Плюшевый: пророк (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Увы, — со вздохом сказала моя жена, — я, конечно, заведовала научно-исследовательским институтом магии и медицины, но только потому, что у тебя не нашлось другого доверенного человека! Исследованиями как таковыми я никогда не занималась — квалификация не та.

— Ну, не прибедняйся, — попросил я. — У меня имелись другие доверенные люди, но ты реально была лучшей кандидатурой!

— Я не прибедняюсь, — она поморщилась. — Как ни тяжело это признавать, наша младшая невестка справилась бы лучше — она все-таки в первую очередь физик, а потом уже… О, Творец! — упомянув женщину, которую давно и прочно недолюбливала, моя жена как будто о чем-то догадалась. — Вот о чем я все хочу с тобой поговорить и все время забываю! Я же буду той самой «неудобной невесткой» для твоей здешней матери! Я старше ее в два раза! Только недавно об этом подумала, когда подарки собирала! Пока я не знала, кто ты, я даже мысли не допускала, а потом…

— Не бойся, — посоветовал я, приобнимая ее за плечи. — Тильда Коннах, конечно, не очень рада перспективе заполучить в невестки Великого мастера из городской Школы, но она разумная женщина. Она не будет чинить нам препятствий или закатывать истерики.

— Уж настолько-то я и сама успела ее прощупать еще тогда, но… — Алёна вздохнула. — Дело не в ее внешней реакции, а во внутренней. Ты ведь ее любишь? Это было видно. Я бы хотела с ней поладить.

— Уверен, что рано или поздно у тебя получится. В твою пользу работает то, что ты старше ее всего лишь на тридцать лет, а не на восемьсот.

Примерно такая разница в возрасте у нас со старшей невесткой! Что поделать. Нам выпало жить в динамичное время: когда я был ребенком, моя страна только-только начинала полеты в космос — а мой сын женился почти что на инопланетянке.[1]

А теперь мне вообще довелось с помощью футуристического аппарата угодить в средневековье, — точнее, скорее, в прединдустриальную эпоху, — но это к делу не относится.

Сора прикусила губу.

— Ледяной ад! Я вдруг сообразила, как я виновата перед тобой!

— В чем?

— Ты всегда хотел большую крепкую семью, много поколений под одной крышей, настоящий клан…

— Ну да. Мой отец и брат уже начали что-то такое создавать, но не сумели по уважительным причинам. А у нас с тобой были все шансы.

— Вот именно — были! Я оттолкнула обеих наших невесток, и теперь наши сыновья с нами не живут! А ты мне ни слова не сказал!

Я мог только обнять ее крепче.

— Солнышко, ты не виновата, что наши мальчики выбрали… довольно необычных женщин. Особенно старший. Конечно, тебе было трудно их принять. Но я бы не сказал, что ты их оттолкнула. А не говорил ничего, потому что не видел смысла. Ты и так начала оттаивать, когда внуки появились. Крепкие отношения нельзя наладить сразу, привыкание требует времени.

— Которого у нас не было, как выяснилось, — горько проговорила Алёна.

Я вынужденно промолчал: ответить мне было нечего.

— Короче, я не хочу подвести тебя снова. Постараюсь поладить с твоей здешней мамой во что бы то ни стало!

* * *

Мы приехали в поместье Коннахов утром третьего дня в пути, и обнаружили, что здания украшены вымпелами с изображениями дубов и желудей — подготовка к свадебному пиру уже началась. Сам пир должен был последовать через два дня, через день после нашего прибытия ожидали первых гостей, которые собирались остаться с ночевкой (а это планировали почти все: расстояния в нашей провинции довольно немилосердные — почти как привычные мне по Ордену, только без автомобилей).

Наши повозки остановились возле крыльца. Я спрыгнул с лошадиной спины и помог Соре выйти из возка. Сорафия была плохой наездницей: в городе этому учиться незачем и сложно. Алёна — тем более. А я, хоть и не особенно любил лошадей, все же предпочитал отбивать задницу в седле, а не трястись в повозке. Мы с Шейфом довели до ума элиптические рессоры и даже презентовали Соре несколько штук, но, будем откровенны, на загородной «дороге» они спасали мало. Так что я пересаживался на лошадь всякий раз, когда Алёна говорила, что хочет немного побыть одна. Ее собственная интровертность наложилась на интровертность Сорафии, и порой моя жена уставала даже от моего общества. Кстати, тоже новое развитие событий: раньше мы никогда не проводили вместе столько времени кряду, чтобы она успела от меня устать!

