Джунгли. Том 3 (СИ) - "Focsker"

Испугав Рабнир, старик поднял кисти, обхватив руку медоеда.

— Что… я… почему⁈ — Медоед хочет пятиться, но хватка старика сильна, а его улыбка, предсмертная, всё больше пугает медоеда.

— Ты поступила правильно, ты… спасла меня, Рабнир. — Глаза деда стали стеклянеть, с губ покатилась тонкая струйка крови. Хрипя он произнес, — скажи Лёше, мне очень жаль.

Сердце старика перестало биться. На мгновение сжавшись, задрожав, тот обмякнув, опускает голову на холодную землю. Жизнь его была полна страданий, мучений, и путь был тяжелее, чем у большинства тех, кого он встречал в своей жизни. Многие бы не вынесли свалившихся на его плечи испытаний, да и сам Добрыня не вынес; ослабнув, подкупленный обещаниями темных сил, отказался от мечты, цели и пути, которого придерживался всю свою тяжелую жизнь. Добрыня умер, и если бы его не убила Рабнир, то, скорее всего, он бы исполнил обещание, данное Бессмертной. Убил Алексея, истребил всех непокорных, включая тех, кто рухнул вместе с Агтулх с небес. Ведь именно таким было его обещание, клятва, принесенная под чарами ведьмы, демоницы, прозвавшей себя Бессмертной. Казалось, у старика не было вариантов; он — игрушка, марионетка, но даже в такой ситуации он смог запутать ниточки кукловода и создал выбор для себя сам. Его смерть стала продолжением пути, на котором Агтулх был обязан за него отомстить, покарать ту, кто считала себя сильнее и умнее старого ветерана и убийцы! Умирая, Добрыня знал: месть свершится, ведь он был уверен, Рабнир и окружавшие её никогда не посмеют сказать, как именно он погиб.

К медоеду подходит одна из стаи.

— Старейшина… — Тронув ту за плечо, получает гневный рык и злобный взгляд.

— Добрыня погиб храбро, борясь с вселившимся в него злом, с Синими глазами! — Говорит Рабнир. — И если кто-то посмеет сказать Агтулху другое, скажет, что всё было не так, я вырву ей сердце! Добрыня герой, враги — зло, мы защитники Агтулха, сделавшие всё ради него.

Медоеды склоняют головы, соглашаются с приказом старейшины. Кто-то из беловласых бестий много раз сражался с стариком, почти все были им обучены как «элитные» бойцы. И каждая, без исключений, помнила, как тот вдалбливал в них слова «Семья превыше всего!» Какая бы горькая правда ни была, как бы не вел себя старик в последние минуты жизни, воин по имени Добрыня был, есть и должен остаться героем Федерации. Тем, кто провёл за руку великого Агтулха, защитил расцветающую страну и дал ей возможность встать на ноги.

— Как прикажете, Рабнир! — Склонили головы медоеды.

Рабнир кивнула, в приказном тоне произнесла:

— Нагоните Гончью, скажите, я забрала посох и…

Ужасный треск, затем и крики раздались всего в паре сотен метров от медоедов. Болезненный крик сменился скулежом, таким, какой обычно издают только…

— Гончья! — Схватив посох, забыв обо всех планах, кинулась на помощь подруге Рабнир, и стая вся, вслед за ней.

Обладая превосходным слухом и нюхом, отряд Гончьей хотел подпустить врага поближе, застать его врасплох, после нашпиговать пулями и выйти из стычки без потерь и победителями. И всё это… сыграло против них. Десять метров, одно поваленное дерево, отделяло отряд в засаде от Бессмертной и её приспешников, в моменте, когда волосы демона вздыбились, а после, словно акулья пасть, поднявшись вровень с высочезными зелеными пальмами, с треском и хрустом ломая огромные стволы, рухнуло на них!

Глава 18

Поравнявшись с Гончьими, медоеды первым делом кидаются к раненым. Как учил Добрыня: «всех, кто мешает драться, слабых, раненых, беременных, эвакуировать, а дальше, ебашь всё, что движется!» Говорил он, и слова мужчины, даже после смерти, звучали в голове не особо умных медоедов.

Десятки тысяч острейших игл-волос после массированной атаки отползают к своей хозяйке. Площадь, по которой она била, огромна, но и усмотреть за всеми направлениями удара невозможно, поэтому лишь чудом уцелевшая Гончья командует:

— Окружай!

