Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6 (СИ) - Волков Тим

Юто поднял взгляд, его лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькнула искра уверенности. Он вытер руки о фартук и кивнул.

— Готово, Кенджи, — сказал он, голос был тихим, но твёрдым. — Я проверил каждый ингредиент дважды. Блюда… они говорят сами за себя. Это мой баланс. Доверься мне.

Я хлопнул его по плечу, чувствуя, как его слова успокаивают, но не до конца. Я знал, что он вложил в эти блюда всё — свою боль, свою надежду, свой поиск гармонии. Но я также знал, что такие вечера, как этот, — минное поле, где одна ошибка может стоить всего.

Гости начали прибывать, и зал ожил. Владелец отеля «Ханами Палас», пожилой мужчина в строгом кимоно, занял центральный стол, его взгляд был цепким, как у человека, привыкшего оценивать всё. Блогерша Аяко, чьи посты собирали миллионы лайков, уже снимала зал на телефон, её ярко-розовые ногти мелькали в кадре. Сакамото, худощавый, с очками в тонкой оправе, сидел в углу, его блокнот был открыт, а ручка уже что-то царапала. Наоми приветствовала каждого, её голос был как музыка, и я видел, как гости расслаблялись под её обаянием.

Я вернулся к кухне, где Юто заканчивал первую подачу. «Эхо моря» выглядело как подводный мир: морской ёж, желе из водорослей, икра форели, пена мисо. Я смотрел, как официанты уносят тарелки, и чувствовал, как пульс бьётся в висках. Это был наш момент. Я бросил взгляд на Акиру, который помогал с соусом, и заметил, как он быстро отвёл глаза. Что-то в его движениях показалось мне резким, но я не успел задуматься — Наоми позвала меня в зал, чтобы поприветствовать гостей.

— Сегодня вы попробуете нечто особенное, — сказал я, стоя перед столами, заставляя голос звучать уверенно. — Наш шеф-повар, Юто Хаяси, создал меню, которое говорит о балансе — между традицией и новаторством, между землёй и морем. Добро пожаловать в «Жемчужину».

Гости зааплодировали, Аяко подняла телефон, снимая меня, а Сакамото лишь слегка кивнул, его глаза были прикованы к тарелке, которую только что поставили перед ним. Я вернулся к кухне, чувствуя, как пот стекает по спине. Юто смотрел на меня, его лицо было спокойным, но я знал, что он тоже чувствует давление.

Ужин в «Жемчужине» был в самом разгаре, и зал сиял, как драгоценный камень. Гости наслаждались атмосферой: звон бокалов, шёпот разговоров, аромат блюд, доносившийся из кухни. Наоми скользила между столами, её улыбка разряжала любое напряжение, а я стоял у входа в кухню, наблюдая, как официанты разносят первое блюдо Юто — «Эхо моря». Тарелки, с морским ежом, икрой форели и пеной копчёного мисо, выглядели как подводные пейзажи, и я чувствовал, как гордость смешивается с тревогой. Это был наш пробный забег перед «Золотой Вилкой», и всё должно было быть безупречно.

Но когда гости начали пробовать закуску, я заметил, как несколько лиц изменились. Владелец отеля «Ханами Палас» нахмурился, отложив ложку. Аяко, блогерша с миллионной аудиторией, сморщила нос и потянулась за телефоном. Сакамото, сидевший в углу, поднёс ложку ко рту, замер, а затем сделал пометку в своём блокноте, его лицо осталось непроницаемым, как маска. Я почувствовал, как холод пробежал по спине. Что-то было не так.

Аяко уже стучала по экрану телефона, и через минуту я увидел её пост в соцсетях: «Что-то не так с икрой в „Жемчужине“, ожидала большего. #ГастрономияТокио». Мой желудок сжался. Я бросился в кухню, где Юто, только что попробовавший блюдо сам, стоял у стола, бледный, как полотно. Его глаза, обычно спокойные, метались, а пальцы сжимали ложку так, будто это было оружие.

— Дисбаланс, — пробормотал он, голос дрожал. — Икра… она неправильная. Металлический привкус. Но я проверял всё утром, Кенджи-сан. Всё было идеально.

Он рванулся к ящику с ингредиентами, выхватил контейнер с икрой форели и осмотрел её. На вид она была свежей, ярко-оранжевой, без подозрительных следов. Затем он схватил юдзу для соуса, понюхал и поморщился — фрукт отдавал солью, как будто его вымочили в рассоле. Юто посмотрел на меня, его взгляд был полон смятения.

