Двадцать два несчастья 2 (СИ) - Сугралинов Данияр

Лаконично и по делу, без лишних намеков.

Телефон звякнул почти сразу: «Спасибо! Вадик уже уснул с ней в обнимку:)».

Я усмехнулся, представив довольную мордаху бордер-колли и вихрастого мальчишку, свернувшихся калачиком на диване, и отложил телефон, хотя в этом «уснул» можно было уловить и намек свободной женщины. И, чего скрывать, симпатичной.

Но мне совсем не хотелось пользоваться ее уязвимым положением, да и нужно было разобраться с окном. Скотч продержится до утра, но от заклеенной дыры уже ощутимо тянуло холодом, и оставлять так надолго было нельзя, если я, конечно, не хочу превратить квартиру в криокамеру.

Кстати, это направление в сфере долголетия сейчас активно пропагандируют. Мол, дает и омоложение, и иммунитет, и жир сжигает, провоцирует «гормональный запуск». Однако клинических доказательств этим громким заявлениям нет. Зато есть риски: холодовые ожоги, скачки давления, аритмии. Так что это скорее приятная процедура, чем реальный лечебный метод, которая дает лишь кратковременный эффект, немного снижая боль при артрите, хронической боли в спине и у спортсменов после нагрузок.

Я посмотрел на дыру в стекле, на скотч… Оно, конечно, хорошо, что не вдребезги, но оставлять так нельзя.

К сожалению, за быт и такие вот реалии в прошлой жизни у меня всегда отвечали или жены, или те, кто помогал нам по хозяйству. Но у Сереги нет ни жен, ни помощников! Что делать-то? Звонить куда-то?

Стоп, а у меня же есть помощник!

Так… Танюха наверняка знает, к кому обращаться в таких случаях. Она в этом доме как справочное бюро. А нет, есть еще Алла Викторовна.

Выйдя на площадку, я поднялся постучал в дверь Татьяны.

На мое счастье, она оказалась дома и открыла почти сразу, словно ждала гостей, хотя время было позднее. На ней красовался знакомый розовый халат, а на голове угнездилось полотенце наподобие тюрбана.

— Ой, Серый! А я типа сама к тебе собиралась! — Она запнулась, склонила голову набок. — А ты чего… Случилось что?

— Случилось, — кивнул я. — Мне сегодня камнем окно разбили. Хочу узнать, как действовать и кого вызывать. Стекло поменять нужно, а то дубак дома. А у меня Валера.

— Ох ты ж! — Танюха всплеснула руками, едва не сбив тюрбан с головы. — Опять эти малолетки, что ли? У меня летом типа так же было, окно высадили, паразиты!

— Думаешь? — засомневался я. — Думаю, Брыжжак это. У него ко мне личная неприязнь.

— Кто? Эдик? Да прям. — Она мотнула головой. — Не, это дебилы малолетние, те, что к Гариповым ходят.

Она втянула меня в квартиру, усадила на табуретку в коридоре и принялась объяснять, энергично жестикулируя, а я заметил, насколько приятнее смотреть на ее чистые нормальные ногти с прозрачным лаком.

— Значит, слушай сюда. Первым делом сфоткай все. Окно, камень, стекло на полу, дырку изнутри и снаружи…

— Э… Я уже подмел все. И дыру заклеил скотчем.

— Отклей! И разбросай снова стекло. Я помогу прибраться потом, не ссы. Снимков десять сделай, с разных сторон. Это обязательно.

— Зачем столько?

— А затем, что, если потом споры будут с ЖЭУ или соседи начнут выступать, у тебя доказательства.

— Понял, — кивнул я, а Танюха назидательно подняла палец.

— Дальше звонишь участковому нашему Гайнутдинову.

— Помню такого. Вызывал его, когда с Брыжжаком разбирались.

— Во-о-от! — Танюха закивала так, что серьги-кольца заплясали в ушах. — Значит, ему и звони. Скажи: повреждение имущества, камень в окно, прошу зафиксировать. Он приедет, осмотрит, составит протокол. Это тебя юридически защитит.

— А смысл, если виновного не найдут?

— Смысл в том, что бумага есть бумага. — Она пожала плечами. — У нас тоже не нашли, но зато потом в ЖЭУ не отмазывались, говоря, что это я сама разбила, понимаешь?

Я кивнул, прикидывая последовательность действий, которая постепенно выстраивалась в голове в привычный алгоритм.

— Дальше что?

