Тьма. Том 6 (СИ) - Сухов Лео

А сейчас она вновь была той «Королевой», которой её прозвали в училище.

— Добро пожаловать в Ишимский кремль, ваше благородие боярыня Авелина Павловна! — провозгласил дворецкий.

— Благодарю! — Авелина изобразила подобие книксена, как здесь было принято у дам, и лёгкий кивок головой.

При этом я отлично почувствовал, как вздрогнули её пальцы в моей руке. Дело было в том, что нас назвали не только «вашими благородиями», но и боярами. Это обращение здесь абы к кому не применяли. Конечно, любой достигший шестого и седьмого ранга двусердости, официально считался боярином… Но обращаться к нему всё равно нужно было «ваше благородие».

Мы же с Авелиной ещё нужных рангов не достигли, однако дворецкий обратился к нам именно так. И это слышали сотни людей, а трансляция и вовсе шла на целое княжество.

Однозначно, такое «ж-ж-ж» было неспроста. Ну то есть во всём этом крылся смысл, о котором, вероятно, знала Авелина — но не я. Какая-то хитрая фишечка, которую крутанул в наш адрес Дашков.

Либо публичная тонкая поддержка, либо — напротив, булавка в и без того шаткую репутацию. Скорее, конечно, первое. Ведь Авелина не выглядела расстроенной. Наоборот, аж засветилась, пусть и едва заметно, даже не выходя из образа.

Со светской неспешностью, как и полагалось, мы прошли по дорожке к лестнице, уступая место следующим гостям. По пути я всё искал удобный момент, чтобы утолить любопытство, но его никак не представилось. Осведомители то и дело просили взглянуть в камеру, чтобы сделать фото. Пару раз нам даже пришлось, широко улыбаясь, остановиться.

По ступеням нам предстояло взойти почти на полтора этажа. Мы поднимались выше и выше, а морозный ветер становился всё крепче, больно кусая за неприкрытые части тела. С неба сыпал редкий-редкий снег. По прогнозам, ночью и вовсе ожидалась жуткая метель. И я очень надеялся, что мы успеем вернуться к себе до её начала.

Войдя, наконец, в парадные двери, мы двинулись вперёд. К новой лестнице, рядом с которой стояла светлейшая чета Дашковых. Перед нами к хозяевам вечера приблизилась незнакомая мне пожилая чета. Коротко переговорив, гости прошествовали дальше, и настала наша очередь здороваться.

— А-а-а! Герои последних месяцев! — обрадовался Дашков.

Я много раз видел его на фото, но вживую ещё никогда. Однако почти сразу были заметны общие фамильные черты с Дашковскими. Видно, две эти родовые ветви разошлись не так уж давно. А вот определить возраст было сложнее: у двусердых вечно с этим проблема. Однако мне показалось, что Дашков вряд ли младше царя-батюшки.

Светлейший князь пребывал в той золотой поре, когда безрассудности и тяги к рискам уже нет, а сил, ума и опыта — с лихвой хватает. И пребывал он в ней, если не ошибаюсь, последних лет сорок-пятьдесят…

— Ваше благородие боярин Фёдор Андреевич! Ваше благородие боярыня Авелина Павловна! Добро пожаловать! — с улыбкой произнесла княгиня.

А вот она молодилась, как могла. Вероятно, изначально княгиня была младше князя. Но даже сейчас сохраняла такую свежесть, которая присуща, скорее, тридцатилетним. Возраста, когда в дворянских кругах только-только принято заводить семью.

А ещё лёгкая рыжина в светлых волосах и бесенята в глазах подсказывали, откуда Дмитрий Богомилович умудрился заполучить себе супругу. Что, к слову, даже для сиятельного князя было немалой честью. Рюриковичи своих женщин абы кому в жёны не раздают.

— Ваша светлость Дмитрий Богомилович! Ваша светлость Анна Серафимовна! Это большая честь для нас посетить ваше чествование в такой день! — как и положено, отозвался я.

— Мы несказанно благодарны вам за приглашение, ваши светлости! — подхватила Авелина.

— Проходите, не стесняйтесь! Сегодня праздник, и веселиться — самое время! — хитро усмехнувшись, произнёс сиятельный князь.

— Надеемся, вы прекрасно проведёте вечер! — поддержала его супруга.

— Да и мы сможем пообщаться с такими необычными молодыми… Боярами! — с улыбкой добавил Дашков.

