Крепостная Эльза (СИ) - Машкина Светлана

Как у неё это получается? Я не раз замечала, что Фенька-Фелицата умет менять голос: с нами ругается визгливым фальцетом базарной торговки, с графом разговаривает — словно поёт, с Журалем голос Фелицаты становится глубоким, грудным, с придыханием и долгими паузами.

Вот и сейчас она назвала своё имя так, словно несколько аккордов взяла.

Король окинул Фелицату оценивающим взглядом, едва заметно улыбнулся.

— Однако! Граф Пекан известный собиратель талантов, даже там, где их никто и искать не будет, — заметил король. — Его идея крепостного театра нравится мне всё больше. Но стоит ли всё это затраченного времени?

Придворные радостно подхватили тему. Одни выражали сожаление и уверяли, что граф бросает деньги на ветер, ибо как бы ни были хороши постановки, всё это приходящее и скорее похоже на детскую забаву. Другие уверяли, что при желании можно создавать большие представления на несколько часов, или короткие истории, чтобы показывать их на пирах и балах, развлекая гостей.

Мы с актёрками словно вновь стали статуями. Стояли, замерев и опустив глаза. К ночи поднялся прохладный ветер, пробирался под тонкую ткань одежды, трепал распущенные волосы, заставлял сильнее сжимать зубы, чтобы они не застучали от холода на всю поляну. Тонкая подошва красивых сандалий не спасала от сырости, которой тянуло от влажной земли. Живот сводило от голода, а горло пересохло от жажды.

Актёрки покорно стояли, ожидая, когда сильные мира сего отпустят их отдыхать.

— Пусть ещё танцуют, — предложил кто-то из придворных. — Что-нибудь зажигательное!

Да чтоб ты сгорел, собака сутулая! Мы же еле на ногах стоим! Краем глаза я вижу, как у актёрки справа подрагивают колени и слышу, как у актёрки слева возмущённо бурлит живот. Та, что стоит за моей спиной, дышит сипло и прерывисто, и завтра точно проснётся с температурой. Из всех нас, кажется, отлично себя чувствует только Фелицата, но она известная кобыла двужильная. После любой, самой выматывающей репетиции, только Фелицата выглядит так, словно только что хорошенько выспалась. Только она готова к любым трудовым подвигам даже тогда, когда все поголовно актёры валятся с ног. Я, кстати, валюсь в первых рядах.

— Не думаю, что они смогут нас ещё раз удивить, — лениво заметил Генрих.

Все взгляды переместились на него. Король удивлённо хмыкнул и повернулся к Генриху, который так и стоял, привалившись спиной к дубу. Придворные вокруг него быстренько распределились по сторонам, и Генрих с дубом остались в полном одиночестве.

— Вы не верите в силу искусства? — усмехнулся король. — Ну, девицы, кто может нас удивить?

Вперёд, вполне ожидаемо, вышла Фелицата. Король кивнул Журалю, тот махнул нам рукой, чтобы освободили поляну, дал знак музыкантам, и через минуту началось!

Фелицата танцевала не просто зажигательно — она танцевала так, словно от этого зависела её жизнь. Крутилась, извивалась, перегибалась и делала лёгкие па — всё вместе это был какой-то сумасшедший, бешеный танец, который не поддавался описанию. Но, надо отдать ей должное — это было не только красиво, динамично и зрелищно, но и достаточно необычно. Казалось, руки, ноги, даже волосы девушки жили сами по себе и сами по себе двигались в разном темпе. Такая невиданная дисгармония выглядела удивительно и фантастично. Никогда раньше я не видела ничего подобного.

Король и его свита — тоже. Когда музыка смолкла, а Фелицата распростёрлась ниц перед креслом короля, Его Величество небрежно бросил ней несколько монет.

— А не пора ли поужинать? — громко спросил король.

Придворные подхалимски заголосили:

— Да, да, Ваше Величество! От свежего воздуха развился зверский аппетит!

— Надеюсь, столы уже накрыты? Мы сможем увидеть, как Ваше Величество ест собственноручно подстреленных уток! Какое счастье!

Нас, наконец-то, отправили домой, приказав никуда не расходиться и ждать графа столько, сколько понадобится.

