Хозяйка скандального салона "Огонек" (СИ) - Полански Марика

— Вы и вправду так считаете? — с сомнением и обидой в голосе произнесла Минди. — Просто это звучало так… ужасно! Да ещё и таким тоном! Вся эта говорящая мебель, портреты... Недаром же, в «Слове» написано, что подобное от происков тёмных духов, которые жаждут уничтожить человека.

— Как по мне, нет ничего страшного в живой мебели и портретах, — пожала я плечами. — Магия — просто сила, которая неподвластна другим. Отрицать её или считать ужасной, как по мне, глупо. А вот пороки и невежество куда намного страшнее, чем магия. Как показывает история, самые страшные вещи случаются из-за них.

— Ну правда, Минди, — влез Карл, шумно вдыхая воздух. Бледные щёки горели румянцем, а уголки дрожали в еле сдерживаемом смехе. — Подумаешь, кровать предложила тебе истинное удовольствие. А ну как понравится, ещё и не захочешь покидать её объятий.

— Да ну тебя! — обиженно надулась горничная, глядя на веселящегося возницу. — У тебя в комнате небось такого нет.

— Нет, — серьёзно ответил он. — Но я бы не отказался от подобного заманчивого предложения...

— Так хорош, — прервала я их, прежде чем разразилась бы очередная словесная перепалка, и поднялась со стула. — Время позднее. Давайте-ка по комнатам и отдыхать. Завтра предстоит большой день. Карл, ты отнёс мои вещи?

— Как вы и просили. Розовая спальня. Первая комната слева.

Я поблагодарила возницу и поднялась.

Однако по законам вселенского сволочизма, который, похоже, действует одинаково во всех мирах, спокойно спать мне не дали.

Стоило мне раздеться, как тут же ожило зеркало на туалетном столике.

— Дорогуша, неужели вы собираетесь лечь спать в той же одежде, в которой путешествовали несколько дней? И волосы! Боги-Прародители, их обязательно нужно расчесать и заплести, иначе утром будете выглядеть как чучело!

— Спасибо на добром слове, — устало огрызнулась я и забралась под одеяло. — Но сегодня я буду спать как свинья. Могу хрюкнуть. И никто — слышите, никто! — не заставит меня выбраться из-под одеяла раньше, чем я высплюсь.

— Фи! Ну дело ваше, — обиделось зеркало. — Я же из лучших побуждений…

— Самое лучшее побуждение — это дать уставшему человеку выспаться. А когда я высплюсь, мы поговорим с вами и о причёске, и о подходящих фасонах платья.

— Ну хорошо, молчу-молчу… Только утром не жалуйтесь на причёску!

Зеркало фыркнуло и умолкло.

— Прошу, — обратилась я к кровати, которая мерно задрожала, — давайте сегодня обойдёмся без обещаний о настоящем наслаждении. Я хочу выспаться.

Кровать тотчас перестала дрожать и по-кошачьи заурчала. Одеяло мягко и тепло обняло меня. В этом было что-то такое родное, успокаивающее, что я, несмотря на все переживания, тотчас провалилась в сон.

Правда, ненадолго.

Откуда-то снизу донеслось едва слышное настойчивое шуршание, которое выдернуло меня из приятной дремы. Потом чем-то театральный кашель.

— «Глава пятая, — торжественно возвестил мужской голос. Снова откашлялся и с чувством продолжил: — Красавица Розалинда никогда не думала, что судьба-злодейка бросит её в объятия загадочного герцога Дракмора!»

От неожиданности я подскочила и, ошалело хлопая сонными глазами, уставилась на размытые силуэты мебели.

— «Его тёмные глаза пронзали её насквозь и, казалось, смотрели в самую душу, — всё так же с чувством и расстановкой продолжал невидимый чтец. — А мужественная челюсть говорила о железной воле!»

Кто-то смущённо хихикнул:

— Ох, железная челюсть! Как это романтично!

Я откинулась на подушку и застонала. Ну, конечно же! Брюзга предупреждал о библиотеке. Книги, которые сами себя читают. Вот только из всего имеющегося разнообразия они выбрали любовный роман!

— «Розалинда чувствовала, как её сердце забилось, словно птичка, угодившая в силки, — тем временем голос чтеца стал тише и вкрадчивее. – «Неужели это и есть любовь с первого взгляда?» — пронеслось в её прекрасной белокурой голове».