От моего внимания не ускользнула пауза между «молодыми» и «боярами». Опять намёк?

— Благодарим, ваши сиятельства! — ответил я.

— И спасибо за настолько тёплый и радушный приём! — добавила Авелина, хотя такого мы дома вроде бы не репетировали.

Ненавижу, когда вокруг что-то происходит, а я не понимаю ни подоплёку, ни смысл… Мне срочно нужна была консультация. Но пока мы шли по лестнице, я отлично слышал, о чём тихо-тихо переговаривается пожилая пара впереди нас.

А значит, возможности пошептаться по дороге в парадный зал не предвиделось. Кстати, здесь он назывался «чествовательным» или «парарным», но я мог нормально выговорить только второе название. А когда пытался выговорить первое — вечно путался. Знания из прошлой жизни сыграли со мной в этом вопросе злую шутку.

Авелина, к счастью, заметила моё раздражение. И, сжав пальцами мою ладонь, тихо шепнула только одно слово: «Танец» — которое и подсказало мне, когда можно будет поговорить.

Осталось разработать план, как дожить до первого танца.

Парарный зал был огромен и красив. Сразу было видно, по обилию золота и разных сортов камня, что строили его примерно веке в восемнадцатом. Тогда помпезность и вычурность как раз были в моде. Особенно это подчёркивали четыре ряда тонких колонн, поддерживающие высоченный свод метров эдак в десять.

Причём узкие стрельчатые окна находились на высоте где-то пяти метров. Сейчас они были занавешены тяжёлыми бархатными шторами. А вот при дневном свете этот зал наверняка заливает таким сиянием, что можно рассмотреть любой, даже самый дальний уголок.

Да и сейчас, при свете люстр, от чужих взглядов негде было спрятаться…

На входе в зал пышно одетый дворецкий огласил наши имена, а дальше нам предстояло пыточное шествие. Ну то есть нужно было медленно идти из одного конца зала в другой, а по пути — останавливаться, здороваться со старыми знакомыми, знакомиться с новыми…

В идеале, конечно, требовалось ещё и запомнить их всех с первого раза. А для этого нужна тренированная память на имена, фамилии — и их совмещение с мордами лица.

Если такого навыка нет… Значит, не стоило в дворяне подаваться. Однако мне-то никто выбора не оставил. Поэтому я просто старался запомнить всех по мере возможности.

Пройдя зал насквозь, мы с Авелиной повернули направо и, не теряя улыбок на лицах, влились в медленно плывущий поток гостей. Это было своеобразное круговое шествие, где за минуту делаешь от силы пару шагов, зато раздаёшь с десяток вежливых кивков и приветствий.

По пути мы встретились с немаленьким семейством Булатовых. Не было только главы рода: он как раз пропадал на границе. К сожалению, ни с кем из них нормально пообщаться не удалось. Поздоровались, перекинулись парой фраз… Не хватало только предложения пойти выпить.

Ну как в мире Андрея. Встречаются два знакомых, и давай быстренько по официальному протоколу:

— Здоров!

— Привет!

— Как жена, как дети?

— Норм. Твоя как?

— Всё хорошо!

И тут официоз заканчивается, лица оживляются, и следует сакраментальное:

— Ну что, по маленькой?

— Давай!

А дальше уже можно говорить по душам: обсуждать общих знакомых, семейные дела, симпатичную официантку…

Здесь же эту важнейшую часть приходилось опускать, вновь и вновь возвращаясь к формальностям, но уже с новыми собеседниками. В такие моменты я особенно остро чувствовал, что память о прошлой жизни — не всегда благо. Вот бы сейчас предложить Арсению Булатову «по бокальчику в уголке», где бы нам никто не мешал, и мы никому…

И, судя по уставшему взгляду, он бы тоже чего-то эдакого хотел. Да и Вася, несмотря на всё воспитание, явно не отказалась бы куда-нибудь свалить. А возможно, даже пообщаться с нормальной Авелиной, а не той замкнутой девочкой, которая из комнаты в «Васильках» лишний раз не выходит.

Но официальное мероприятие — это официальное мероприятие. И всем нам надо было двигаться дальше.

Гости продолжали прибывать. Вскоре по залу засновали разносчики с закусками и напитками без градуса. Основное угощение и алкоголь появятся только с первым танцем. А пока надо было просто ждать, терпеть и улыбаться.