— Юдзу испорчен, — сказал он, почти шёпотом. — Как это произошло? Я… я не понимаю.

Кухня превратилась в хаос. Повара перешёптывались, их голоса были как жужжание пчёл. Хиро, молодой парень, которого Юто учил, покраснел до корней волос, уставившись в пол, как будто ждал выговора. Акира, новый повар, стоял рядом, его лицо выражало сочувствие, но я заметил, как его глаза мелькнули, когда он заговорил.

— Юто, может, ты слишком увлёкся экспериментами? — сказал он, голос был мягким, но с лёгкой язвительностью. — Все эти сложные сочетания… иногда простота лучше. Я же говорил, надо было проверить юдзу ещё раз.

Юто повернулся к нему, его губы сжались, но он ничего не ответил. Я видел, как он борется с собой, как сомнения, которые он подавлял с той ночи на крыше, снова поднимают голову. Повара замолчали, их взгляды метались между Юто и мной. Тень, охранник, шагнул ближе, его рука лежала на поясе, но я вскинул ладонь, останавливая его. Это была не та угроза, с которой справится сила.

— Хватит, — сказал я, голос был резким, как удар ножа. — Юто, расскажи, что ты проверял. Акира, Хиро, кто трогал ингредиенты после него?

Хиро вскинул голову, его глаза расширились.

— Я… я только принёс юдзу из хранилища, — пробормотал он. — Но я ничего не делал, клянусь!

Акира пожал плечами, его лицо было невинным, как у ребёнка.

— Я помогал с икрой, но всё выглядело нормально, — сказал он, разведя руками. — Может, поставщик ошибся?

Я сжал кулаки, чувствуя, как гнев смешивается с подозрением. Что-то было нечисто, но времени разбираться не было — зал ждал, а пост Аяко уже собирал лайки. Юто смотрел на меня, его лицо было смесью вины и решимости, и я знал, что если не остановлю это сейчас, его баланс, за который он так боролся, треснет.

— Юто, — сказал я, понизив голос, чтобы слышали только мы. — Это не твоя вина. Мы разберёмся. Сосредоточься на следующем блюде. Покажи им, кто ты.

Он кивнул, но его руки дрожали, когда он взял нож. Кухня затихла, повара вернулись к работе, но шепотки не прекратились. Акира отошёл к плите, и я заметил, как он бросил взгляд на Хиро, слишком долгий, чтобы быть случайным. Я сделал мысленную пометку проверить его, но сейчас мне нужно было спасти вечер. Наоми уже ждала меня в зале, её глаза говорили, что она видела пост Аяко. Я выдохнул, готовясь к битве, которую не ожидал.

В зале «Жемчужины» гости перешёптывались, вилки звякали нерешительно, а пост Аяко в соцсетях, критиковавший икру, уже собрал сотни лайков. Я стоял у входа в кухню, сжимая кулаки, пока Юто в смятении проверял ингредиенты, а повара шептались, бросая взгляды на Хиро и Акиру. Но Наоми, как всегда, была на шаг впереди. Она скользила между столами, её тёмно-зелёное платье мерцало в свете люстр, а улыбка, тёплая и уверенная, действовала как заклинание. Я видел, как она остановилась у стола блогерши Аяко и что-то сказала, отчего та отложила телефон и рассмеялась.

Наоми поймала мой взгляд и слегка кивнула, её глаза говорили: «Держись, я разберусь». Она подняла бокал с саке, привлекая внимание зала, и заговорила, её голос был мягким, но прорезал гул, как нож через масло.

— Дамы и господа, — начала она, обводя гостей взглядом. — Сегодня вы не просто пробуете еду. Вы становитесь частью истории. Наш шеф-повар, Юто Хаяси, — человек, который видит в каждом ингредиенте душу. Он говорит о балансе — не просто между вкусами, но между сердцем и миром. Позвольте мне рассказать, как он создал наше следующее блюдо, вдохновившись цветением сакуры, которое видел в детстве, когда жизнь казалась проще.

Гости затихли, их лица смягчились. Владелец отеля «Ханами Палас» наклонился вперёд, а Чжоу Сакамото, токийский критик, отложил блокнот, его брови приподнялись. Наоми продолжала, рассказывая о Юто с такой теплотой, что даже я, знавший его историю, почувствовал ком в горле. Она говорила о его пути, о том, как он учился слушать ингредиенты, о его мечте создать еду, которая соединяет людей. Аяко снова взяла телефон, но теперь снимала Наоми, её лицо светилось восторгом.