Хозяйка скандального салона "Огонек" (СИ) - Полански Марика

- А, вот и хозяйка! - воскликнула дама в лиловом платье, вскакивая с дивана. Она была полноватой, с румяными щеками и маленькими карими глазками, которые сверкали от любопытства. – Мы уже думали, что вы больны!

- Или мертвы, - иронично добавила вторая дама в сером. Она была более худощавая и бледная, с длинным носом и тонкими губами.

- Лара!

- Что? – худощавая небрежно пожала плечами, словно не видела ничего особенного в своем замечании. - В этом доме ведь раньше жила ведьма.

Я воззрилась на обеих в немом оцепенении. Ну что ж, если они действительно обе старые девы, то немудрено. Не каждому придется по нраву, вот такие замаскированные под вежливость уколы.

Портреты на стенах многозначительно переглянулись, но промолчали, ожидая, что будет дальше.

- Если бы я умерла, то попросила бы своего дворецкого написать вам об этом, - я сдержано улыбнулась и протянула руку полноватой женщине. – Леди Эвелин ван Дорт.

- Очень приятно, - отозвалось розовощекое создание. – Я – Клара Фурс. А эта острословная барышня – моя сестра Лара. Мы живем в доме триста тридцать семь. Это через дом справа от вас.

- Очень приятно, - я изящно опустилась в кресло, пододвинутое Брюзгой. Хотя сдается мне, что кресло придвинулось само, а домовой просто сделал вид, чтобы не смущать дам.

Лара прищурилась, разглядывая меня с ног до головы. Было что-то неприятное, цепкое в ее взгляде, отчего захотелось повернуться к ней и показать язык. Хотя бы для того, чтобы увидеть, как перекоситься ее лицо от неожиданности.

- Так, значит, вы действительно дочь той самой Айрэн Миррен?

- Удивительно, как быстро разлетаются слухи, - я с интересом посмотрела на женщину. Не понравилась она мне, ой как не понравилась. Такая нож воткнет и глазом не моргнет.

- Наш городок слишком маленький, - пожала плечами Лара. – Все друг друга знают. А уж тем более если приехал кто-то в старый дом ведьмы, то к вечеру все будут знать о нем всё.

«Сильно сомневаюсь», - подумала я, вспомнив слова Брюзги о том, что никто и не заметит, как преобразился дом.

- Мы столько слышали о вашей матушке! – Клара в отличие от своей сестры была настроена более дружелюбно. Конечно, она также не блистала тактичностью, но хотя бы не создавала неприятного ощущения. – Такая загадочная женщина! Всегда ходила в черном, почти не выходила из дома, а по ночам в окнах этого дома светились огоньки.

- Магические огоньки! – с придыханием добавила Лара. – Все знали, что она занимается чем-то… необычным.

Портрет пожилого джентльмена на стене фыркнул, но, поймав мой предупредительный взгляд, тотчас замер.

- Брюзга, принеси, пожалуйста, чай, - вежливо попросила я, вошедшего в гостиную домового. Удивительно, как он преобразился! Я привыкла, что Брюзга мелкий, лохматый комок черной шерсти и на тоненьких ножках. А сейчас он выглядел, как человек. Правда, все такой же заросший волосами и мелкий, но уже можно было увидеть на его лице обычный человеческий нос, глаза и уши. Даже небольшие ладони с вполне человеческими пальцами. К тому же, домовой достал откуда-то ливрею слуги. Вполне возможно, что она лежала где-то в углу и тихо ждала своего часа. А может и не тихо. Но об этом история умалчивает.

Домовой кивнул и ретировался.

- У вас очаровательный дом, – не унималась Клара, стараясь отвлечь от язвительности сестры. Мне даже стало жалко ее. Хотя бы потому что, она не могла сказать: «Простите, я не знаю эту женщину. Она не со мной». – Все эти портреты… Они как живые!

Портреты дружно замерли, стараясь выглядеть максимально неживыми.

- И мебель! – Клара провела рукой по подлокотнику дивана. - Такая старинная! Наверное, эпоха Второй Революции?

- Первой Революции, госпожа! – не удержался и гордо ответил диван

Обе сестры подскочили, как ужаленные.

- Ч-что это было?! - заикаясь, спросила Клара, побледнев.

- Должно быть Ветер, – быстро соврала я. – Сквозняк. Дом старый, знаете ли.

- Но… но мебель говорила! – настаивала Лара, таращась на диван.

