Хочу вот этого (СИ) - Гринкевич Валентина

— Но теперь-то ты свободен!

— Да! И надеюсь, что смогу докопаться до истины.

— Знаешь, наверное, даже представляю, в какую сторону копать. Я кое-что узнала про твои татуировки.

— Вот как? — изумился Даниэль. — Откуда?

Я собралась с мыслями и рассказал ему про монету империи Пфории, на которой были нанесены такие же узоры, как были вытатуированы на его плечах. О том, что эта империя находится очень далеко от нашего королевства и располагается за труднопроходимой Витекийской горной грядой. О том, что сведений о людях ее населяющих, крайне мало. И главное о том, как казначей проболтался, сказав, что монета была отчеканена небольшим тиражом специально к какому-то важному событию…

— Например, во славу рождения первенца-наследника… — задумчиво проговорил Даниэль.

— А что! — прошептала я ошарашенно, — Вполне жизнеспособная версия! Вдруг ты и в самом деле принадлежишь императорскому роду, и тебя отправили налаживать дипломатические связи с соседними государствами?

— Или в изгнание? — хмыкнул Даниэль. — Такое ведь тоже может быть! Возможно, мне нет никакого смысла возвращаться, и на родине меня никто не ждет?

— Не знаю… — протянула я, — теперь ты свободен и при деньгах. Можешь сам выбирать дальнейший жизненный путь и докопаться до тайны своего происхождения.

— Но после встречи с тобой это уже задача непервостепенной важности. Докопаюсь — хорошо, нет так нет. Теперь мне важнее остаться рядом с тобой. И если ты не захочешь покидать замок… я пойму и, наверное, тоже останусь в городе. Если не выгонишь… — он посмотрел искоса и лукаво улыбнулся.

— Не выгоню… я теперь без тебя тоже жить не смогу. Только-только мы получили шанс быть вместе и, думаешь, я так быстро от него откажусь? Нет уж, теперь ты от меня так просто не отвяжешься.

Я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете…

Эпилог

Я проснулась утром оттого, что яркое солнце било прямыми лучами мне в глаза. Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь на окна не принято вешать шторы. Не открывая глаз, протянула руку и пощупала пустую подушку рядом. К этому я тоже никак не могу привыкнуть.

В последние несколько месяцев я привыкла, что утром меня будит не яркое солнце, а поцелуи Даниэля. Но здесь на его родине, порядки очень строгие. В императорском дворце мы спим мало что в разных комнатах, но в противоположных крыльях величественной постройки довольно далеко друг от друга.

Дома здесь не делят строго на женскую и мужскую половины, но ситуация к этому очень близка. О том, чтобы спать вместе до свадьбы не могло быть и речи. Причем свадьбу они признавали законной лишь в случае, если проводилась она исключительно по их традициям и на территории империи. Никакие заверительные грамоты, что брак был зарегистрирован по всем правилам в нашем королевстве, даже если бы они у нас и были, здесь не имели юридической силы. Собственно говоря, эта была одна из причин, по которой мы и поехали в империю Пфория.

Но обо всем по порядку.

После окончания празднования Королевских игр я вернулась в свой замок с Даниэлем. Дядюшка, вместе со всей нашей дворней, сделали круглые глаза, но возразить не посмели.

Глядя на эти вытянутые лица и отвисшие челюсти, а также вняв уговорам няни, в первую же ночь в спальню к себе я его не потащила. Хоть и очень хотелось. Но сразу же твердо объявила всем, что Даниэль будет жить в замке. И ночевать будет в спальне, в нормальных условиях, а не в крыле для прислуги и уж тем более не в своей прежней камере. Теперь он свободный человек и наш гость. И не просто гость, а почетный.

Дядя ворчал несколько дней, но в конечном итоге ему пришлось с этим смириться. Упрямства мне тоже было не занимать. Комментировать присутствие Даниэля за завтраком он перестал, но справиться с холодным презрительным выражением на лице, все же не смог. Но это меня мало волновало. Пусть смотрит, как ему вздумается. Это мой замок, и я в нем хозяйка!

