Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей

— Так что у тебя случилось, дорогой? — грозы в голосе пока не было, но отголоски уже угадывались.

— Твой старец вчера, когда прощались, навесил на меня заклятье длинного уха. Всего лишь. Он маг, Делал, и маг сильный — расстояние между домами шагов с полсотни, да еще и стены, а оно ничего, работало.

— Ах, работало? — Руки уперты в бока, кулаки сжаты, на щеках играет румянец. Ну, сейчас начнется. — Получается, когда ты ко мне ночью лез, знал, что нас слушают. Спасибо, дорогой, опозорил жену. Низкий тебе за это поклон!

Но кланяться Делал и не подумала, стояла неколебимо, как памятник оскорбленной добродетели.

— А что мне оставалось? Я ж сам на него точно такое же навесил. А если б он хоть что-то заподозрил? Ты представляешь, что могло случиться? Я — нет, и выяснять не имею ни малейшего желания. Слишком уж опасен этот преемник знакомого твоего папы.

— Папы?… Ах да, конечно. Но что, что ты узнал? Ну же, рассказывай!

Воистину ведомо мудрецам, что желание женщины устроить скандал можно перебить лишь другим, не менее сильным желанием. Например, услышать свежие сплетни, или после трех недель скитания по пустыне узнать нечто новое, неизведанное. И тот, кто сможет воплотить эти знания в жизнь, получит шанс дожить до старости, и даже в спокойствии и семейном уюте.

Д,Оффуа сел на горячую от дневного солнца землю, Делал опустилась рядом, оперевшись на крепкое плечо мужа.

— Ну, все началось с того, что твой старец допил-таки ту бутылку вина.

— Он не мой! Но дальше, дальше, рассказывай же!

— А дальше он разговаривал с Джамилем и Сальвой. И, кажется, не в том зале, где принимал нас. Но это неточно, сама понимаешь, я же не видел, а только слышал.

— О Всевышний, да какая разница где, главное — о чем говорили. Ну, так и будешь обезьяну за хвост водить?

М-да, ну и словечки у любимой иногда проскакивают. Но.

— Ладно-ладно, слушай. Значит так.

— Гм-м-м…

— Джамиль и Сальва — никакие ни Джамиль и не Сальва. Дельшад и Сепиде, брат и сестра.

— Что? Хотя действительно, я ни разу не слышала из их комнаты чего-то… ну, ты понимаешь…

— Я тоже, но не обращал внимания. Но дальше. Помнишь, как ты с Джамилем… в смысле… ладно, пусть будет Джамиль. Помнишь, как ты познакомилась?

— Конечно, он меня спас, зарубил разбойников.

— Так вот, никакие это не разбойники, это были люди старика, пошедшие на смерть. Чтобы только Джамиль к тебе в доверие втерся. Представляешь? Сколько их было?

— Трое.

— Вот именно! Три человека подставились под меч Джамиля! Старик сказал, что погибшие уже в раю, а их семьи не познают бедности. А моя дуэль? Оказывается, бретера убила Сальва, заколола кинжалом, как свинью.

— Да ты что⁈ Эта тихоня и трусиха?

— Сам слышал! И «Счастливый» не просто так в стамбульский порт зашел, а за нами, чтобы отвести и передать именно Ибрагиму. Так-то. А ты думала, я ночью просто так на улице сидел?

— Кстати, а Старец Горы не узнал, что ты тоже его подслушиваешь?

— Нет, уверен. Помнишь, здешние маги заклятий не видят. Но видят других магов и, боюсь, о моих внезапно появившихся способностях он знает.

Неожиданно Делал рассмеялась, искренне и заливисто.

— А вот и нет! Как там твой друг говорит… фигушки! Не знаю что это, но мне нравится. Так вот, фигушки он что-то знает! И ты о себе лишнего не думай, нет у тебя никаких таких способностей.

— Но…

— Вот тебе и но! Ты когда мог что-то сделать? Только когда я рядом была. Я дочь паши, не забыл? Сама колдовать не могу, но могу поделиться силой со своим мужем. Свадебный обряд принцессы, он еще и для этого создан. Думаешь, кочевники тогда чего испугались? Тебя? Не смеши. Среди них маг был, он и увидел ауру той магии, которую я передала тебе. Мощную, поверь, которой следует бояться. В тот момент ты их отряд запросто бы с песком перемешал. Кстати, маги видят ауру лишь у магов, тех, кто может колдовать. Я колдовать не могу, только делиться силой с тобой, поэтому для всех я самая обычная женщина. Иначе не смогла бы скрываться столько лет под видом племянницы заурядного хозяина гостиницы.

