Корпорация Vallen'ok 3 (СИ) - Хардин Сергей

— Ямагути-сан, мы уже пойдём, отчёт доделаем, — сказала одна, и они поспешно ретировались, оставив Аю одну за столом, похожую сейчас на оленёнка в свете фар. Она ещё ниже склонилась над едой, видимо, надеясь стать невидимой. Я поставил поднос напротив неё и сел.

— Позволите? — вежливо спросил я, хотя место было уже свободно. Ая лишь кивнула, не поднимая глаз. Несколько секунд висело молчание, нарушаемое только гулом столовой и стуком моей ложки о чашку кофе. Я взглянул на неё, её уши уже горели. Что-то серьёзно её смущает, и это явно я.

— Ямагути-сан — начал я негромко, голос звучал мягко, но настойчиво. — Я что-то не так сделал? Сегодня твой взгляд говорит мне примерно следующее: «Марсианин, который ещё и кофе не вовремя предложил». Или я преувеличиваю? — Я сделал глоток, наблюдая за ней. Ая вздрогнула, словно её легонько ткнули. Она медленно подняла голову. Её лицо пылало, но глаза, наконец, встретились с моими — в них читалась искренняя растерянность и вина.

— Я, — она сделала глубокий вдох, словно готовясь к прыжку. — Прошу прощения. Это… это не Вы. Не Ваша вина. — Она замолчала, собираясь с мыслями, пальцы снова закрутили салфетку в тугой жгут. — Моя — ещё один вдох. — Я просто… очень давно живу только работой. Очень давно. — Её голос стал тише, но чётче. — И все эти обычные человеческие вещи — кафе, кино, просто разговоры, о чём угодно, только не о графиках и поставках. — Она замолчала, ища слова, взгляд снова упал на стол. — Кажется, я немного отвыкла. От того, как это, когда люди приглашают. Просто так. Без всяких рабочих причин. — Она подняла глаза, в них мелькнуло что-то уязвимое и смущённое. — Это неловко. И очень неожиданно.

— Неожиданно — возможно, — согласился, отставив кофе в сторону. — Но разве плохо? — Я слегка наклонился вперёд, мой голос стал немного громче, чтобы перекрыть шум столовой. Ая быстро покачала головой, её губы дрогнули в робкой, почти невидимой улыбке.

— Нет! — вырвалось у неё громче, чем она, видимо, хотела. Она снова покраснела, но на этот раз взгляд не отвела. — Вовсе нет! Это, — она сделала паузу, ища точное слово, — приятно. Очень. — Румянец на её щеках стал еще алее, но в глазах появилось тепло и искренность. — Я… я с радостью схожу с Вами в кино в воскресенье.

Странное тепло разлилось у меня в груди, смешавшись с лёгким головокружением (но уже не от последствий часов, а от этой искренности). Видеть всегда собранную, немного отстранённую Аю такой растерянной, уязвимой и при этом смелой в своем признании. Это тронуло меня даже сильнее, чем я ожидал. После всех этих игр со временем, интриг, холодного расчёта, окружавшего меня, эта простая, человеческая неловкость, эта искренняя растерянность была как глоток чистой родниковой воды после соленого моря. Я почувствовал, как непроизвольно расплываюсь в улыбке, и не стал её сдерживать.

«Романтика», — подумал я с легким удивлением. Кажется, я действительно забыл, какая она. И почему-то немного страшно. Но это был приятный страх, как перед прыжком в неизвестность, но заведомо полную возможностей.

Сумерки мягко окутывали «Холмы гармонии». Воздух, ещё тёплый от солнечного дня, пах нагретым асфальтом и цветущим жасмином. Я шёл по аллее, ведущей к дому, ощущая приятную мышечную усталость после дня. В голове крутились образы: Ая с её смущенной улыбкой и согласием на кино, Иоширо с горящими глазами преданности, продуктивный гул отдела. Даже Момо, обычно тянущая поводок с бульдожьим упрямством, шла рядом спокойно, деловито обнюхивая кусты. Поводок свободно провисал, и мир казался таким уютным и безопасным. На мгновение напряжение последних дней — всё это отступило, растворившись в тишине вечера.

«Всё-таки очень неплохое место», — мелькнула расслабленная мысль. Тишина. Покой. Почти…

Почти. Момо внезапно замерла, её нос задрожал, втягивая воздух с силой пылесоса. Что-то под тёмным кустом сирени у резкого поворота аллеи захватило всё её внимание. Прозвучало низкое, заинтересованное ворчание. И, прежде чем я успел среагировать, она рванула вперёд с неожиданной силой, поводок превратился в тугую струну, вырываясь из моей расслабленной руки.

