Тьма. Том 7 (СИ) - Сухов Лео

— Вы удивитесь, Фёдор Андреевич, но меня провели собственные сотрудники… — расстроенно вздохнул Теневольский. — А точнее, некоторые из них… Но давайте я лучше расскажу по порядку, как дело было.

— Конечно… — я кивнул.

— В тот день на главном развороте издания и вправду должна была выйти заметка про вас. Однако текст, который я согласовал при сдаче выпуска в публикацию, сильно отличался от того, что оказался на главной полосе…

— Как же так получилось? — приподняла бровь Авелина. — Насколько я знаю, все материалы проходят согласование у главного редактора…

— И они прошли. Но в последний момент одна наша молоденькая осведомительница уговорила выпускающего редактора подменить материал… — поведал Теневольский. — Я тогда объявил выговор выпускающему редактору. И даже собирался притащить к вам осведомительницу. Но она успела сбежать и закрылась у себя дома… Сами понимаете, врываться в жилища своих сотрудников я привычки не имею. И на старости лет не собираюсь даже начинать…

— Ну да, такие дела решаются не силовыми способами… — улыбнулся я.

— Именно так… На следующий день она не пришла на работу, и я отправил человека следить за её домом… — продолжил рассказ Теневольский, и видно было, что признания, которые я слышу, ему очень горько делать. — А я сам, лично, написал опровержение и извинения от лица всего «Ишимского вестника». Но нет! Нет! Вы его не пропустили!..

Наш гость тяжело вздохнул, пригубив чаю, а затем признался:

— Выпускающий редактор удалил это опровержение ровно перед публикацией…

— Хм!.. — многозначительно удивился я.

— Само собой, я уволил его в тот же день, как узнал об этом… — признался Теневольский. — И снова взялся за опровержение. Подправил старый текст, дописал, расширил, внёс его в черновик, отправил окончательный материал на публикацию… Но текст до моих сотрудников не добрался. А моя трубка, как назло, осталась без заряда…

— Странное совпадение! — пригубила чай Авелина.

— А это, к сожалению, и не совпадение. Причём… Обнаружил я всё это дома, поздно вечером! Попытался зарядить трубку, а она ни в какую. Выяснилось, что мне испортили накопитель. Я пожилой человек, знаете ли, не привык к этим новшествам… Пока понял, в чём причина, почему не заряжается трубка… — Теневольский отпил чаю, поставил чашку на стол и виновато развёл руками. — … Выпуск пошёл по последнему согласованному материалу. И снова без опровержения. Время было упущено. От вас по наши души уже летели судебные иски… Я обратил внимание, на кого ещё ваши стряпчие подали в суд… И убедился, что меня бессовестно подставили.

— Но вы сами признаёте, что ответственности это с вас не снимает… — заметил я, пока Теневольский пил чай.

— Всё верно, Фёдор Андреевич… Не снимает… Однако и простыми извинениями тут уже не отделаешься… Я провёл полноценное расследование. И понял, что, к своему большому стыду, не учёл кое-чего, что было у меня прямо под носом. Та девочка-осведомительница была по уши влюблена в одного честолюбивого чиновника из городской власти. А тот, не будь дурак, использовал её в своих целях. И затем помог исчезнуть в неизвестном направлении.

— А как же ваш человек, следивший за домом девушки? — удивился я.

— А мой человек пришёл, как потом выяснилось, уже после её исчезновения. И три дня понапрасну следил за пустым жильём, Фёдор Андреевич, — пояснил Теневольский. — Как я уже сказал, я человек старый… Забыл, как от влюблённости у многих протекает голова… В девочку был по уши влюблён выпускающий редактор. И он продолжал ей помогать, даже когда она уже исчезла. А в выпускающего редактора была влюблена моя собственная поверенная… Такие вот печальные влюблённые дела.

— Вот такая, блин, вечная молодость… — пробормотал я.

— Что, простите? — удивился Теневольский.

— Да неважно… — вздохнул я, засовывая поглубже выглянувшего на огонёк Андрея. — И что в итоге? Я понимаю вашу ситуацию, но прошу и вас войти в наше положение. Спустить такое мы просто не можем. Это слишком больно по нам ударит.

