Плюшевый: пророк (СИ) - Плотников Сергей Александрович

Как будто она могла бы посмотреть на другого мужчину после Ориса. Как будто она могла бы обмануть и унизить подругу. Как будто она могла бы поставить под угрозу будущее Лиса, Ульна и Школы, уронив свою репутацию!

Но все же Тильда чувствовала отвращение к такой тактике: стареть напоказ отчаянно не хотелось. Пусть не для кого теперь было прихорашиваться, пусть Истинный Бог через Лиса обещал шанс встретиться с Орисом после смерти, — но приглашать старость и гибель казалось дурным знаком. Морщины, выпавшие зубы, трясущиеся руки, слабнущие глаза… Кому же захочется?

Лис обещал, что сохранит молодость и ей. Если бы не Сорафия Боней, чью внешность Тильда отлично помнила по ее прошлому визиту — как будто она могла забыть хоть одну подробность тех страшных дней! — Тильда была бы уверена, что старший сын придумал для нее утешительную ложь. Но теперь…

Теперь она не знала, что и думать. Поэтому старалась не думать вовсе, а просто исполнять свой долг. Да, казалось бы, можно было бы привыкнуть к чудесам Лиса за минувшие годы, но их темп как будто ускорялся день за днем!

Должно быть, ее внезапное пробуждение как раз и было вызвано нервным напряжением последних дней. Ей очень тяжело давалась подготовка к свадьбе Лиса и Боней.

До сих пор невозможно поверить, хотя брак, по сути, уже заключен — они уже сыграли свадьбу в Тверне, они живут вместе в хозяйских покоях.

Так странно думать, что ее сын, аккуратный и вежливый мальчик — ладно, пусть уже юноша — с этой женщиной…

Нет, лучше, действительно, не думать вовсе.

И тут Тильда вздрогнула. Тишина не была полной. Она будто бы услышала… кто-то словно бы сказал что-то или воскликнул. По коридору, за две двери отсюда. Голосом Ульна!

Все-таки не зря проснулась — у малыша опять кошмар!

Ему часто снились плохие сны. Лекарь Коон говорил, что нет ничего страшного, просто богатое детское воображение и телесное напряжение дня находят такую разрядку ночью. У многих активных детей бывает такое, с возрастом проходит. Фиен даже припомнил, что Элиса тоже в детстве мучили кошмары и прекратились только тогда, когда он был примерно на четвертом ранге. Но Тильда все-таки не могла успокоиться до конца.

Вот и сейчас: она встала, накинула просторную домашнюю тунику с рукавами поверх ночной рубашки, сунула ноги в войлочные унты, нашла и зажгла свечу (огниво лежало на столике рядом с кроватью), после чего поспешила по коридору в комнату сына и его друга.

Ульн и Бер жили вместе — так пошло еще с тех пор, как к мальчикам приходилось попеременно вставать ночью. Потом они уже отказывались засыпать друг без друга. Тильда не возражала. Она чувствовала легкую вину перед Гертом: Орис столько сил положил на то, чтобы она принимала его племянника как родного сына, а Тильда все-таки не смогла — так до конца и не стерла разницу между ним и Лисом! А вот с Бером, хоть он не был даже родичем Орису по крови, почему-то получилось легко. Может быть, сама Тильда изменилась, стала старше. А может быть, потому что малыш Герт младенцем рос в отдельном доме, а Бер — у нее на глазах и под руками. Она частенько укачивала его вместе с Ульном, и если не кормила грудью, то лишь потому, что молока у нее не хватало даже на одного ребенка. Это Айна, у которой молока было с избытком, докармливала Тильдиного сына!

Или дело в характерах? Герт, помнится, был драчливым и независимым парнишкой. А Бер — ласковая лапочка, весь в маму. Куда нежнее задиры Ульна! Лис был почти таким же ласковым, только более маленьким и слабым.

Точно! Не почудилось! Тильда увидела свет, пробивающийся из-за щели полуоткрытой комнаты мальчиков. Там горела свеча и слышны были голоса. Не только Ульна и Бера! Еще один голос! Чужой!

Нет, не чужой — голос Великого мастера Боней!

