Эволюционер из трущоб. Том 15 (СИ) - Панарин Антон

— Отпусти меня сейчас же! — закричала она в лицо отца.

Водопьянов поймал и вторую руку. Заломил обе за спину и потащил дочь через длинный коридор.

— Отпусти немедленно, папа! Пожалуйста, не надо! Мне больно!

Он не отвечал ей. Молча тащил по коридору. Вниз по каменной лестнице. В сырые подвалы поместья. Запах плесени бил в нос, темнота окутывала со всех сторон. Древние стены поместья Водопьяновых помнили многое. Здесь держали пленников веками. Пытали и убивали их. Всё на благо рода, разумеется.

Массивная железная дверь впереди. Водопьянов распахнул её ногой. Швырнул дочь внутрь камеры. Венера упала на каменный пол и ударилась плечом, от чего боль пронзила всё тело.

— Я так и знал, — прохрипел Водопьянов устало, стоя в дверном проёме. — Знал, что Архаров запудрит тебе мозги. Этот щенок умеет манипулировать как никто другой.

Венера подняла голову и посмотрела на отца сквозь горькие слёзы:

— Это ты лжёшь сам себе. Говоришь, что убивал ради меня. Но на самом деле — ты трус. Трус, боящийся выступить против Императора. Внутри ты уже мёртв, от отца, которого я знала, остался лишь параноик.

Водопьянов дёрнулся от слов. На лице мелькнуло что-то. Боль, гнев или стыд? Но он быстро взял себя в руки:

— Готов поспорить на что угодно, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Со дня на день твой дорогой Михаил сделает свой ход. И это замечательно. Мы будем его ждать. Я лично сверну ему шею.

Дверь захлопнулась с глухим стуком. Лязгнул тяжёлый железный замок. Темнота поглотила всё вокруг.

Венера сидела на холодном полу, обняв колени руками. Её тело тряслось от плача. Отец. Её любящий отец. Человек, учивший держать меч; рассказывавший сказки перед сном; утешавший, когда было больно — оказался настоящим чудовищем. Хуже того, он всегда был чудовищем. Просто она не хотела признавать очевидное.

— Миша, прости меня, — прошептала в кромешную темноту. — Я не смогла. Не смогла его спасти.

Слёзы капали на каменный пол. Холодный и безжалостный камень. Такой же холодный, как этот жестокий мир. Но где-то глубоко внутри тлела искра. Под слоями отчаяния и боли. Маленькая, но невероятно яркая искра. Искра ненависти. Не к отцу лично. К Императору и системе. К миру, превращающему людей в чудовищ. К миру, где отцы убивают людей. Ради дочери. И называют это любовью. Венера сжала кулаки до боли.

— Я выберусь отсюда, — прошептала она твёрдо. — Обязательно выберусь из этой темницы. И тогда…

Наверху в пустом кабинете стоял Игнат Борисович. Смотрел в окно на дождь. В руке сжимал бокал виски. Пил медленно, не чувствуя вкуса. На столе лежал подаренный Императором меч. Свободный от проклятия. Водопьянов впервые за двадцать лет почувствовал настоящий, всепоглощающий страх. Потому что теперь проклятие исчезло.

Он осознал простую ужасную истину. Он убивал не по принуждению. Не потому, что его контролировали. Он убивал, потому что хотел сам. Потому что имел огромную власть. Силу и высокий статус. Проклятие было лишь удобным оправданием. А теперь оправдания больше нет. Он сжал бокал так сильно, что стекло треснуло под пальцами. Виски смешалось с тёплой кровью. Закапало на дорогой ковёр.

Но Водопьянов этого даже не заметил. Он смотрел в окно, понимая, что потерял навсегда единственное, что имело значение. Свою любимую дочь.

Венера сидела на холодном каменном полу. Слушала тишину и собственное дыхание, пока кольцо с её пальца медленно стекало вниз. Кольцо из плоти мимика превратилось в серую субстанцию, не различимую в темноте, потекло по руке. Бесшумно капнуло на пол. А после эта капля поползла к железной двери. Словно живая змея.

Венера даже не поняла, что произошло. Мимик просочился в замочную скважину, а через секунду раздался щелчок, и дверь распахнулась. Венера сперва решила, что отец вернулся, но внутрь камеры никто так и не вошел. Тогда она вскочила на ноги, схватилась за холодную ручку и потянула дверь на себя. Та поддалась, отворившись со скрипом.