— Момо! Стой! — крикнул я инстинктивно, повторяя её сложный маневр и пытаясь не упустить скользкий поводок.

В этот самый миг из-за поворота, из которого мы сами выскочили и скрытого теперь от нас кустами, на высокой скорости вылетел чёрный автомобиль! Слепящий свет фар ударил меня прямо в глаза, превратив мир в белое пульсирующее пятно. Рёв мотора, визг шин, запах жжёной резины — все смешалось в оглушительный каскад звуков. Машина была слишком близко и слишком быстра! Водитель, очевидно, не ожидавший никого на узкой аллее в сумерках, отреагировал панически: резкий рывок руля влево и дикий нажатый газ вместо тормоза! Машина вильнула, её массивный бок пронёсся в сантиметрах от меня.

Я, ослеплённый фарами и оглушенный рёвом, действовал на чистом инстинкте. Не думая о себе, я бросился туда, куда рванула Момо — в те самые кусты у дороги. Я накрыл коренастое тело собаки своим, чувствуя, как колючие ветки царапают лицо и руки. Земля жёстко встретила моё колено и плечо, воздух вырвался из лёгких с хрипом. Момо подо мной испуганно взвизгнула.

Машина пронеслась мимо с воем мотора. Тишина, наступившая после, была оглушительной. Я лежал ничком в кустах, сердце колотилось как бешеное, адреналин горел в жилах. Холодный пот выступил на спине. Я-то жив, а как там Момо? Я приподнялся, игнорируя боль в колене и царапины. Руки дрожали, когда стал ощупывать собаку под собой. Момо заворчала, но не от боли, а от возмущения и испуга. Она выбралась из-под меня, отряхиваясь, земля и листья осыпались с её волосатой шкурки. Она тыкалась носом в руку, тяжело дыша, но явно невредимая. Облегчение, острое и сладкое, смешалось с дикой яростью. Безумец (ну на самом деле совсем другое выражение, но вряд ли тут в округе были знакомы с такими словами). Гнал как угорелый! Чуть не убил нас!

Я поднял голову, мой взгляд метнулся к скрывшемуся болиду. Машина резко затормозила метров через пятьдесят, чуть не врезавшись в бордюр, и остановилась. Переднее тонированное стекло плавно опустилось. И в темноте салона, подсвеченное приборной панелью, отчетливо видно было лицо. Бледное, искаженное гримасой чистого, животного испуга. Испуга, но не раскаяния. И это было лицо Кэзуки. Наши взгляды встретились через пылевое марево. В глазах Кэзуки я увидел не просто испуг водителя, попавшего в аварию. Помимо страха, я видел вместе с тем и запредельную, первобытную ненависть. Злобу, направленную на меня, как лазерный прицел винтовки. Кэдзуки что-то яростно прокричал, его кулак в бессильной ярости ударил по торпеде. Стекло взмыло вверх, словно забрало, и с визгом шин он рванул с места, растворившись в сгущающихся сумерках.

Я замер на коленях в кустах, все еще крепко сжимая поводок Момо. Адреналиновый шок опасности сменился яростью, пробежав ледяными мурашками по спине. Кэдзуки, откуда он здесь, он следил за мной? Или просто нёсся сломя голову? Случайность? Вряд ли, этот взгляд… Это не была случайная злость. Это была глубоко личная «неприязнь». Но почему?

В голове пронеслись возможные причины. Перестарался, когда отправил меня в реанимацию. Было? Да, но кажется на сей момент даже его дядя не забыл, но отложил далеко. Ситуация с неудачным отъёмом моего почти честного выигрыша на скачках? Возможно, денег за наводку в любом случае отдать пришлось, вряд ли тот господин с ипподрома снабжает такой информацией бесплатно.

А тут ещё и нагоняй от старшего Мураками, да у меня на глазах. Ох как возможен и такой расклад. Стоп, я что-то не учёл. Точно, в тот день, после его вопроса, неужели я его не узнаю. Он же сказал, что мы вместе с ним учились. А что, если это ещё с тех, «школьных» времен? Вот задачка-то, и не скажешь, что я не я, не поверит.

Адреналин всё ещё гнал кровь, но теперь к нему примешивался холодок страха и понимания: тень прошлого настигла меня здесь, в моём новом, «безопасном» убежище. Момо ткнулась мордой в колено, тихо поскуливая, требуя уйти из этого места. Я крепче намотал поводок на ладонь, домой, сейчас же. Шаг за шагом, прислушиваясь к каждому звуку в наступившей темноте, я повел Момо прочь, оставляя позади запах жжённой резины и ощущение прицела между лопаток.