Жена двух генералов драконов (СИ) - Юраш Кристина

— Наверное, не надо было снимать маску, — вздохнул он, опустив голову. — Но в ней так неудобно читать. Я не привык.

— Тебя беспокоит тетушка? — спросила я, горечь и обида звучали в моем голосе. — А что насчет меня? Ты понимаешь, что я чувствовала, когда узнала о твоей «смерти»?

Он замолчал, и в комнате повисла напряженная тишина. Его плечи опустились, словно под тяжестью невысказанных слов и сожалений. Я видела, как он борется с собой, пытаясь подобрать правильные слова, но ничего не получалось.

— Я… Я не хотел, чтобы так вышло, — наконец выдавил он, его голос звучал хрипло и надломленно, как будто он давно не говорил и каждое слово давалось ему с трудом. — Я должен был… Я просто обязан был все объяснить.

Я молчала, не в силах произнести ни слова. Его слова звучали как оправдание, но не могли заглушить ту боль, что разрывала меня изнутри. В груди жгло, словно там поселился ледяной огонь. Слезы подступали к горлу, но я сдерживала их, не желая выглядеть слабой перед ним.

— Ты понимаешь, сколько боли ты мне причинил? — прошептала я, наконец найдя в себе силы продолжить. — Ты понимаешь, что для меня лучше? Ты понимаешь, что моя жизнь чуть не закончилась? Что когда мне сказали, что ты погиб и привезли твой пепел, я почувствовала, что жизнь просто обрушилась вниз? Что я никогда не выберусь из этой тьмы?

Я замолчала, но слезы все равно хлынули из глаз. Они текли по щекам, обжигая кожу, как капли раскаленного металла. Я вытерла их дрожащей рукой, но они продолжали катиться, не желая останавливаться.

— Ты понимаешь, сколько боли ты мне причинил? — прошептала я, наконец найдя в себе силы продолжить.

Я замолчала, чтобы не разрыдаться.

Но слезы уже катились по щекам.

— Ты мог просто… — прохрипела я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Ты мог бы просто предупредить меня. Сказать: «Не касайся меня. Не приближайся». Ты мог отправить брата, чтобы он поговорил со мной и все объяснил! Смерть и проклятие — не одно и то же! Одно дело, когда ты знаешь, что человек мертв и его уже не вернуть. Не выцарапать из могилы, не выплакать, не вымолить. А другое дело, когда ты знаешь, что он жив. Пусть даже проклят. И тогда есть надежда. Надежда на то, что все можно исправить.

Он молчал, его лицо — черная маска — оставалось непроницаемым. Сквозь прорези я видела его глаза. В них читалась боль, но он не хотел показывать ее. Он боялся, что я увижу в них что-то большее, чем просто боль.

— Зачем ты так со мной поступил, Анталь? — спросила я, мой голос дрожал, как лист на ветру. — Зачем ты заставил меня пройти через этот ад? Зачем ты причинил мне столько боли?

Глава 69

— Я хотел тебя уберечь, — наконец произнес он, его голос звучал тихо, почти шепотом. — Я же спас тебя во время бури…

— Вот мне теперь интересно, как! — произнесла я. — Ты же не можешь прикасаться!

— Перчатки. Все дело в них! — заметил Анталь, рассматривая перчатки. — Они не мои. Они раньше принадлежали магу. И они могут…

Он взмахнул рукой, а я увидела, как со стола поднялась чернильница и несколько книг.

— Я случайно обнаружил это свойство. Наверное, магу было так удобно, — заметил Анталь, а чернильница опустилась на стол. Книга легла рядом.

— Ты хотел меня уберечь? — повторила я, не веря своим ушам. — Или ты просто хотел держать меня в неведении? Ты думаешь, что если мне объяснят все, я не пойму? Или ты просто побоялся? Чего ты боишься?

Он смотрел на меня, его взгляд был полон боли и сожаления. Он медленно поднял руку и снял маску, которая скрывала его лицо. Я увидела его глаза, его лицо — знакомые, любимые, но теперь они были полны страдания.

— Только не говори брату, что мы разговаривали, — попросил он, его голос дрожал.