Коридор был пуст. Только магические факелы горели на стенах, отбрасывая длинные пляшущие тени на стены. Мимик вытек из замка и незаметно перебрался на подол платья Венеры — так, что она этого даже не почувствовала. Она выскользнула из темницы. Босиком побежала по коридору. Холодный камень обжигал ступни. Но останавливаться было нельзя.

Лестница вверх. Ступени, крутые и скользкие. Венера взбиралась, хватаясь за стены. Сердце колотилось как бешеное. Адреналин пульсировал в висках. Первый этаж. Коридор с портретами предков. Знакомые лица смотрели со стен, молча осуждая за предательство рода. Венера не обращала на них внимания. Бежала дальше по коридору. Мимо гостиной и столовой. Мимо кабинета отца.

Ещё одна лестница вела наверх. На второй этаж — жилой. Где находилась её комната. Венера взлетела по ступеням. Ворвалась в свою спальню. Захлопнула дверь за собой. Прислонилась к ней спиной. Тяжело дыша, пыталась успокоиться. Комната выглядела точно так же, как и всегда. Будто ничего и не произошло за последние сутки. Кровать с белым бельём. Шкаф с одеждой. Письменный стол у окна. Всё как в детстве.

Но это больше не дом. Это тюрьма с мягкими стенами. Венера метнулась к прикроватной тумбочке. Резко выдвинула верхний ящик. Схватила телефон, лежащий внутри. Экран загорелся от прикосновения. Разблокировала одним движением пальца. Открыла список контактов, быстро нашла имя «Михаил» вверху. Палец завис над кнопкой вызова.

Дверь за спиной распахнулась внезапно. С таким грохотом, что Венера подпрыгнула от испуга. В дверном проёме стоял Водопьянов. Руки скрещены на груди. Лицо каменное, без единой эмоции.

— Как предсказуемо, — произнёс он холодно.

Венера попыталась нажать кнопку вызова. Но отец был быстрее. Рука взметнулась в воздух, выбив телефон. Он пролетел через всю комнату, ударился о стену и разбился на мелкие осколки.

— Нет! — закричала Венера в отчаянии.

Водопьянов шагнул в комнату. Достал из кармана тяжёлые наручники. Венера печально усмехнулась, думая про себя «Подготовился?». Металл тускло блеснул в свете лампы.

— Протяни руки, — приказал он спокойно.

— Нет! — вскрикнула Венера, подбежав к окну.

Водопьянов устало вздохнул. Взмахнул рукой небрежно, заставив вазу с цветами взорваться мелким крошевом. Вода из вазы метнулась к Венере и опутала её тонкой полупрозрачной нитью, подтащив к отцу. Венера сопротивлялась изо всех сил. Упиралась ногами в пол. Цеплялась за воздух руками, но всё это было бесполезно.

Водопьянов схватил её запястья. Защёлкнул наручники на обоих. Металл впился в кожу. Холодный и безжалостный. Руны на браслетах вспыхнули, заблокировав доступ к мане.

— Отец, не делай этого! — прокричала Венера ему в лицо.

Водопьянов не ответил, лишь развернулся к двери и громко крикнул в коридор:

— Иван! Пётр! Сюда, живо!

Два гвардейца вбежали в комнату. Здоровенные мужики в чёрной форме. Лица суровые и непроницаемые.

— Под арест её, — приказал Водопьянов. — Следите за ней круглые сутки. Если она попытается сбежать. Остановите любой ценой. Ранить можно. Убивать нельзя. Понятно?

— Так точно, князь, — ответили охранники в унисон.

Водопьянов посмотрел на дочь последний раз. В глазах мелькнуло что-то. Сожаление? Или просто усталость?

— Всё ради тебя, Венера, — прошептал он тихо. — Однажды ты это поймёшь.

Он вышел из комнаты. Закрыл дверь за собой. Шаги удалились по коридору. Венера упала на кровать. Цепь наручников звякнула. Охранники заняли позиции у двери и окна, сверля их взглядом. Стояли, как каменные статуи. Немигающие и молчаливые. Венера снова сжала кулаки до боли. Ногти впились в ладони. Тёплая кровь потекла между пальцами.

— Миша, — прошептала она беззвучно. — Не приходи, это ловушка…

Но Михаил был слишком далеко. Не услышал её предупреждения. А Водопьянов уже мчался к Императору, чтобы организовать похороны молодого абсолюта.