Деньги у Даниэля были, и в первую очередь он обзавелся хорошей, дорогой одеждой и тяжелым удобным мечом. И если меч в основном оставлял в своей спальне, то вид двух кинжалов с хищными изогнутыми лезвиями, висящих с обеих сторон на перекрестных ножнах, быстро затыкал рты всем сплетникам.

Несколько раз выразительный взгляд Даниэля, не хуже слов, дал понять придворным, что он сделает с их длинными языками, если они не станут придерживать их за зубами. Перешептываться, конечно, не перестали, но делали это теперь не просто за спиной, а лишь за плотно закрытыми дверями, так чтобы никто не услышал и не донес. На наших же глазах вели себя почтительно и кланяться не забывали, теперь уже не только мне и дяде, но и нашему гостю.

В самое же ближайшее время мы с Даниэлем вдвоем направились к казначею. Я рассказала возлюбленному о подлых попытках покушения на свою жизнь со стороны казначея и его сына Якова. И долго убеждала Даниэля, что отдавать их под суд, а уж тем более убивать собственноручно, — плохая идея.

Не хватало еще самим угодить в казематы из-за двух жадных подлецов. Но прежде чем выгнать их с позором из замка, нужно было получить информацию.

Припертый к стене острым кинжалом и ледяным взглядом Даниэля казначей выложил все как на духу.

И монету показал. А после подарил. И рад был еще, что так дешево выкупил свою жизнь.

Казначей поведал, что эта юбилейная монета империи Пфория. Очень редкая. Была выпущена лет двадцать-тридцать назад ко дню рождения первенца наследника. И действительно, велика вероятность, что Даниэль и является тем самым наследником. Первым сыном императора. Он подходил и по возрасту, и по описанию внешности (портретов оттуда никто не видел никогда) но кое-какие сведения все же приходили. Ну а главное доказательство — это, конечно, татуировки.

Больше никакой полезной информации выбить из него не удалось. Казначея мало интересовала внутренняя и внешняя политика далекой империи. Его страсть была деньги и коллекционирование. Эту монету ему посчастливилось выкупить у странствующих торговцев. От них же он узнал и сведения ее касающиеся. На этом всё.

В тот же день казначей вместе с сыном был изгнан из замка. Дядя пытался сопротивляться, но после того как я спросила в лоб, не знал ли он об их преступных планах и не являлся ли соучастником? И не вызвать ли нам королевского дознавателя, чтобы разобрался в этой запутанной истории? Дядюшка рот прикрыл и больше спорить не стал.

Я вообще теперь чувствовала себя на редкость уверенно. Я не одна. Рядом появился человек, на которого можно положиться, который отстаивал мои интересы, как собственные, который был мне гораздо больше, чем друг.

И эти отношения надо было узаконить как можно скорее.

Вернее, ни мне ни Даниэлю не нужен был официальный брак. Обоим, чтобы быть уверенными друг в друге, вполне хватало нашей любви. Но общество диктовало свои условия, и нам приходилось их выполнять.

Ни я, ни он, ни даже, как ни странно, дядюшка не хотели пышной свадьбы с празднеством на весь город в течение семи дней, как предполагали местные традиции. Но и просто так привести в свою спальню бывшего раба, пусть даже и победителя, я не могла. Меня не поняли бы поданные и запросто могли учинить бунт, под предводительством какого-нибудь обиженного казначея.

Поэтому, чтобы полностью вступить в наследство, я должна была заключить брак и в идеале родить мальчика. До мальчика времени еще много, а пока брак.

Все было бы хорошо, но дело осложнялось тем, что у Даниэля не было документов. Вообще никаких бумаг, подтверждающих его личность и происхождение. Да, можно было говорить об их утрате в походе, в морском кораблекрушении, в результате нападения бандитов… Но для того чтобы их восстановить нужно хоть что-то. Теоретически можно сочинить личность из воздуха, но только не в случае, если ты собираешься стать мужем герцогини.

Но знать об этом широкой общественности, конечно, было совершенно не нужно! Поэтому мы объявили о помолвке и растрезвонили по городу новость о том, что едем в империю Пфория, на родину мужа, чтобы получить благословение на свадьбу от его родителей.