Вот это новость. Вот это жена ему досталась! Понять бы еще в награду или в наказание.

— Подожди, но вчера я подслушивал вдали от тебя, значит, и сам что-то могу, получается.

— Подслушивал сам, но заклятье-то накладывал с моей помощью. Вот только жаль, что я не могу определить, когда ты ей пользуешься…

Интересно-то как!

— То есть если я как-нибудь ночью захочу увеличить…

— Не смей! Не вздумай! Запомни, дети и магия несовместимы. Можешь, конечно, взять себе для таких утех вторую жену, даже третью, я, как добрая правоверная их приму, обогрею… но стоит ли? Тратиться на свадьбу, чтоб на следующий день хоронить. Подумай, любимый.

Она может. В этом не было и капли сомнения. Как и в том, что сама мысль о другой женщине невозможна. Ни мозг, ни, главное, сердце не желают ее принимать. Слышал о таком, подшучивал даже над недалекими однолюбами, а теперь, получается, сам нарвался. И самое интересное, что счастлив.

— Еще что ни будь узнал?

— Немногое. Те две курицы никакие не галлийки, как ты и догадалась. Самые что ни на есть местные. И тот, вроде как их хозяин, тоже отсюда. Поняла, как нас развели? Словно простаков на базаре. Но главное — не это. Главное, я понял, с кем мы связались. Точнее, кто нас втянул в свои игры.

— То есть?

Д,Оффуа взял в руки ладони жены, опустил в них лицо. Хорошо. Прохладно и уютно, как в детстве хорошо было спрятаться в ладонях матери. Которые всегда защитят, спасут ото всех страхов.

— Это убийцы. Называют себя жертвующими, ибо идут на грех во имя веры. Я слышал легенды об этих людях. Помнишь рассказ старика об увещевании врагов, примирении с другими народами? Ложь. Они просто убивали. Правителей, которым не нравились, их ближних, не желающих иметь дело с убийцами. Подло, кинжалами и ядами, не боясь смерти и пыток. Потому что потом их ждал обязательно рай. Считается, что они остались в прошлом. Как видишь, это не так. Может быть и твоя семья погибла потому, что в Стамбуле узнали о покровительстве паши этим фанатикам.

Делал вскинулась:

— Это не оправдывает!

— Не оправдывает, но объясняет. Осталось понять, что нам делать дальше. Галлийский король, османский султан, этот старец. Они же играют нами, как дети с куклой. Что-то говорили, что-то обещали, в чем-то даже клялись. Надоело. Пора сесть за стол в качестве игрока. И правила игры отныне будем задавать сами. Согласна?

Делал обняла мужа, уткнулась лицом в его плечо и прошептала:

— Конечно. Вместе мы всех победим!

Никаких сомнений. Вот только силы неравны. У старца организация, в которой каждый не задумываясь пойдет на смерть по его приказу. У галлийского короля — разведка, наверняка пустившая корни и здесь, в Магрибе. У султана и вовсе весь государственный аппарат под рукой, отлаженный и умелый.

А что у них? Любовь? В играх, где решаются вопросы власти, нет места таким понятиям. Право наследницы? Не подкрепленное реальной силой, оно ничтожно. Так, повод посмеяться власть предержащим.

Остается что? Бросить карты на стол, выйти из игры и поселиться где-нибудь в далекой деревне, надеясь на плохую память прочих игроков? Тоже не вариант. Не забудут. Хуже, каждый будет считать, что сбежавшие сговорились с его противником и постарается выбить этот козырь.

Так что остается?

Вот об этом и разговаривали молодые супруги, демонстрируя внешне милую болтовню влюбленных. Кому? Мысль, что Старец горы позволит так запросто гулять в окрестностях Умирающего города, им даже в голову не пришла. Обязательно кто-то сейчас смотрит на них, чтобы потом отчитаться, сколько раз объекты взялись за руки, сколько раз обнялись, сколько раз поцеловались. Что же, пусть смотрят, пусть обзавидуются. Главное, что не услышат.

Утро следующего дня началось с посыльного — молодого паренька лет двенадцати в скромной, но добротной одежде. Приглашение Старца горы посетить его в полдень — время вполне подходящее, чтобы уважаемые гости успели привести себя в порядок и собраться с мыслями.