Мэтра Огдэна она забрала жить к себе: то ли в качестве квартиранта, то ли просто в качестве будущего деда.
-- И свыклась я с ним, да и лишние руки в хозяйстве завсегда пригодятся. Иной раз за работницей присмотрит – всё польза. Да и негоже в его возрасте по съёмным койкам мотаться. Кажинный человек, госпожа Элли, достоин хорошей жизни.
Мэтр Огдэн ещё работал, но я пообещала Миле, что когда он работать не сможет, я буду выплачивать ему небольшую пенсию. Мне казалось, что это будет вполне справедливо: эти два человека — Мила и мэтр, были той самой основой, которая помогла мне выстоять в тяжёлые времена.
Первого сына Мила родила через пять месяцев после того как полностью рассчиталась со мной. И у меня, и у неё роды принимал доктор Ласкер. Военный хирург и приятель Алекса. Тот самый, который в госпитале спас его руку от ампутации. У доктора Ласкера был богатейший опыт, и он давно уже стал нашим семейным врачом.
А жизнь вовсе не стояла на месте…
Долгие годы оставаясь этаким незыблемым центром нашей семьи, тетушка Ханна всё же покинула этот мир, когда Алексу младшему было уже десять. Рыдала Мари, наша младшая дочь. Джейд, которой сравнялось восемнадцать лет, пыталась крепиться, но получалось у неё плохо. Очень тяжело перенёс уход тётушки Ирвин.
И хотя я заранее видела, к чему идёт дело, но каждый день про себя молилась, чтобы Ханна побыла с нами ещё немного. Она ушла тихо, сидя в любимой качалке на заднем дворе и наблюдая, как Джейд хозяйничает за накрытым столом, где собралось всё младшее поколение. Это был третий день после возвращения Ирвина из столичного института паровозостроения.
Да, за эти годы железные дороги уже связали не только Лиденбург и столицу. Но появились удобные ветки и в города поменьше. Даже в Баттер мы последние четыре года ездили с Алексом в роскошных купе первого класса. Пока ещё это было весьма дорогое удовольствие, но я знала, к чему движется прогресс.
Мэтр Купер сильно постарел, но все ещё ежедневно появлялся на Стоке, натаскивая своего старшего сына Игнацио. Мэтру Игнацио уже давно перевало за тридцатилетие, и в его аккуратно подстриженной бородке виднелась седина. Но отца он слушался беспрекословно.
Иногда в нашем доме менялась прислуга: Лия вышла замуж так же, как и Нэнси. Я была на крестинах их первых детей и вручила каждому крестнику по золотой монете. После замужества Лии у Джейд появилась гувернантка. Отдавать сестрёнку в пансион для девочек мы с Алексом не захотели: слишком уж неправильным нам казался набор преподаваемых там предметов.
Так что к Джейд учителя ходили на дом, она заинтересовалась медициной и некоторое время назад устроилась подрабатывать помощницей к доктору Ласкеру. Если она отработает год и не передумает, придётся отпустить мою девочку в столицу: там два года назад в университете появились трёхлетние курсы для женщин-акушерок.
Одним из самых ярких эпизодов для нашей семьи стала Парижельская техническая выставка тысяча восемьсот тридцатого года. На эту выставку Алекс отправил новую экспериментальную модель керосиновой лампы. Лампа эта предназначалась для шахтёров и была устроена таким образом, чтобы пламя не распространялось наружу и не вызвало внешнего взрыва газа в шахте.
Для этого Алекс поставил какие-то специальные металлические сетки на отверстия, дающие доступ воздуха в лампу и отвод продуктов горения. За это изобретение он получил малую серебряную медаль. Вся семья гордилась этой медалью даже больше, чем мой муж.
Я так и не научилась разбираться во всех этих сложных детальках и не слишком понимала, как оно всё работает. Да мне это было и не нужно. А вот Ирвин, с детства привыкший бегать к Алексу в мастерскую и возиться с железом, образование решил получить связанное с техникой. Сейчас он — высоченный молодой мужчина с изящно подстриженными усиками, ничем не напоминал того замученного жизнью мальчишку, каким я увидела его первый раз.
Ушла на пенсию Хейзел, похоронив беднягу Эйнса. Смерть сына изрядно подкосила её. И хотя я старалась изредка навещать маленький домик на окраине города, но всё же бывала там не так часто, как хотелось бы. Просидев в тоске больше года, она вдруг встрепенулась и ожила, подобрав с улицы пятилетнюю девочку Айрин. После войны таких бездомный детей было много. Мы с Алексом регулярно переводили деньги нескольким семьям, взявшим осиротевших малышей в дом.
В общем, жизнь двигалась вперед. Появлялись какие-то технические новшества, и в Англитании даже, говорят, изобрели стиральную машинку…
Все это, конечно, было нужно и важно…
Но все же самым главным для меня в жизни был мой муж, барон Алекс Гейл, который сумел раскрасить для меня этот мир в любовь, заботу и счастье.
P.S. Каждого из нас жизни однажды приводит на дорогу мощёную желтым кирпичом. Нужно просто не испугаться и сделать шаг… КОНЕЦ
