Наши бабки на графских грядках (СИ) - Северная Елена

Намёк поняла. Я ж дитя 21 века!

– Вам кофе с коньяком? – рука уже потянулась к кофейнику, но застыла на полпути после слова:

– Без!

Решила уточнить:

– Без коньяка?

Нет, а чего тогда так влюблённо смотреть на бутылку?

– Без кофе, – скромно потупилась старушка.

Мда. Посиделки удались. А уж когда к нам присоединились бабули, то вообще прошли на ура! Силестина оказалась, ни много ни мало, смотрящей над всеми домовыми.

– Староста, значит, – пьяненько кивала баба Таня.

– Ты вже возьми нашу Дашку пид своё крыло! – всхлипывала баба Нюся.

– Конечно, возьму! – яростно ответствовала Силестина. – У нас в молельне аж стены индевеют, когда Дариночка переживает!

В результате была выработана стратегия и тактика моего поведения с графом.

ГЛАВА 16.

Дальнейшие события развивались стремительно. Граф, действительно, вскоре припёрся в покои с предложением руки и сердца. Надо отдать ему должное – не стал скрывать, что помолвка будет временной, но расписал во всех красках обоюдную выгоду. И он сможет сопровождать короля во время поездки за невестой, и меня может взять с собой без проблем, и в Румию на обратном пути, точнее, король со свитой отправятся домой, а мы с графом можем поехать в Румию по своим делам. А дело у нас, по его словам, «очень серьёзное».

– Понимаешь, Дарина, вы попали под действие магического зова совершенно случайно. Я приблизительно могу рассчитать координаты вашего мира, но это, повторю, только приблизительно. В Румии есть маги, которые могут рассчитать точно, даже с точностью до минуты. Той минуты, когда вы исчезли из своего мира. Я не могу рисковать вашими жизнями, это было бы непорядочно с моей стороны – отправить вас в неизвестность.

По плану мне надо побыть немного капризной и нетерпеливой. Поэтому – ресничками хлопаем и дуем губки:

– А почему нельзя поехать сразу в Румию к этим магам?

– Можно. Но тогда только после того, как я вернусь из Ливадии.

Капризничаем дальше:

– Я тоже хочу в Ливадию! Я же нигде не была!

Граф – сама благожелательная вежливость и искреннее желание помочь! – терпеливо продолжал вешать мне лапшу на уши:

– Вот поэтому и нужна эта помолвка! Ты поможешь мне следовать за королём, а я помогу тебе вернуться точно в то самое время, когда вы исчезли!

Ах, как виртуозно качалась его лапша на моих ушках! Если бы я не знала реальную причину его желания на мне жениться, то поверила бы каждому слову. Честно. Он так убедительно говорил! Р-р-р-р-р! Так и хотелось треснуть чем-нибудь тяжёлым! Да толку-то – некромант. Его и из ада, и из рая выкинут, ибо «время ещё не настало»! Ну, хоть не треснуть, так высказать всё, что думаю, распирало. Но! Я обещала бабулям и Силестине доиграть свою роль до конца! Только… К концу разговора стали терзать смутные сомнения, что все слова, вертевшиеся на языке, не найдя естественный выход, ломанули на лоб и маршировала там бегущей строкой. Почему? Да потому, что вид у Тамира стал уж больно заинтересованный. Что ж, решила не убегать от своего «счастья», а то, вдруг граф кинется догонять, догонит, а потом хуже будет. Поэтому, перестав бороться со своей нервной системой, согласилась. Даже счастливую улыбку выдавила. Как сказала баба Нюся: «Пока ждёшь своего единственного, можно и замуж пару раз отлучиться». Отлучусь разок.

Помолвка состоялась через два дня в часовне поместья. Приглашённых было немного: барон Свенссон, – естественно! – виконты Штоги с дочуркой, разодетой так, словно это она невеста, двое незнакомых аристократов, – вероятно сослуживцы Тамира, и, собственно мои бабули. В воздухе витал невидимый Карлуша, – его присутствие выдавали едкие комментарии всего происходящего, раздававшиеся в моей голове. Где-то под куполом часовни играла нежная музыка, украшенный белыми цветами стены подчёркивали торжественность и романтизм предстоящей церемонии. К алтарю меня чинно вёл лорд Дарк. После витиеватой речи храмовника о важности семейных уз, о необходимости соблюдения чистоты в отношениях и тому подобное, прозвучали долгожданные слова:

– Согласен ли ты, граф Логенберг, взять в невесты девицу Дарину и оберегать её чистоту и невинность до самой свадьбы?

