Хозяйка скандального салона "Огонек" (СИ) - Полански Марика

- И тем не менее, к ней приезжали со всех краев Норстрии.

- Ну… Клиенты – это одно. А навязчивые соседи – это другое.

- Понимаю, - грустно вздохнула я и снова прикрыла глаза. - Но я не хочу жить в доме, который весь город считает проклятым.

- Поздно, – хмыкнул портрет джентельмена. – Этот дом считают проклятым уже лет сто. Еще до того, как здесь поселилась Айрэн.

Я издала звук, похожий на хрип больной чайки.

Несколько минут мы сидели в тишине. Каждый думал о своем, но не спешил делиться мыслями вслух. Даже портреты хранили молчание, боясь, что лишний звук может вызвать гневную тираду.

Внезапно Карл тихо хихикнул. Потом громче. А через несколько минут уже гоготал так, что я удивленно воззрилась на него

- Что смешного?

- Да все! – он хрюкнул и провел рукавом по глазам. – Просто представьте: две почтенные матроны пришли с светским визитом. А вместо чая и печенья получили разговаривающую мебель и обморок на ковре!

- Который тоже разговаривает, – добавил Брюзга и взорвался хохотом.

- Рад, что вас это веселит, – сухо заметил ковер. – А мне теперь нужно чиститься от следов их башмаков!

Я же, повинуясь стадному инстинкту, рассмеялась вместе с ними. Карл пытался сдержаться, но чем сильнее он старался, чем своеобразнее и заразительнее получался смех. И вот я уже смеялась не от самой ситуации, а от смеха.

Открыв рот, я глубоко вздохнула, силясь подавить судорожный смешок, и хлопнула по подлокотнику.

- Значит так, мои многоуважаемые и дорогие! Я понимаю, что дом у нас расчудесный, как и все, кто живет в нем. Но давайте-ка придерживаться одного правила: когда в дом приходят посторонние, мы ведем себя, так как привыкли эти самые посторонние. Никто не говорит, не издает пугающий звуков и не шевелится. Портреты, это вас в первую очередь касается. Если вдруг действительно нависает угроза над домом или его постояльцами, то я скажу фразу: «Когда взойдет перевернутая луна».

- А если вы не успеете сказать эту фразу? – вежливо поинтересовался джентльмен на портрете. – Ну так… На всякий случай.

- Тогда действуйте по обстановке. Потому как я не уверена, что защитные чары могут сработать на всех.

- Защитные чары сработают, – уверенно сказал Брюзга, подавая мне свежую чашку чая, над которой поднимался ароматный чай. – Едва сестры вышли за калитку, как их память услужливо нарисует совершенно другие воспоминания. Они будут помнить приятную беседу, вкусный чай и милую соседку. Все остальное растворится, как утренний туман.

- О Боги! – я откинулась на спинку кресла. – В этом доме невозможно провести обычный светский прием.

- А зачем вам обычный? – удивился портрет дамы. – Скучно же!

- Скучно, зато безопасно! – возразила я.

- Безопасность переоценена, – философски заметил рояль. – Жизнь должна быть полна сюрпризов. Иначе это существование, а не жизнь.

- У меня и так сюрпризов выше крыши.

В гостиную осторожно заглянула Минди. Где до этого пряталась горничная, было непонятно. Но, похоже, она ничуть не переживала, что пропустила все веселье.

- Они ушли?

- Ушли, – я кивком головы пригласила ее в комнату. – Причем в большой спешке. Теперь вот решаем, как правильно вести себя при посторонних. Чтобы говорящая мебель не доводила до обморока суеверных горожан.

- О! Стоило этого ожидать, - горничная поджала губы и покачала головой.

Честно говоря, я ожидала, что она начнет опять читать лекции о том, что все в доме – это большой грех, а говорящая мебель – это проделки демонов Великого Горнища. Однако Минди отреагировала, куда более спокойнее, хотя несколько дней назад сама была готова задать стрекоча из дома.

Что ж, как говорила одна моя подруга из прошлого мира: «Соседи делятся на две категории: от Бога и не дай Бог». И уж чего-чего, но я никак не ожидала, что сама окажусь той самой «соседкой-не-дай-бог».

Часть 6. Первые шаги. Глава 1

Ничто так не мотивирует на действия,

как любовь и желание досадить.

