно?

– Ха! – оживился Доннер. – Как думаешь, если стащить у этого… демона кошелек, его это отвлечет?

– Это не игрушки, – отрезал герцог. – Если ты едешь с нами, ты должен предельно серьезно воспринимать происходящее. Иначе я не могу гарантировать твою сохранность. Твоя задача – вовремя увести Анну, если мой план провалится. Ты знаком с планировкой усадьбы лучше других.

Лилия благодарно кивнула Доннеру, и вдруг бросилась к Анне на шею и разрыдалась. Удивленная девушка неуверенно обняла подругу в ответ, пытаясь ее утешить.

Рэми наблюдал за этой сценой, и его челюсть была сжата. Казалось, он о чем-то размышлял, но взгляд его показался Анне как никогда нежным.

Мишеля решили не будить для прощаний. Рэми отдал тихие распоряжения дворецкому:

– В случае, если мы не вернемся к закату, мальчик – Мишель фон Хольт отныне находится под официальным покровительством дома Каэланов. Обращайтесь с ним как с высокородным юношей и обеспечьте лучшее образование, которое только можно получить в столице. Инструкции на счет остального у вас есть.

– Слушаюсь, ваша светлость, – склонился дворецкий.

Эти слова, нечаянно подслушанные Анной, стали для нее последним подтверждением. Он готов был принять на себя ответственность за ее семью.

Перед самым отъездом Рэми протянул Анне маленький сверток.

– Возьми это. Не как украшение. Как оберег.

Анна развернула ткань. Внутри лежала серебряная брошь в виде сплетенных ветвей дуба – брошь графини Ингрид.

– Как?.. – начала Анна.

– Ее передал мне дворецкий. Сказал, что ее оставили для тебя на крыльце, – пояснил Рэми.

Призраки. Они каким-то образом узнали. И теперь у нее было их благословение на свое безрассудство. Анна с благодарностью приколола брошь к платью у сердца.

Они вышли на подворье, где их ждала герцогская карета для гостей и оседланный вороной конь для него самого. Анна в последний раз оглянулась на мрачный замок на утесе. Герцог подал ей руку, помогая забраться в карету, а потом сам легким движением взлетел в седло. Доннер забрался следом за Анной и с залихватской улыбкой пожелал:

– Ну, ни уха, ни глаза нам!

Анна не сразу и с удивлением поняла, что это аналог пословицы «Ни пуха ни пера», и, несмотря на всю серьезность ситуации, улыбнулась.

Они тронулись в сторону леса, оставляя позади безопасность каменных стен. Судьба усадьбы, призраков и их самих висела на волоске. И этот волосок должна была удержать она, Анна, бывшая архитектор, а ныне – наследница, хранительница и приманка.

Глава 18. Вера и верность

Возвращение в Воронову Усадьбу было похоже на вступление в иное измерение. Утро, обычно наполненное щебетом птиц и шелестом листьев, на сей раз казалось мертвенно-тихим. Воздух стоял густой и неподвижный, словно перед грозой, хотя на небе не было ни облачка. Даже солнечный свет, пробивавшийся сквозь листву парка, стал блеклым и безжизненным, не отбрасывая четких теней. Сам дом, недавно начавший обретать черты обитаемости, снова смотрел на них пустыми глазницами окон, и от него веяло ледяным сквозняком, не имеющим ничего общего с температурой воздуха.

Анна вышла из кареты, и ее обдало волной едва уловимого давления. Точно такое же она ощущала в ночь перед бегством, только теперь оно было не яростным и мощным, а едва ощутимым, будто что-то затаилось в ожидании. Оно исходило из-под земли, от камней фундамента, или даже глубже.

Рэми, стоя рядом с конем, казался воплощением этой напряженной тишины. Его лицо было бесстрастной маской, но Анна заметила, как напряжены его плечи и как внимателен его взгляд, скользящий по фасаду, словно он читал невидимые знаки опасности.

– Он ждет, – тихо произнес герцог, не глядя на Анну. – Чувствуешь? Это уже не сон, хотя еще не ярость. Это голод. И он прицелился в тебя.

Доннер, обычно такой болтливый, молча переводил взгляд с Анны на Рэми и обратно. Он сглотнул, и его пальцы нервно постукивали по рукоятке ножа за поясом.

– Так что, просто заходим и ждем этого святого отца? – наконец уточнил он.