— Конечно, любовь! — восторженно пропищала одна из женских книжек и томно вздохнула. — Что же ещё? Правда, не с первого взгляда, а с пятой главы.

— «Герцог приблизился, и у Розалинды закружилась голова от его терпкого мужского аромата…»

— Фу! — не выдержала я и крикнула, не надеясь, что меня услышат: — А, можно, потише, пожалуйста?

Дом тотчас объяла безмолвие, и я даже успела обрадоваться, что наконец-то смогу поспать. Но не тут-то было.

Снизу раздалось виноватое шушуканье:

— Ой, кажется, мы разбудили миледи Эвелин…

— Может, перейдём на драму Витариуса?

— Нет уж! Мы полгода ждали, когда дойдёт очередь до любовных романов!

— Но ведь миледи попросила…

— Ладно, будем читать шёпотом!

Книги действительно перешли на шёпот. Правда, он оказался таким выразительным и эмоциональным, что было слышно каждое слово. Пожалуй, этому дому не помешает хорошая шумоизоляция.

— «Герцог страстно прижал Розалинду к себе. — Чтец шептал так пылко, что его впору в театре играть. — Его губы приблизились к её губам…»

— Ой-ой-ой! — в предвкушении взвизгнула книжка-романтик. — Сейчас будет настоящий поцелуй!

Не выдержав, я залезла под подушку и крепко прижала её к ушам.

— «Дверь внезапно распахнулась, и в комнату, словно гремучая змея Арарая, скользнула тётушка Агата!»

— Да что она вечно влезает! — прошипела очередная книга. — Она же ведь уже появилась в третьей главе! Вот уж точно змеюка!

— «Розалинда! Что это за вольности?! Благопристойная девушка себя так не ведёт!» — завопила Агата, размахивая клюкой…»

И вот тут грянул хор возмущённых книг, каждая из которых пыталась переорать другого.

— Тётушка — отъявленная мерзавка, которая завидует своей племяннице! — визжали романы.

— Да и герцог — тот ещё негодяй! — негодовали кодексы. — У него в каждой деревне по вот такой Розалинде. Между прочим, подобное совращение без надлежащего брака в дальнейшем – это штраф на полмиллиона золотых сорнов или три года исправительной каторги…

— Статистически вероятность совпадения за короткий срок крайне мала, — вставили своё слово научные труды.

Я вытащила голову из-под подушки и огляделась. Балдахин тихонько покачивался в такт чтению, а пуфик возмущённо фыркал. Даже мебель слушала роман с интересом.

— Дурдом какой-то! — тяжело вздохнув, пробормотала я.

— Что вы! — возразило зеркало и от избытка чувств скрипнуло створками. — Это же классика жанра! Правда, немного предсказуемо, но зато какие эмоции! И с каким чувством читают! Это же сам Розель «Одинокие сердца на Орлиной Горе».

— Что-что, а эмоций не отнять…

Из коридора донёсся топот маленьких ножек, и в комнату влетел Брюзга. В руках у домового горел канделябр с одинокой свечой, а полосатый ночной колпак съехал набок.

— Что случилось? Что за шум?

— Да так, — сев на кровати, я зевнула и оперлась подбородком на ладонь. Ситуация получалась курьёзной до абсурда. Вот только я была настолько уставшей, что смеяться не хотелось. — Роман читают. «Одинокие сердца на Орлиной Горе».

Домов тихо выругался.

— Эй, книги! Полночь на дворе, а вы горлопанить надумали! Быстро по полкам, а то я вам завтра устрою!

— Но мы почти дошли до самого интересного! — жалобно отозвались снизу. — Через десять страниц герцог вызовет барона на дуэль!

— Дуэль будет завтра! — рявкнул Брюзга. — А сейчас всем спать! И чтобы я не слышал никаких стонов, вздохов и звона шпаг!

Библиотека обиженно затихла. По комнате разнёсся разочарованный шелест мебели – всем было интересно узнать про дуэль. Хотя я была уверена, что эту историю уже раз двадцать перечитали.

— Извините за беспокойство, миледи, — домовой виновато поправил колпак. — Когда книги читают, то слишком увлекаются. Но зато они образованные. Завтра почитают что-нибудь более спокойное. Может быть, справочник по садоводству? Или энциклопедию по артефакторике? Просто без чтения вообще нельзя. Иначе начнут играть в шахматы. А шахматные фигуры очень темпераментные. Белый король до сих пор не разговаривает с чёрным ферзём после последней партии.