Утро следующего дня началось с унылой барабанной дроби дождя по стеклу. Свинцовые тучи, разжиревшие от воды, низко нависли над остроконечными крышами домов. От этого невольно возникало ощущение, что еще немного, - и какой-нибудь острый флюгер проткнет пушистый пузырь, нависший над ним.

Капли барабанили по булыжной мостовой, стекали с черепичных крыш тонкими струйками и собирались в лужи, в которых отражалось мрачное небо.

Про такую погоду обычно говорят: «Добрый хозяин собаку не выгонит на улицу». Однако сидеть дома мне не хотелось. А потому, не обращая внимания на протесты Минди, я решила отправиться вместе с ней и Карлом на Торговую Площадь, где сегодня, по ее словам, должна была состояться большая ярмарка. Горничная собиралась закупить припасы, которые потребовал Брюзга для своих кулинарных шедевров. Домовой составил список аж на три страницы мелким почерком. Взглянув на него, я озадаченно нахмурилась – больше половины названий были незнакомы.

Конечно, я сомневалась, что ярмарка состоится из-за погоды. Но упустить возможность пройтись по улицам нового для меня города, я не могла. В конце концов, дождь рано или поздно закончиться. Да и людей на улице будет значительно меньше, чем в солнечный день.

Мы вышли из дома рано, когда большая часть обитателей дома, поддавшись сонному очарованию погоды дремало. Правда, зеркало что-то высказало насчет «совершенно неподходящей для дождя шляпки», но я проигнорировала его.

Когда мы сели в экипаж, Минди снова проворчала, что «юной миледи нечего дело на улице в такую погоду, иначе можно заболеть», но я отмахнулась. Мне нужно было побыть одной, чтобы осмыслить все, что произошло за прошедшие дни. Дом, магия, Ха-Арус и говорящая мебель – все это смахивало на дикий, безумный сон нежели на реальность. К тому же, меня терзали сомнения относительно обморочных соседок. Магия магией, но что, если они вдруг вспомнят о том, что происходило в доме?

«Что ж, - с каким-то оцепенением подумала я, - тогда слово «Скандал» станет моим вторым именем». Если первый скандал в доме ван Дортов привел меня в Миствэйл, то второй, в котором замешана магия, мог привести в места куда более мрачные, чем дом Арйрэн Миррэн.

Вскоре экипаж вывернул к центральной площади, за которой начинались длинные торговые улицы. Я попросила Карла остановиться, сообщив, чтобы ждал меня здесь через два часа. Возница кивнул и, забравшись обратно на козлы, покатил прочь.

Я неспешно перешла площадь, на которой мок видный государственный деятель в окружении гранитных колонн. Булыжник потемнел и блестел от влаги, деятель со свитком в руках выглядел не столь впечатляюще.

Дождь постепенно сменился противной моросью. Я свернула на улицу и неспешно направилась вдоль витрин, из которых лился теплый желтый свет. Он словно приглашал укрыться от непогоды в лавке. Над головой покачивались вывески: «Мадам Роза – модистка», «Лавка мистера Граббла – галантерея и табак», «Аптека братьев Торн».

Удивительно, но на улицах горели фонари, отбрасывая желтые пятна света. Глядя на эти ажурные чудеса кованых дел мастеров, я задалась вопросом: их специально включают фонарщики, или они сами загораются, когда город погружается в полумрак?

Вскоре поднялся ветер. Я придерживала зонтик, который ветер так и норовил вывернуть наизнанку. Вскоре мое платье намокло по подолу, и юбки теперь неприятно липли к ногам. Ботинки на шнуровке хлюпали при каждом шаге, и я мысленно ругала себя за то, что не захотела остаться дома.

Несмотря на дождь город был полон жизни. Мимо проезжали экипажи по мощеной дороге. Их колеса грохотали о камни, поднимая грязно-серые брызги. Возницы с промокших плащах понукали лошадей, которые фыркали и мотали головами, явно недовольные погодой. Дамы в ярких платьях под плащами и с зонтиками сновали между магазинами, старательно придерживая юбки и перепрыгивая через лужи. Поглядывая на карманные часы, торопились мужчины в цилиндрах с наброшенными на плечи темными плащами.