Дикие Земли (СИ) - Шатров Дмитрий

«Обнаружение жизни» показало всего двадцать семь точек. Я двадцать восьмой. Удручающая арифметика. С учётом, что меньше недели назад людей в лагере было около сотни…

* * *

— А это кто с тобой такой нарядный? Я, чегой-то, раньше его не видал, — проскрипел Митрич, сделав вид, как будто только заметил Димыча.

«Ну ещё бы, такой занятой. И видеть его ты не мог, потому что его в хозяйском доме держали», — с усмешкой подумал я, а вслух представил приятеля: — Дмитрий Иванович Менделеев. Мой друг и компаньон. Знакомьтесь.

— Вон оно как. Компаньон. Дмитрий Иванович, — усмехнулся дед, протягивая для приветствия руку. — А меня Митричем кличут. Я тута всем заведоваю.

— Да можно по-простому, без отчества, — смутился Димыч, отвечая неуверенным рукопожатием.

— И каким ветром, тебя к нам, милок, занесло? — начал допытываться дед.

— Тем же, каким и меня, — отрубил я. — Старый, тебе заняться нечем? Не приставай к человеку. Пусть сначала немного обвыкнется.

— А как же, — тут же сменил пластинку Митрич. — Без обвычки нельзя. Без обвычки можно до ветру пойти и себе в тапки нагадить. А давай, Мить, я тебе всё покажу. Заодно и работу проверю. Сам же знаешь, без хозяйского пригляда никак…

«Не отцепится дед», — мысленно констатировал я и кивнул в ответ на вопросительный взгляд Димыча. — Пошли, делать нечего.

Так-то нам было что обсудить, но Митрич прилип как репей и повсюду таскал нас за собой.

Сначала вернулись в рабочий барак, где перенаправили Марта с помощником на хозяйскую кухню и, соответственно, в баню. Там и почище, и попросторнее, и воду с дровами не надо таскать. Да и с продуктами побогаче. Насколько я понял, повар охотников погиб в заварушке.

Потом зарулили на склад, где задержались надолго. Митрич с каптенармусом высчитывали кто, кому, сколько должен. Рубились за каждую копейку, даже орали друг на друга, мало до драки не дошло. На этом этапе Димыч перестал скучать и начал вникать в суть разговоров. Да и мне было интересно. Мы же в том числе и за деньгами сюда приехали.

Когда крикуны пришли к соглашению, мы двинулись по большому кругу. Посмотрели, как «тяжёлых» достают из мобильных доспехов. Как переносят раненых в казарму. Как из казармы сооружают мед. блок…

Здесь нас Лексеич погнал взашей, чтоб не мешались. Митрич ничуть не смутился и тут же нашёл другие объекты. Как он выразился для командирской проверки. И мы пошли проверять…

Как чинят привода паромётных установок на вышках. Как утаскивают разбитый пикап. Как грузят обратно на платформу шестиногие шагоходы. Как полуторки готовят к погрузке. Проводили грузовик с павшими и похоронной командой…

— Где хоронить будут? — уточнил я.

— А тут недалече в распадочке погост обустроили, — откликнулся дед. — Вот там общий курган и насыпят. Не переживай, быстро управятся, дело привычное.

Я и не переживал, а вот Димыча от таких слов покоробило. Кстати сказать, вселенской скорби я на лицах ватажников не заметил. Даже по Прохору. Вероятно, его самые рьяные сторонники погибли в первых рядах.

Ну да и бог с ним, не будем о грустном. И да, у меня сложилось впечатление, что Митрич, кроме пригляда, преследовал ещё одну цель. Меня показывал. И себя в моём обществе. Типа мы вместе.

Для чего только?

* * *

Время шло, дела потихоньку заканчивались.

Уже вечерело, когда мужики начали подтягиваться к кухне на аппетитные ароматы. По одному, по двое и целыми группами. Уставшие, голодные, злые. А там снова Митрич.

— Куда за стол с немытыми грабками? Давайте поперву в баньку. Да и нехорошо без гостей начинать. Люди нам помогли, а мы им объедки.

Народ поворчал, поворчал, но всё же послушался. Действительно, нехорошо. И насчёт гигиены дед был полностью прав. Хотя и мужиков я понимал, у самого живот подводило.

