-- Есть одно место. Эдер через неделю женится и с женой уезжать собирается в деревню куда-то. Место хорошее – мэтр неуклюже выбрался из-за стола и буркнул: – Пошли, посмотришь.
Прилавок был не слишком велик, и находится хоть и не в центре Стока, но и не с самого края. Сейчас тут стоя рыжебородый здоровый детина в огромном сероватом фартуке, повязанном прямо поверх дохи. Торговал он вареными яйцами, нарезанным на крупные ломти хлебом и кусками какого-то жесткого крошащегося сыра. Сейчас он только раскладывал товар, устраивая яйца горкой на большом блюде, и на фоне белой скорлупы грязь под ногтями смотрелась особенно противно.
Поприветствовав хозяина Стока, этот самый Эдер заговорил с ним о чем-то так тихо, что слов было не разобрать. Я, дожидаясь мэтра, огляделась. За соседним прилавком, расположенном метрах в двух от этого, какой-то работяга покупал миску горячей похлебки. Полная женщина, закутанная в неуклюжий тулуп, нырнула под прилавок, вытащила здоровую поварешку и наклонившись, разворошила ворох тряпья. Сняла крышку с зарытой там кастрюли и оттуда немедленно рванули в небо клубы пара.
Хозяин договорил с Эдером, и глянув на меня, поинтересовался:
-- Ну что, берешь место?
-- Я бы предпочла прилавок там, где еда подороже.
-- Ишь ты, подороже… – хмыкнул он. – Где еда подороже, там и место будет дорогое. Да и занято там все давно. Хочешь – бери, не хочешь – ступай в другое место.
-- Что ж, раз выбора нет, пусть будет здесь.
Я достала серебряную монету и протянула ему. Деньги хозяин Стока не взял, а нахмурившись приказал:
-- Прибери, дурында! В конторе отдашь. – и раздраженно покачал головой, поражаясь моей бестолковости.
Мы вернулись в контору, и мэтр Купер записал что-то в своей книге. Затем забрал у меня монету и напомнил:
-- Только смотри, чтобы честно.
***
Со Стока я отправилась на улицу Фонарщиков, и в лавке, про которую мне говорила госпожа Ханна, высмотрела толстую шерстяную ткань практичного темно-синего цвета. Кроме этого я приобрела рулон белой льняной ткани. Её мне завернули в серую оберточную бумагу. Ткань, кстати, была явно фабричной выделки и стоила не так дорого, как я ожидала. Все вместе обошлось меньше серебрушки. Я была права – времена здесь не совсем дикие, есть уже и механизмы, пусть и простые.
Со всем этим добром, сложив его в мешок и перекинув через плечо, я вернулась на Сток, который уже заполнился людьми, и медленно побрела от одного края к другому, останавливаясь у каждого прилавка и наблюдая, чем торгуют и по сколько. Никуда не торопилась, так как сейчас это было самое важное – угадать с товаром.
Приценивалась к продуктам у лоточников и в конце поняла странную вещь. Самые дешевые товары, которые здесь продавали, стоили сильно дороже, чем если бы такое покупали целиком. Например, каравай хлеба в пекарне стоил семь медяков. Этот каравай резали на восемь частей и продавали каждый кусок по два медяка. Я настолько не понимала, почему люди покупают хлеб так дорого, что на краю Сток выбрала одну женщину, чье лицо мне показалось не слишком раздраженным, и спросила у нее:
-- Почтенная, там через два прилавка от вас хлеб продают. И я смотрю – торговля совсем не плохо идет. Я только не понимаю, зачем его покупают так дорого? Вы не могли бы объяснить?
-- Тю, дурная какая! Ежли у человека после вчерашней пьянки только два медяка в кармане, где ж он тебе семь на целый каравай возьмет? Кто поумнее, да ежли не пьющие – те конечно не купят, а которые поденщиной занимаются – только тут и поедят.
Женщина смотрела на меня слишком пренебрежением.
-- Неужели все покупатели здесь пьющие?
-- Вовсе и не все! А только поденщиков то страсть сколько на работу выходит, а ведь не все устроятся. А когда последний грош в кармане – так хоть какой еды купить, хоть за сколько.
Похоже, я недооценивала уровень нищеты у местных покупателей. Но мне сильно не нравились цены. Чтобы отбить тот серебряный, который я уже заплатила, мне придется торговать здесь с утра до вечера, наплевав на детей и дом.
К женщине подошел покупатель и я отодвинулась, чтобы не мешать. Пожалуй, выгоднее торговать какой-нибудь выпечкой. Или все же подумать про плов? Был еще вариант купить тележку и привозить сюда горячую похлебку…
Домой я вернулась нагруженная тканью, но в полном раздрае.
Глава 27
Ткань, которую я купила себе на платье, госпожа Хана одобрила:
-- Ступай домой, покорми детишек, а потом приходи вместе с ними.
Так я и сделала. Кроить устроились на кухне: освободили стол от посуды и госпожа Ханна, ровненько разложив ткань на столе и померив с помощью шнурка мои бедра и грудь, плоским мелком принялась наносить детали выкройки. Резала она ткань тоже сама, огромными портновскими ножницами, кроила уверенно и быстро, так, как могла бы делать опытная портниха. Шить сели сразу же, а попутно она давала мне объяснения:
-- Это у тебя будет верхнее платье. Под него надо еще нижнее, льняное или ситцевое. Ситец, конечно, наряднее, но он и дороже. Я бы выбрала белый лен. Оно, вроде как и кажется, что не практично, а на самом-то деле дольше всего проносится. Стирать, конечно, труднее, зато отбелить со льна можно любое пятно.
Судя по тому, что получилось из сметанных на живую нитку кусков, верхнее платье представляло собой что-то вроде обычного платья без рукавов и застежек. Одеваться оно будет через голову, поэтому вырез был достаточно большой. Надев на меня заготовку, госпожа Ханна сделала еще несколько пометок на ткани, и двумя взмахами ножниц обозначила будущие вытачки.
Джейд заснула, а заскучавшему Ирвину госпожа Ханна достала из навесного шкафчика книгу. Сперва она строго заставила его вымыть руки, потом посадила возле окна и позволила рассматривать картинки. Это была какая-то детская сказка, где рыцарь сражался с драконом, потом с целой армией каких-то врагов, а затем еще и с черными колдовскими птицами, похожими на обыкновенных ворон.
Мне неловко было листать книгу слишком долго, но порадовало то, что это адаптированное издание для детей: крупный шрифт и куча иллюстраций, пусть и самых простых, черно-белых, но напечатанных достаточно чисто и четко. Однако спрашивать у нашей соседки, чья это книга и где ее дети я не рискнула.
Мы сидели друг напротив друга и терпеливо сшивали плотные куски шерстяной ткани. Разговор наш вертелся в основном вокруг домашних забот. Она уточнила, когда привезут дрова, рассказала в какой лавке лучше закупаться большими партиями, чтобы сэкономить, а потом беседа как-то плавно перетекла к моей будущей работе.
-- А чем же ты торговать надумала?
-- Я все никак решить не могу, госпожа Ханна. Не понимаю, что выгоднее будет. Можно конечно и просто хлебом с сыром, но ведь и налог большой, да еще и серебрушку сверху платить надо. Мне прямо боязно, что не окупится такая торговля. Скорее всего я муки закуплю и попробую пироги печь. Готовила б плов, но не представляю, как его упаковывать.