Голубые глаза дьявололицы начинают дергаться в припадке, пытаясь уследить за рванувшими по флангам бойцами. Приказ об окружении слышали и только что прибывшие медоеды. Белогривые берсерки занимают цент, охотницы выходят во фланги и пытаются зайти в тыл… где ждал их он… Огромный самец, усиленный магией проклятой Ведьмы, а рядом с ним третья, ту, которую звали «Плутовкой»:

— Убей их, Джордж!

Гигант, чьё тело до здоровенного пуза исписывали выступающие пульсирующие вены, взревел и кинулся вперёд!

— Ищите ведьму, этих двоих убью я! — Пропуская вперёд троих подопечных, Гончья сворачивает через кусты, ищет подходящее место для боя, запрыгнув на старый трухлявый пень, отталкивается и в рывке устремляется навстречу великану. «Давно хотела это сделать!» Из сумки на поясе женщина ловко вытаскивает Болас*. Два быстрых шага, несколько резких взмахов над головой, и обернутые в кожу камни, раскрутившись, вместе с веревкой летят гиганту в ноги. Бросок сильный и точный, ударом ниже колен веревки обвивают здоровенные ноги, здоровяк спотыкается, падает на колени. Проходят секунды, мощными руками он рвёт прочнейшие путы, поднимает голову и…

С бесшовным, безжалостным лицом, оскалившись, выпустив когти, Гончья наносит удар тому по шее!

— Осторожно! — Ударом в бок кто-то из соплеменниц отталкивает старосту в сторонку. Гончья почти успела! Быстро вскочив на ноги и собираясь обматерить союзницу, подняла глаза и ужаснулась. Белая стена из леса игл закрыла гиганта, вонзилась в землю там, где ещё мгновение назад стояла сама Гончья. — Староста, она защищает их и видит всё вокруг себя! — говорит подчинённая.

Волосы вновь стали отползать к повернувшейся на встречу охотницам Бессмертной.

— Не всё, — говорит Гончья. — Уверена, у неё есть слепые зоны. Только атакует она слишком быстро. Нужно её отвлечь и перерезать оставшихся, особенно эту мерзость. Вспомнив о силе ведьмы, прорычала Гончья.

— Старейшина! — Подбежала к ним третья воительница. — Мы не нашли ведьму, повсюду запах, но её нигде нет. Может, отступим?

Гончья вспомнила слова Агтулха, как тот просил их быть осторожными, предостерегал о Бессмертной. Сначала ей казалось, впереди ждёт непобедимое чудовище. Да только вид молодой, худой, бледной самки очень сильно подкупил их. Женщина не чувствовала страха перед врагом и при этом отчётливо осознавала опасность этого ложного чувства.

— Добрыню догнали? — спросила она у союзницы.

— Не знаю, — ответила та.

По ту сторону, где была Рабнир, послышался жуткий, холодящий кровь хохот. Кинув взгляд, Гончья замечает существо, что головой едва не дотягивается до вершины пальм. Охотница хищно оскалилась, её любимица, сестрица названная, вновь стала настоящим оружием!

— Дерёмся, пока не узнаем! Ищите ведьму! Идите к медоедам и распросите о Добрыне, а я пока здесь повоюю! — командует Гончья.

Вновь разбег, Бессмертная держит старейшину в прицел своих голубых глаз. Изредка позволяя себе отвлечься на то, что за спиной и флангов. Гигант тоже чего-то ждёт. С фронта, откуда пришли охотницы, послышался звериный вопль и крик. Держась отдалённо друг от друга, кинулись в бой медоеды.

На лице Бессмертной Гончья замечает улыбку; та отворачивается от неё, позволяя вновь попытаться убить Джорджа. Вновь Болас, последний, раскручивается над головой самки. Азарт, охотничий, сводящий челюсть, а также вскипающий в крови адреналин делают женщину ещё более сильной, быстрой, ловкой! Она кидается вперёд, делает мощнейший бросок! Гигант выставляет руку; неудача, но Гончья и не думала, что этот трюк сработает дважды. Пригнувшись, пав на четвереньки, она кидается за поваленное дерево, исчезает из поля зрения Джорджа и резко уходит влево, к соседним кустам. Ещё рывок, и ещё, на максимальной скорости, её враг всё ещё таращится на деревянный ствол, когда она уже заходит к нему слева.

«В этот раз уж точно!» — Стелой, пущенной, выскочив за спиной, размашистым ударом Гончья бьёт в шею! Когти впиваются в твердейшую кожу, мизинец обламывается, застревая в плоти Джорджа. Гончья не может высвободить руку; здоровяк, подаваясь назад, ревёт и начинает в ярости крутиться, махая руками, пытаясь сбросить Гончью со своей шеи.