— Ты думаешь, я побегу ему докладывать? — спросила я с горечью, стараясь скрыть боль в голосе. — Я хочу поговорить с тобой. Я хочу выяснить, почему ты подверг меня такой боли. Почему ты заставил меня в течение месяцев лежать и умирать? Ты понимаешь, что в тот момент, когда мне пришло известие о твоей смерти, я просто… Я просто готова была лежать рядом с тобой в этой могиле.

Он молчал, глядя на меня с какой-то странной смесью сентиментальной нежности и глубокой вины. Его лицо, обычно такое уверенное и холодное, сейчас казалось уязвимым. Я видела, как его глаза наполняются слезами, но он не позволял им пролиться.

— Ты поступил эгоистично, — сказала я, стараясь вложить в эти слова всю свою боль и разочарование. — Да. Вот оно, слово. Ты думал только о себе.

— Нет, — он ответил тихо, почти шёпотом, словно боялся, что его голос разрушит этот хрупкий момент. — Неправда. Я думал о тебе. Я просто… я не знал, как поступить иначе.

Я почувствовала, как моё сердце сжимается от его слов. Я хотела верить ему, хотела найти в них хоть каплю правды, но горький опыт прошлого не давал мне покоя. Его действия говорили громче, чем его слова.

— Ты боялся, что я умру, — продолжала я. — Но при этом знал, что я тебя люблю. Знал, что столько времени переживала, плакала и медленно убивала себя своим страданием. Ты думал, что это правильно? Ты мог просто прийти и сказать: «Да, я проклят, но мы бы с тобой решили эту проблему. Мы бы искали вместе, как снять это проклятие».

— Ты просто не доверяешь мне? — спросила я, и мой голос дрогнул. — Ты доверяешь своему брату, но мне не доверяешь. Ты отдал меня… — я пыталась подобрать слово, растирая виски. — Ты отдал меня как… как заботливый отец выдает замуж свою дочку со словами: 'На! Тебе же лучше будет. Я выбрал тебе жениха, дорогая. И не факт, что он тебе нравится, но я желаю тебе добра искренне, от всего сердца. Это выглядит именно так. Как заботливые отцы выбирают хорошую партию для своей дочери. Ты сделал точно так же.

— Я не хотел причинять тебе боль, — прошептал он.

— Но ты ее причинил, — ответила я. — Почему ты думал, что именно твоего брата я могла полюбить? Я могла медленно сама выползти из этой тьмы и найти себе кого-то другого. Или, как тетушка Маргарет, хранить память о тебе всю свою жизнь, посвятить остаток жизни добрым делам, помогать тем, кому эта помощь нужна.

Он смотрел на меня, и я видела, как он ищет слова. Но их не было.

— Я… — начал он. — Я не знаю, что тебе ответить на этот вопрос.

Я смотрела на него, и в этот момент… услышала в коридоре шаги и голос Агостона.

Дверь открылась, а я вздрогнула. Успеет ли Анталь или нет?

— Скажи мне, — прошептала я, понимая, что голос мужа еще далеко. — Если вдруг удастся снять проклятие, что дальше? Вы уже решили между собой, чьей женой я буду?

Глава 70

Шаги приближались к двери.

Они были быстрыми, тяжелыми и знакомыми.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Агостон.

Его взгляд, как острый меч, мгновенно обежал комнату.

Он остановился на разбитой чашке, лежащей у моих ног. Его плечи опустились с явным облегчением, словно камень упал с души.

— О, слава богам, — мрачно выдохнул он, глядя на брата, который так и не успел скрыться. — Мадам, вы живы. Я уже начал думать, что мой брат переступил черту и убил вас своей безалаберностью. А тебе, мой дорогой брат, ректор велел тебе передать, что если он не прекратит свои глупые эксперименты, то мне разрешено лично связать тебя и его по рукам и ногам и отправить в академию…

Агостон поднял глаза на Анталя, и в его голосе зазвучал ледяной сарказм, способный заморозить ад.

— А, вот ты где, — произнес он с сарказмом, который мог бы заморозить ад. — Я так и знал, что услышу о твоем внезапном появлении. Всегда так: не предупредишь, не постучишь, просто являешься, как призрак, и пугаешь всех до смерти.

Анталь молча смотрел на брата, его пальцы в расшитой перчатке сжались в кулак, но он не ответил. Я перевела взгляд на руку Агостона — ту самую, что он держал перевязанной. Руку, которую он изучал, проверяя безопасность ритуала Анталя. Его слова не были пустым звуком, и я это понимала.