— Дальше ЖЭУ уведомляешь. Они акт составят, ремонтников пришлют или согласуют замену. Ну а стекольщика можешь сам вызвать, не дожидаясь их, если хочешь быстро. Полно контор, приезжают за час-два, даже на ночь глядя, если доплатишь. Обычное стекло тысячи за две поставят с работой, стеклопакет дороже, от пяти до двенадцати.

Из комнаты донесся голос Степки:

— Мам, ты с кем там?

— Делай уроки! — крикнула Танюха. — Это дядя Сережа, по делу пришел.

Я вспомнил ее слова и спросил:

— А ты-то о чем хотела поговорить?

Она замялась, махнула рукой:

— Да, не важно. Потом.

Вернувшись к себе, я восстановил статус-кво: выгрузил из мусорного ведра пакет с осколками, аккуратно, как сеятель, разбросал, положил на то же место камень, отодрал скотч. Валера наблюдал за моими манипуляциями с потолка — ну, или близко оттуда, он добрался до карниза.

Потом я сфотографировал окно, как советовала Танюха: общий план снаружи через стекло в коридоре, крупно дыру с торчащими осколками, камень на полу среди россыпи мелких стеклянных крошек. Этот дом был из старого жилого фонда, а потому в окнах торчали обычные деревянные рамы с одним стеклом. Глядя на них, подумал, что, как поступят деньги, стоит сменить их на нормальные звуконепроницаемые стеклопакеты.

Потом набрал номер участкового.

— Гайнутдинов.

— Добрый вечер. Это Сергей Епиходов с улицы Марата двадцать семь. Мы с вами виделись на днях по соседу-меломану.

— А, помню. — В трубке послышался тяжелый вздох человека, который надеялся на спокойный вечер. — Что на этот раз?

— Повреждение имущества. Кто-то бросил камень в окно моей квартиры. Прошу зафиксировать.

Участковый помолчал пару секунд, и я почти услышал, как он мысленно вычеркивает из планов чай с бубликами.

— Когда обнаружили?

— Около часа назад, когда вернулся домой. Окно разбито, камень внутри.

— Понял. Адрес тот же?

— Да.

— Хорошо. Минут через двадцать-тридцать подъеду. Никуда не уходите.

— Жду.

Пока его ждал, позвонил в оконную фирму, которую нашел по первой ссылке в поиске. Мастера пообещали приехать через час-полтора.

Вскоре явился и Гайнутдинов.

Протиснувшись в дверной проем и окинув комнату цепким взглядом, он осмотрел окно, сфотографировал на служебный телефон, записал показания в потрепанный блокнот.

— Подозреваемые есть? — спросил он, разглядывая камень. Это был обычный булыжник размером с кулак, явно подобранный где-то во дворе.

— Нет. Меня дома не было, — сказал я и добавил: — Соседка говорит, у вас в прошлом году похожий случай был. Подростки местные вроде как.

Гайнутдинов кивнул, что-то черкнув в блокноте своим размашистым почерком.

— Разберемся. Заявление напишете?

— Напишу.

Он достал бланк, я быстро заполнил: дата, время обнаружения, описание повреждения, подпись. Вся процедура заняла минут пять, и за это время Валера успел вылезти из-под дивана и с подозрением обнюхать форменные ботинки участкового.

— Камеры на районе есть, — сказал Гайнутдинов, убирая документы во внутренний карман. — Запрошу записи, посмотрим. Но сами понимаете, гарантий никаких.

— Понимаю. Спасибо, что приехали.

Он кивнул и направился к выходу, но на пороге обернулся, придержав дверь массивной ладонью.

— Правильно, что по закону действуете, а не сами разбираетесь. — Он почти незаметно усмехнулся. — Редкость. Обычно сначала молчат, то-то сами решают, а потом трупы появляются. Соседи, блин…

И ушел, оставив после себя запах сигарет и пота. Хороший все-таки у нас участковый. И то, что Система не включалась с ним, тоже хорошо. Значит, здоров… относительно. Но главное показал эмпатический модуль: Гайнутдинов не злился, что я вызвал его по такой мелочи, не был раздражен. Повод вызова посчитал достойным, ко мне действительно отнесся без раздражения.

Стекольщики приехали вдвоем: молчаливый парень и мужик постарше, явно главный.

Работали быстро и слаженно: сняли остатки разбитого стекла, очистили раму, вставили новое, закрепили штапиками. Весь процесс занял минут сорок, в течение которых Валера сидел на безопасном расстоянии и следил за происходящим с видом строгого прораба. Контролировал.