Ждать пришлось долго. Мы успели перекусить холодной кашей и хлебом, запить давно остывшим взваром, собраться на сцене и обсудить сегодняшний вечер. Жураль, зевая, выдал несколько несущественных замечаний, а потом отправился к себе в покои, наказав нам позвать его сразу же, как только придёт граф Пекан.

Стоять больше не было сил, и я просто легла на сцену. Моему примеру последовали многие из актрис. Мы не верили, что у графа сегодня будет время и желание что-то с нами обсуждать, но нарушить приказ не могли. Сказано — ждать здесь, значит, придётся ждать.

Граф Пекан, а с ним Вольтан, пришли после вторых петухов.

От лежания на досках затекло тело, актёрки, постанывая, как древние старушки, вставали с пола и строились в ряд вдоль сцены.

— Засони! Кто спит в такую ночь? Луна волшебная нам светит и зовёт! И птичья трель о счастье и любви нам льётся в уши! А вам бы только дрыхнуть, — веселился Вольтан.

В отличии от хмурого, всем недовольного графа, Вольтан был более-менее свеж, весел, и расположен поболтать.

— Вставайте, куклы! — Вольтан звонко захлопал в ладоши. — Чего где стояли, там и улеглись, как лошади после боя?

— Так и есть, — хмуро заметила я. — Простите за любопытство, но у вас что, ужин в завтрак должен был перейти?

— Легко! — согласился Вольтан и повернулся к графу. — Отец, прошу вас, не хмурьтесь. Король доволен, фаворитка весела — это самое главное.

— Зато я не доволен и не весел, — проворчал граф.

— Куропаток не перепало, — тихо, себе под нос, заметила я.

Но Вольтан услышал.

— Эльза? Что ты хочешь этим сказать? Почему тебя интересуют королевские куропатки?

Я торопливо заприседала, изображая крайнее смущение и раскаяние:

— Простите, лорд! Я просто удивлена, что не все птицы сбежали из леса, когда вы, целым нарядным войском, отправились на охоту! — пропищала я.

— Потому, что ты ничего не понимаешь в охоте и в её организации, — серьёзным тоном произнёс Вольтан.

Но было видно, что его развлекает мой вопрос.

— Главное — всё сделать правильно! И тогда на августейшего охотника будут не только куропатки лететь, но и зайцы бежать, и лисы, и даже олени с лосями, — подняв вверх указательный палец, сообщил Вольтан. — Но! Куклы! Мы пришли сюда не за этим!

Актёрки замерли. Судя по хмурому лицу графа, ничего хорошего мы сейчас не услышим.

Глава 42

Граф, как обычно, занял любимое кресло, Вольтан вольготно расположился на стуле. По его знаку одна из актрис принесла из кухни кувшин с молоком и кружку — наш лорд явно начинал страдать от похмелья.

— Лучше простокваши вчерашней, и зеленушки туда покрошить, — тихо посоветовала я. — Немного соли добавить — будет совсем хорошо.

— Правда? — удивился лорд и кивнул актрисе. — Тащи всё сюда, Эльза меня лечить будет.

Я бы предложила огуречного рассола, но в этом мире я ни разу не видела огурцов. Может быть, их вообще не было?

Граф Пекан неодобрительно посмотрел в нашу сторону, хмыкнул, и велел позвать Жураля.

Пока они с мэтром обсуждали вчерашний день и гениальную гениальность графа — так как по словам Журала, только мудрый граф Пекан мог настолько удачно выбрать пьесу для Его Величества, что она произвела фурор в придворной среде, я приготовила для Вольтана лечебный напиток.

— Я сейчас, только за солью сбегаю, — сказала я и выскочила из зала.

На улице торопливо нарвала букет, спрятала в нём несколько розовых цветочков и, вернувшись, сунула букет в вазу, которая осталась после неубранных декораций.

Первые глотки лорд сделал с опаской, потом одобрительно хрюкнул и выпил всю, примерно с литр, кружку.

— Эльза, моё нежное благородное сердце разрывается от мысли, сколько прекрасных напитков и блюд я не попробую, — с гротескной трагедией сообщил Вольтан. — Или ты больше ничего не умеешь?

— Если скажу, что умею — сошлёте меня на кухню? — спросила я.

Пожалуй, лорд Вольтан единственный, с кем можно было нормально разговаривать. Кто не кичился своей благородностью и не выпендривался перед крепостными только потому, что родился в графской семье.