Что она там делает⁈

На миг Тильда подумала совсем уж чудовищное — старая растлительница! Четырнадцатилетнего мальчика ей мало, подавай четырехлетнего⁈

Потом ей стало стыдно за себя. Все-таки это жена Лиса, Великий мастер. Женщина, которая без нареканий однажды отправилась в длинное и, без сомнений, тяжелое для нее путешествие, чтобы спасти Ориса, — и даже не взяла денег, когда искусство ее лекаря оказалось бессильно! Женщина, которая, вообще-то, принимала Ульна и, возможно, спасла жизнь самой Тильде!

Но все же она приближалась к двери вся в холодном поту, не дыша. И услышала…

— … Чудовища из сна ничем не могут повредить, только помочь, Ульн, — закончила фразу Боней.

— Творец их посылает, чтобы мы подготовились биться с ними наяву? — очень серьезным, не по возрасту тоном спросил Ульн.

— Или так. Или понять, каких мы уже победили, — с легкой улыбкой в голосе проговорила жена Лиса. — Некоторые люди говорят, что кошмаров нечего бояться. Но бывают такие кошмары, после которых самые тяжелые испытания принимать немного легче.

— Это вроде таких кошмаров, где папа умер, и мама умерла, и тетя Тильда, и Лис, и Герт, и Ульн тоже? — а это уже спросил Бер. — И я совсем-совсем один остался?

— Да, вроде таких.

Надо же! Оказывается, Беру тоже снятся дурные сны. А Тильда и не знала. Нет, все-таки, видно, она и между этими мальчиками не стерла до конца границу в своем сердце…

— А вы правда жена моего брата? — вдруг резко сменил тему Ульн, как это умеют только дети. — Значит, все равно что мне сестра? Как Рида для Бера?

— Правда, — снова улыбка в голосе. — Так и есть. Я теперь твоя старшая сестра.

Тильда ожидала, что он спросит что-то насчет ее возраста, но, видно, для малыша Ульна все взрослые были одинаково взрослыми — и Лиса он вполне относил в ту же категорию. Потому что он сказал:

— А как мне вас тогда называть? Просто Сорафия?

— Я бы охотно тебе разрешила это, но, боюсь, это уж совсем против правил Школы Дуба, — снова ласковая усмешка в голосе. — Все-таки я Великий мастер, а ты еще даже не ученик!

— Значит, Великий мастер Сорафия?

— Можно просто «мастер Сора», так будет нормально.

— А мне как?

— И ты зови так же, Бер.

Тильда вдруг вспомнила, как она впервые переступила порог поместья Коннахов. Ее тогда тошнило от волнения (и от того, что она несколько дней почти не ела, пытаясь похудеть и выглядеть стройнее перед женихом и будущей свекровью). Она самые страшные вещи слышала о вдовствующей госпоже Коннах, а Орис имел репутацию безголового громилы, который во всем слушается матушку! Страшно вспомнить ее мысли — Тильда была готова смешать для себя яд, если жизнь у Коннахов окажется невыносимой.

Но ее свекровь ни словом, ни жестом не дала понять, что пухленькая, бледная до зелени, перепуганная девица — это вовсе не то, что она хотела для ее сына! Не показывая напускного радушия или ласковости, она с первого дня окружила Тильду такой спокойной заботой, что очень скоро юная дочь графа Флитлина уже смеялась над собственными страхами и неопытностью. А что сказал ей Орис первым делом? «Ты моя жена — а значит, я буду любить тебя до самой смерти».

И любил.

Острый приступ боли уколол Тильду, и она чуть не заревела в голос прямо посреди коридора.

Лис такой же, как Орис, — ей стоило это понять!

Он сделал этой женщине предложение еще четыре года назад — и не отступился от своих слов. Даже совершил ради нее чудо, чтобы исцелить ее от старых ран и от самой старости.

Как она смеет идти против счастья собственного сына? Как она могла даже помыслить о том, чтобы оказать этой женщине худший прием, чем когда-то оказали ей?

Да, тяжело свыкнуться с такой невесткой, как Сорафия Боней!

Но жить вообще нелегко.

Тильда развернулась и направилась в собственную спальню, стараясь не шаркать ногами и вообще не шуметь.

Утром она поняла: Боней внутренним зрением бойца наверняка видела ее силуэт через стену и наверняка догадалась, что это была Тильда. Но она ничего не сказала. Тильда не сказала тоже. Но и не ругала Ульна за непочтительность, когда он стал обращаться к жене Лиса «мастер Сора».