Снова собрались за общим столом уже совсем в сумерках. Расселись по лавкам кто где. Добруш с Митричем устроились друг напротив друга в начале. Потом, плотно, два десятка охотников Меченого. Дальше — Дергач с Хмурым. Дальше мои: Трофим, Коряга и матрос с «Уриила» имени которого я так и не узнал за нехваткой времени. Лексеич, как уже стало обычным, занимался ранеными в импровизированном мед. блоке.

Мы с Димычем заняли места на отшибе. Хотели, наконец-то поговорить в относительной тишине, но снова вмешался Митрич. Он встал, перешёл к торцу стола и, демонстративно откашлявшись, промолвил:

— Ну что ватажнички, пока гостей ждём, заведём толковище?

— О чём толковать-то? — прилетело в ответ недовольное хриплое.

— Как жить дальше будем. Прохора убили, теперя каждый сам по себе. Вот об энтом и побалакаем.

— Твоя какая беда? — не унимался хрипатый. — На его место намылился?

— Ты язык прикуси, Горлопан, — рявкнул Добруш, поднимаясь с лавки. — Старый дело говорит. Ватага без капитана не ватага. А кто куда намылился, это уже люди решат. По закону так.

Горлопан ещё что-то неразборчиво буркнул, но его заглушил одобрительный гомон ватажников. Похоже, Митрич, знал, о чём говорил. И они с Добрушем заранее всё обсудили, и как раз последний метил на хлебное место.

— У меня свой интерес, — как бы между прочим добавил дед. — Есть ещё одна закавыка, которую надобно прояснить.

— Не темни старый, что за закавыка такая? — насторожённо нахмурился Добруш.

Очевидно, этот момент они не обговаривали.

— Эх, — почесал бороду Митрич, — не хотел говорить, пока капитана не выберем, но раз уж спросил… Свою долю пересчитать хочу. Свою и своих людей.

Его заявление произвело эффект сферического взрыва в вакууме.

— Ты охренел, старый⁈ — успел я разобрать слова Добруша.

После чего повскакивали и заговорили все разом. Громко, в негативном ключе. В основном матом. Денежный вопрос зацепил ватажников за живое. Терять нажитое непосильным трудом, тем более делиться с бывшими, скажем, рабами никто не хотел.

Димыч в испуге отполз к дальнему концу лавки. Митрич держался твёрдо, но на всякий случай сделал два шага назад. Мои сдвинулись ближе ко мне. Хмурый с Дергачём по широкой дуге переместились к Митричу.

Толковище, ещё не начавшись, мгновенно превратилось в базар.

А мне стало весело.

Теперь понятно, для чего меня старый по базе таскал. Показывал всем, какая у него силовая поддержка. И, кстати, сработало. Мужики ругаться ругались, но от рукоприкладства воздерживались. И нет-нет опаской косились в мою сторону.

Соглашусь, ход красивый. И пересчёт доли поддерживаю. Просто не люблю, когда меня используют втёмную. Но раз уж пошла такая пьянка, сыграю-ка я в свою дудку. Как там приснопамятный Прохор говорил в нашу первую встречу? Право здесь только одно — право сильного? Ну вот сейчас и проверим.

Я, в свою очередь, встал. Свистнул, привлекая, внимание. И когда стало тихо, громко и чётко сказал:

— Не хотите по совести, поступим по-моему. Чтобы вам проще было делить, я заберу половину.

Ответом мне была тишина. Гробовая. Народ взвешивал риски.

Я бы тоже прикинул, если бы хоть приблизительно знал, сколько хабара лежит на складах. Похоже много, раз мужики до сих пор не дали заднюю. И надо их как-то замотивировать.

Можно было убить вопрос посредством Даров. «Внушение» вполне бы справилось с ситуацией. Но я посчитал, что так неспортивно.

Поэтому запалил в руке Смоляной Шар и, хищно улыбнувшись, спросил:

— Кто-нибудь хочет оспорить?

Глава 16

Спорщиков ожидаемо не нашлось.

Но и соглашаться с «щедрым» предложением ватажники не торопились. Хмуро молчали, морщили лбы, с опаской косились на сгусток синего пламени в моей правой руке. Я же сканировал их Дарами, чтобы не прозевать начала атаки. Если кто на такое решится, конечно.

Прямой угрозы не ощущал. Опасность была, но общая — фоном. И без тенденции к росту. «Эмоциональный окрас» показывал целую гамму сильных эмоций: злость, возмущение с густой примесью страха и острые приступы жадности. В то же время я видел, что многие мужики задумались в поисках выхода из сложившегося положения. Такого, чтоб и в живых остаться, и лицо сохранить.