— Я понимаю. И всё ещё готов выпустить и опровержение, и извинения! — согласился Теневольский. — Но этого мало.

— Это так, — поджав губы, согласилась Авелина.

— Чтобы прекратить судебное разбирательство, я решил найти ту девочку-осведомительницу, — закивал Теневольский, покачав тяжёлыми щеками. — Нанял людей. Они всё сделали. И девочку доставили в город. Я готов передать её вам… Только прошу! Используйте её как свидетеля, как источник необходимых для вас сведений… Но не ломайте ей жизнь!

Тревога внутри усилилась. Как и желание с девушкой переговорить. А потом я накрыл пальцы Авелины, когда она захотела что-то сказать, своей рукой. И тихо спросил у гостя:

— А где сейчас эта девушка?

— Она в надёжном жилье, — снова отпил чаю Теневольский. — И о ней никто не знает.

— Едем! Немедленно! — я вскочил и ткнул в микрофон, активируя связь: — Давид, нужны два десятка для сопровождения! И машины!

— Время? — отозвался главный «ирбис».

— Десять минут! — ответил я.

— Будут ждать в гараже! — откликнулся начальник охраны.

— Поехали, Антон Михайлович! Навестим вашу девочку прямо сейчас! — нахмурил брови я, поднимаясь из-за стола.

Глава 1

«Ишимский Вестник», 8 января 2034 года.

Срочное заседание Государственной Думы! На повестке дня «Закон о взаимоотношениях»

На Руси давно назрел, да и чего уж там, перезрел, едва не сгнив, вопрос отношений между двусердыми и обычными. Вот уже более полувека все их взаимные склоки рассматривает Судебный Приказ, вынужденный опираться на царские указы пятидесятилетней давности.

За это время в стране и в мире многое изменилось. Пришли в упадок смежные производства, основанные на материалах, изменённых тенькой. Многие дворяне отказались принимать участие в ранее обязательной службе на границах Тьмы. Исчезли, попав под каток разбирательств, некоторые влиятельные и полезные государству рода.

А накопившееся напряжение вылилось в такие движения, как «булатовцы», «отрицатели» и «гонители». Последние, кстати, ярче всего проявили себя в деятельности движения «Без Тьмы» в Ишиме. Итог печален: осенью этого года несколько десятков двусердых, не выдержавших прилюдных издевательств, отправились на каторгу. В то время как их гонители не получили заслуженного наказания.

Сегодня, вернувшись с Рождественского отдыха, Дума открыла первое заседание именно с этого больного вопроса. Черновик «Закона о взаимоотношениях» был внесён в повестку дня объединением «Боярство», получившим на последних выборах 38 мест. А против нового закона выступили их извечные противники «Народная воля», которые даже попытались сорвать заседание.

Возможно, попытка народовольцев увенчалась бы успехом. Однако разгорающуюся ссору прервало появление государя. Его Величество недвусмысленно поддержал идею упорядочения отношений в обществе. А, кроме того, пообещал, что если Дума не справится с этим законом, он лично возьмётся за дело: путём издания указов и особых распоряжений. И основываться его решения будут на поведении думцев в ходе сегодняшнего заседания.

На вопрос Ю. В. Смолянкова, головы «Народной воли», как будет действовать оценка Его Величества, царь всея Руси ответил, что нынешнее поведение народовольцев наводит его на мысль о возвращении крепостного права.

Больше вопросов к нашему государю ни у кого не возникло.

Заседание всё ещё продолжается. На данный момент оно проходит за закрытыми дверями, без осведомителей, с нетерпением ждущих за стенами зала.

— Но к чему такая срочность? — удивился Теневольский, отставляя в сторону недопитый чай.

— Антон Михайлович, вы же её сегодня навестили, так? — спросил я, поспешно снаряжая «пушка» патронами.

— Да… Но… Господи! Вы считаете, что за мной могли следить? — главный редактор вскочил с места с всё ещё удивлявшим меня проворством.