– Согласен, – произнёс Тамир.

– Согласна ли ты, девица Дарина, стать невестой Его Сиятельства графа Логенберга, хранить свою чистоту и невинность до самой свадьбы?

О как. Я – должна блюсти чистоту и невинность, а граф? Нет, я, конечно, понимаю, что невинность Тамира уже давно канула в небытие, но, что же получается: мужчине можно развлекаться на стороне до свадьбы? Во, гады! Значит, как ему – взять в невесты, а мне – стать невестой! А может, я не хочу именно его, графа, в женихи? Перебор, господа! На фиг всю стратегию и тактику, на фиг! В Ливадию я и так поеду по приглашению короля, а там видно будет. И я с гадостной улыбочкой радостно возвестила:

– Нет!

На несколько секунд в часовне повисла недоумевающая тишина. Тамир удивлённо моргнул и спросил:

– Почему?

Предвкушая облом королевского плана, я продолжила упиваться своей выходкой:

– А где красивые ухаживания? Где заверения в вечной любви? Нет? Тогда и помолвки не будет! Я не согласна!

Рука графа, в которой он держал помолвочное кольцо, – кстати, фальшивое! – повисла в воздухе, в глазах приглашённых гостей плескалось недоумение вкупе с непониманием: как это Логенбергу, наследнику древнего рода, богатейшему жениху королевства отказала какая-то безродная выскочка из другого мира?

Я торжествовала. Даже видела большую толстую свинью, что по-хозяйски разлеглась возле ног короля, и ласково похрюкивала: мол, что, не получилось тебе, свет души моей, граф, сходить в женатую жизнь на пробу? А нечего бедных девушек обманывать! Взяли моду: хочу – женюсь, надоела – разженюсь.

С чувством выполненной пакости этим двум закоренелым холостякам я величественно спустилась вниз, подальше от алтаря.

Пробил мой звёздный час!

– А я согласна! – пропищал знакомый визгливый голос.

И тут же на месте невесты рядом с графом, то есть, на МОЁМ месте, оказалась блондинистая куколка. Никто ничего не успел понять, как эта проныра подставила пальчик, а другой рукой как бы нечаянно коснулась руки «жениха». Всё бы ничего, да графская длань дрогнула, и этой гадине удалось просунуть свой палец в кольцо!

Воображаемая свинья перевела задумчивый взгляд на меня с намерением переместиться уже к моим ногам. Хрюкнула весьма заинтересованно, чем вызвала табун испуганных мурашек на спине.

– Ой, ду-у-ура! – простонал в ухо невидимый Карлуша.

– Объявляю вас женихом и невестой! – торопливо возвестил не вовремя очнувшийся от ступора священник, захлопнул свой талмуд и торопливо смылся.

– Ну, и кто остался в дураках? – ехидно вопросил дух. – Хотя, почему в дураках? – и уточнил: – В дур-р-рах!!!

***

А потом я сидела в беседке, окружённая тарантутами, и злилась. На себя, на Тамира, на Дарка, на всех, в общем. Больше всего, конечно, на себя. Что ж я за дура такая? Хотела, как лучше для себя, а получилось, как всегда.

– О, гляди, – Карлуша живым укором висел под сводом беседки, – тяжёлая артиллерия двигается в нашу сторону. Щ-щас воспитывать будут, – и, мигнув, сделался невидимым.

Мы с пауками дружно уставились на дорожку, что петляла по парку и вела к посадкам литропуса. Мда. Бабули с решительным выражением лиц шли тараном на мою бестолковость.

– Ну? – сурово вопросила баба Таня. – И кто остался в дураках?

Где-то я уже это слышала.

– В дурах, баб Тань, в дурах, – вздохнула в ответ, еле сдерживаясь, чтоб не разреветься.

– Молодая, ще, – в отличие от свахи, баба Нюся встала внушительной грудью за защиту любимой внучки. – Повзрослеет и поумнеет.

Тарантуты, не сговариваясь, подвинулись, освобождая местечки по обе стороны от меня, на них бабули и уселись.

– В двадцать лет ума нет – и потом не будет, – хмуро огрызнулся с потолка Карлуша.