- Показалось, – твердо сказала я. – Акустика в старых домах бывает обманчива.

Дивина обиженно скрипнул, но замолчал.

В этот момент появился Брюзга с серебряным подносом, на котором красовался фарфоровый чайный сервиз, сливочник, вареньице и тарелки с печеньем и ароматными булочками с корицей. Он осторожно поставил поднос на столик между нами и отступил, явно стараясь быть незаметным.

- Какой необычный слуга, – весьма нетактично заметила Клара, разглядывая домового. – Он… карлик?

- Домовой, – машинально ответил Брюзга и прикусил язык. Но было поздно, поскольку сестры хором воскликнули:

- Домовой?!

- Конечно, домовой, – я поспешно вмешалась, предчувствуя, что после первого визита придется разъяснять разницу между нежеланными гостями и визитерами, которые приходят предварительно предупредив. А заодно и свод правил на такие случаи составить. – Он отлично ведет хозяйство, поэтому мы его так и называем. Верно, Брюзга?

- Верно-верно, – пробормотал домовой и поспешно ретировался.

Я разлила чай, стараясь выглядеть как можно более обыденно. Но чайник, похоже, решил проявить характер.

– Осторожнее с носиком, - прошипел он. - Его отполировали, и он очень чувствительный.

От неожиданности я чуть не уронила его. Сестры Фурс застыли с открытыми ртами.

- Простите, что? – ошеломленно переспросила Лара. На худом побелевшем лице проступили розоватые пятна и исчезли. Она пучила на меня свои округлившиеся глаза, моментально забыв все остроты.

- Я сказала: «Осторожнее с носиком», – быстро сказала я. – Он горячий.

- Но голос был другой!

- Эхо, – отрезала я. – В этом доме прекрасная акустика. Вы не представляете, как иногда мой голос отражается от стен!

Чайник обиженно пыхнул паром, но промолчал.

Я разлила чай и протянула чашки гостям. Они приняли их с явной опаской, словно боялись, что фарфор тоже заговорит. И не зря. Фарфор тоже мог подложить свинью, несмотря на все ранние уверения Брюзги, что, когда в доме гости, все ведут себя ниже травы, тише воды.

- Итак, – я села напротив и постаралась изобразить светскую улыбку, – как давно вы живете по соседству?

- О, мы тут с самого детства, – оживилась Клара. – Мы помним, как ваша мать только переехала в этот дом. Это было… – она понизила голос до драматического шепота, – в тысяча восемьсот десятом году! Темной-темной ночью!

- В грозу, – добавила Лара не менее драматично. – С молниями и громом. Весь город только и говорил об этом.

- Как… живописно, – пробормотала я, отпивая чай.

- А потом начались странности! – Лара наклонилась вперед, ее глаза блестели от возбуждения. – По ночам слышались странные звуки! Пение! Магические заклинания!

- Это были книги, – не удержался и прокомментировал портрет дамы в голубом платье. – Они любили читать вслух по ночам.

Побелев, как снег, выпавший в январе, сестры синхронно повернули головы к портрету.

- ПОРТРЕТ ГОВОРИТ! – взвизгнула Клара, вскакивая с дивана и роняя чашку. К счастью, ковер успел подставиться и поймать ее.

- КОЛДОВСТВО! – завопила Лара, хватаясь за сердце.

- Нет-нет-нет! – я вскочила, пытаясь успокоить гостей. – Это не то, что вы думаете!

- МЫ ЗНАЛИ! – прищурившись, Клара ткнула в меня пальцем и погрозила им, словно я смертельно оскорбила ее. – МЫ ВСЕГДА ЗНАЛИ, ЧТО ЭТОТ ДОМ ПРОКЛЯТ!

Услышав крики, в гостиную вбежал Карл. На его лице отразилась смесь непонимания и готовности ринуться в бой. На кончиках длинных пальцев поблескивали золотистые искры боевого заклинания. Однако увидев, истерически вопящих дам, он застыл как вкопанный, потушив огоньки.

- Что здесь происходит? – поинтересовался он, скорее из вежливости, нежели из-за непонимания.

- Гости немного перевозбудились, – сквозь зубы процедила я.

- НЕМНОГО?! – Лара уже махала веером перед лицом, явно близкая к обмороку. – ЗДЕСЬ ВСЕ ГОВОРИТ! ПОРТРЕТЫ! МЕБЕЛЬ! ЧАЙНИК!

- А вы что ожидали? – не выдержал рояль в углу. – Это же дом ведьмы!