Слуги, выполняющего роль дворецкого, в усадьбе Коннахов отродясь не водилось, так что я сам распахнул перед Сорой дверь. Подумал, не подхватить ли ее и не перенести ли через порог, но потом решил не развлекать публику. Этот обычай здесь не знаком, никто не понял бы, чего я так выделываюсь. Всякому бойцу ясно, что я способен ее поднять, хоть и ниже ростом.

Кроме того, в этот раз нам пришлось подождать Сорину служанку, которая выбралась из возка самостоятельно.

К моему удивлению, в прихожей нас ждала матушкина служанка Герна.

— Мой господин, госпожа, — она поклонилась нам. — Вдовствующая госпожа Коннах приготовила вам, госпожа, домашнюю обувь и просит передать, что ждет вас в семейной гостиной, если вы не устали. А если устали, то встретится с вами, когда вы отдохнете.

— Я не устала, большое спасибо госпоже, — вежливым, улыбчивым и максимально естественным тоном тоном произнесла Сора. — Домашняя обувь очень удобная, красивая, и в точности мой размер! Спасибо большое госпоже.

— Мы запомнили ваш размер по вашему прошлому визиту, госпожа, — еще раз поклонилась Герна.

— Вот как! Благодарю за такое внимание! Это моя старшая и самая доверенная служанка Ия Блайри, — Сора указала на пожилую даму, следующую позади нас. — Она помогала упаковывать подарки для госпожи Коннах и госпожи Рен. Будьте так любезны, велите слугам принести их туда, где обе госпожи смогут их осмотреть.

— Разумеется, госпожа. Все будет сделано.

Еще один потрясающий момент: совершенно явственно — ну, для меня — было видно, как Сора из Алёнки, прагматичной, собранной, местами даже грубоватой или, во всяком случае, очень прямолинейной (типичные манеры для хирурга!) превращалась в любезную, обходительную Сорафию! Прежде она тоже играла подобную роль в своем официальном качестве как руководителя научного института, а позднее главы Магистериума образования, но у нее не выходило и вполовину так естественно и гладко. Как говорила жена моего друга Мишки Бастрыкина, та еще светская львица: «Лёнечка, вы всем хороши, но воспитание в семье медиков и ваш профессиональный опыт очень заметны!» Ну вот, теперь у моей жены появился более чем достаточный лоск.

Пока я вел Сору в семейную гостиную, против воли вспоминал, как мы с Орисом и Гертом шли тем же путем в день моего появления здесь. Интуиция не подвела: Тильда точно так же сидела у окна и что-то шила, именно как в тот день. И даже одета была в то же самое платье! Только волосы не распущены, а убраны в сложную прическу. И рядом с нею сидела Айна, тоже шила.

Увидев нас, Тильда тут же отложила шитье и попыталась подняться, но Сора успела первой.

— Добрый день, госпожа Коннах, — вежливо произнесла Сора и даже сделала местный аналог женского книксена. — Госпожа Рен, — а вот Айне лишь вежливо кивнула.

И не потому, кстати, что Айна ниже иерархически — вроде как жена всего лишь мастера Школы, а не вдова ее Главы! Тильда по негласному этикету Школ гораздо, гораздо ниже любого Великого мастера — и так-то именно моей матери надлежало бы первой приветствовать мою жену! Но Сора успела сразу же проявить уважение в качестве невестки перед свекровью — хотя и с меньшей долей подобострастия, чем полагалось в этом случае (Рида, например, во время свадебной церемонии кланялась Айне гораздо ниже).

Тем самым она показала, что не требует для себя особенных привилегий и настаивает именно на семейных отношениях — и Тильда, как опытный политик, наверняка это считала.

Тильда и Айна тоже поднялись, повторили ее церемонный жест.

— Великий мастер Боней, рада приветствовать вас в вашем новом доме, — с улыбкой сказала Тильда, таким же любезным и естественным тоном. — Или мне следует называть вас Великий мастер Коннах? Мой сын очень туманно отписал мне на этот счет!