Другая жизнь. Назад в СССР-3 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

Когда мы расселись поудобнее, господин Ямасаки сказал:

— Наша компания потеряла лицо, господин Минобэ и восстановить его теперь будет трудно. Кто-то из наших врагов навредил нам, подставив под удар судьбы ваши жизни. И я прекрасно понимаю, что вы выжили совершенно случайно. Тот, кто это всё устроил не предполагал, что среди вас найдётся тот, кто сможет управлять и даже посадить тот самолёт. Мне сказали, что самолёт очень сложен в управлении и особенно в посадке. И как его мог посадить этот русский мальчик, специалисты не понимают. Но сейчас поговорим не об этом. Э-э-э… Что говорит этот молодой человек?

— Он переводит, сказанное вами, своему отцу, — сказал Тадаси.

— А-а-а… Ну да, ну да… Так вот… Шила в мешке, ясное дело, не утаишь. О происшествии уже сказали в телевизионных новостях, и теперь вас будут преследовать журналисты.

— У меня с ними разговор короткий, — рыкнул Тадаси.

— Я не об этом. Не хотелось бы, чтобы вы муссировали это происшествие, обвиняя нашу компанию. За это мы готовы предложить очень серьёзную компенсацию.

— Десять процентов акций вашей корпорации.

— Вы сошли с ума? — спокойно спросил хозяин кабинета. — Десять процентов простых акций это более трёх миллионов штук, а цена каждой акции котируется в пределах двух тысяч йен. Вы представляете, что это за сумма?

— Шесть миллиардов, — спокойно сказал Тадаси. — А вы знаете, на какую сумму застрахована моя жизнь, жизнь моей дочери и жизнь моего наследника? Про господина Васа, я не знаю. Мало того, для меня лично и моя жизнь, и эти две бесценны. А вы говорите о каких-то шести миллиардах йен. Не хотелось бы вас пугать,но иначе, если мы не достигнем соглашения здесь и сейчас, через суд я заберу больше, а вы потеряете ещё больше, чем я заберу через суд.

— Мы ведём переговоры с компанией Форд о приобретении ими у нас двадцати пяти процентов акций. Потому уже через год котировки наших акций удвоятся. Поэтому, может быть, мы сойдёмся на пяти процентах?

Это может случиться через год. А может и не случиться. А пока ваши акции котируются на уровне тысячи йен. И продажи ваши упали до ста тысяч единиц в этом году. И если не продажи новой Мазды Просид по лицензии, которую вам продаст мой названный сын Мичи Минобэ, удачи вам не видать.

— Да, мы знаем, что вы запатентовали концепцию нового Просида и в Японии, и в Соединённых штатах Америки, поэтому и пригласили господина Мичи Минобэ на эту встречу. Которая, чувствую, нам обойдётся очень и очень дорого.

— Лучше контролируйте своих пилотов, господин Ямасаки. И, прошу вас, не заставляйте меня злиться ещё больше, чем я злюсь.

Глава 19

Тадаси буквально шантажом вынудил Ямасаки составить договор передачи десятипроцентного пакета акций компании своему приёмному сыну Мичи Минобэ. Он так и сказал, что из отделения полиции вызвал своих юристов и токийских журналистов, которые уже должны были приземлиться в аэропорту Хиросима и в скором времени должны стучаться в двери штаб-квартиры.

Президенту компании Ямасаки ничего не оставалось делать, как составить соответствующий договор, который ни я, ни Тадаси, как свидетель, сделки не подписывали, пока не пришёл юрист Тадаси и не проверил текст договора от первой буквы до последней.

Потом был также проверен договор о покупки лицензии на мой патент компоновки ходовой и трансмиссионной части полноприводного Просида типа «Марви». «Предок» сам ездил на таких «Просидах» и было дело, сам пытался их ремонтировать в девяностые, когда с запчастями было совсем плохо. Причём не один раз в жизни, а несколько раз, потому что эта модель ему очень нравилась, причём именно с двигателем 4D5 компании «Мицубиси». Который он как-то в одной из жизней «впендюрил» вместо родного. В этом и была «фишка» моего патента. Почему дизелёк «Мицубиси»? Да потому, что того родного WL-T «Мазда» в семидесятых ещё не выпускала.

Самое забавное, что «Мазда» и сама бы вскоре перешла на двигатели «Мицубиси», а я её просто надоумил на принятие правильного решения.

Покупка «Маздой» лицензии на «Просид Марви» обошлась компании в полтора миллиона долларов. И мой счёт должен был пополниться на эту приятную и волнующую меня сумму буквально сегодня же. В течении получаса. Акции «подаренные» мне после регистрации в Японском государственном реестре тоже должны были осесть в филиала «Банка Америки».

Отец в конце концов устал вникать в мой перевод и, после пары бутербродов с кофе, ничтоже сумняшеся в своём праве, тихонько заснул в кресле.

Мы с отцом и Тиэко ехали на горно-лыжную базу и я объяснял отцу, почему «Мазда» заплатила так много за лицензию.

— Понимаешь, пап. Мазда тратит огромные деньги на проектирование и разработку новых моделей. Например для рынков Северной Америки Mazda потратила более ста миллионов долларов США на проектирование и разработку грузовиков. Такой как этот «Просид» если поставить ему вместо багажника кузов, в Америке уйдёт за шестнадцать тысяч долларов. В том году «Мазда» продала всего сто тысяч машин. Умножь ка на шестнадцать тысяч долларов. Сколько получится? Один миллиард шестьсот миллионов долларов получится. Ну, так и что им полтора миллиона?

— А ты им, значит, к тому же сохранил, сто миллионов?

— Естественно! К тому же, эти исследования можно направить на другие разработки и заработать на других проектах.

— И на сколько даётся лицензия? — спросил отец.

— Эта дана на пять лет. Но они её точно продлят. А, скорее всего, захотят купить сам патент.

— И ты его продашь? — улыбнулся отец.

— Скорее всего, продам. За миллиард долларов, — я довольно засмеялся.

Отец только покрутил головой. Он ещё до конца не осознал, что стал миллионером. А, что, я ему так и сказал: «Папа — это деньги считай, что твои, только лежат на моём счету».

Тадаси сказал, прощаясь со мной и пристально глядя мне в глаза:

— Сейчас с тобой и твоим отцом ничего не случится. После того, что ты для меня сделал, я твой должник.

— А что я для вас сделал? Посадил самолёт? Так это я для себя сделал и для своего отца. О вас я, честно говоря, думал в самую последнюю очередь. Так жить хотелось, что все наставления инструктора вспомнил. О Тиэко, да, думал, переживал, но не о вас, это точно.

— Это ничего не значит. Всё-таки, хоть и в последнюю очередь но думал. А за то, что думал про Тиэко — особое спасибо. Хотел бы я, чтобы она была с тобой. С тобой боги. Поэтому и я с тобой. И Тиэко. Ты будешь жить, и мы будем жить.

— Э-э-э… — замахал я руками. — Вот тут я бы не был столь самонадеянным. Я могу гарантировать, что ничего не случится только тем, кто находится рядом со мной. Потому, что могу предвидеть будущее только для себя.

— Можешь гарантировать? — нахмурился Тадаси. — Всё-таки, значит, можешь гарантировать, потому, что видишь будущее?

Я улыбнулся, сделав вид, что совершил очередной «прокол» и, пожав плечами, промолчал.

— Тогда я попрошу тебя «поохранять» Тиэко. Пусть побудет с тобой пока вы с отцом здесь. А там, может быть, она улетит с тобой с Россию.

— Ей там будет очень скучно, — с сомнение произнёс, покрутив головой, я. — И, скорее всего, её не впустят во Владивосток. Пограничная зона.

— Я постараюсь решить эту проблему. А, то бы, улетали бы куда-нибудь в Европу. Денег у тебя сейчас и своих достаточно, чтобы купить дом, и мои бы пригодились. Куда-нибудь в Лондон…

— Да что вы! Я ещё школу не закончил. Да и кто меня отпустит без родителей? А Они никуда далеко не уедут У них Там родственники: братья, сёстры, родители. У нас родственные связи очень прочные. И потом… Мне нравится Владивосток. Нравится море. У меня там друзья. Школа карате, самбо…

— Можно уехать в Москву. И заниматься карате там. Слышал, что наши шиханы ездили в Москву. Говорят, что ваше правительство решило развивать карате Сётокан. В столице ты бы быстро продвинулся. Я бы смог помочь тебе. Поговорить с шиханами и они бы взяли над тобой шефство. Договорились бы с правительством и построили додзё. А ты бы был в нём главным шиханом.