Попаданка с квартирой приключений не ищет (СИ) - Добринская Ева

Казалось бы, что такого, если муж мой не шел рядом, а медленно, постепенно отставал на шаг, потом еще на один, издавал за спиной невнятные звуки, подхихикивал. Вроде ничего особенного, но это нагнетало атмосферу, как в фильмах ужасов, еще только музыкального сопровождения не хватало. К этому еще можно добавить то, что из гостей мы обычно возвращались поздно, иногда за полночь.

А дома у меня за спиной тихо пощелкивали ножницы, когда я поворачивалась к нему лицом, делал вид, что стрижет ногти — не в ванной, а в комнате, у меня на глазах — невозмутимо, безмятежно, только стоило мне отвлечься, снова заходил за спину.

Я понимала, что он пьян, что, если у человека такой безумный взгляд, выяснять отношения или делать замечания бесполезно. И я старалась уходить в другую комнату, в кухню, а потом стала запираться в ванной, потому что и в спальню, и в кухню, он отправлялся следом за мной.

Самой неприятной частью нашей семейной жизни оказался секс.

Генка начал обвинять меня во фригидности. Выходя замуж, я была девственницей, с его слов он — тоже, поэтому я никак не могла понять, откуда такие претензии. Я не знала других мужчин, мне не с чем было сравнивать. Ведь у нас с Котом, моим одноклассником, так ничего и не случилось.

Может, Генка — не понятно, зачем — солгал по поводу своего опыта? И ему есть, с чем сравнивать. Я так и спросила у него, и нарвалась на скандал. Оказывается, он выводы сделал из сплетен мужиков между собой. Где-то, у кого-то там были бабы «ух!», а я, видите ли, — дохлая амеба.

И где он такого набрался? Я и слова «фригидность» не знала, пока он меня не обозвал. Конечно, залезла в словари. Ага. «Отклонение от нормы проявления сексуального чувства, характеризующееся снижением половой возбудимости или отсутствием оргазма; половая холодность». Ну, в принципе, похоже.

В чем-то я его понимала, потому что и с моей точки зрения все было как-то неправильно: процесс не вызывал те феерические ощущения, о которых говорили девчонки, и того пьянящего удовольствия, что дважды подарил мне Кот, тоже не было. Генке вроде было неплохо. Только после первой брачной ночи я две недели с ужасом шарахалась от мужа, когда понимала, что он настроен на исполнение супружеских обязанностей.

Так и повелось, что после каждой ночи «любви» я по две недели залечивала настоящие мозоли на нижних губах и лобке. Потом Генка потребовал, чтобы я брила лобок, потому что у него тоже появились болезненные потертости на члене. Спросить было не у кого. Ленка вышла замуж и уехала с мужем в Питер. С мамой говорить на эту тему я стеснялась.

А потом я застала Генку на какой-то деве у нас дома. Я не стала скандалить. Если честно, чувствовала себя виноватой, ведь со мной что-то не так, и я пошла к гинекологу. Он посмотрел на мои половые органы и сразу спросил:

— Кто это сделал?

— Что? — я страшно удивилась.

Доктор отошел и принес откуда-то довольно большое зеркало. В зеркале я увидела свои половые губы в розовых пятнах, как после заживших ожогов. Доктор повторил:

— Кто это сделал?

Я ответила, еще не понимая, в чем проблема:

— Муж.

— Вы не хотите написать заявление?

— Какое заявление?

— Это можно квалифицировать как домашнее насилие.

Я подумала и ответила:

— Нет. Но вы дадите мне справку?

А еще доктор расспросил меня о половой жизни с мужем, а потом на картинках и собственных рисунках объяснил, как должен происходить половой акт. Рассказал о возможных размерах мужского полового органа, о неудобствах и неприятных ощущениях при дефлорации и о том, что в дальнейшем, неприятных ощущений наблюдаться не должно, а даже наоборот.

Я теперь знала, какое заявление я хочу написать.

После почти пяти лет такого странного брака мое терпение закончилось, и я предложила Генке развестись. Он взъерепенился, начал орать и говорить гадости о том, что я шлюха, о несуществующих любовниках. А я спросила, почему он не занимался со мной сексом по-настоящему.

Ответ Генки вызвал у меня шок. Оказывается, он не хотел детей, а стопроцентной гарантии никакое предохранение не дает. И не только это.

— Скажи спасибо, что я тебя нормально не трахал и не посылал потом на аборт! А можно было еще в рот. Ты в рот возьмешь? — вероятно, выражение моего лица было достаточно красноречивым, потому что Генка злорадно заключил, — вот об этом я и говорю, рыба ты фригидная. С тобой, как с нормальной женщиной, нельзя. Я не дам тебе развод, будешь терпеть и дальше, иначе света белого не увидишь.

А потом он сказал то, что, вероятно, объясняло всю глубину его страхов и неадекватного отношения ко мне:

— А то вся такая красивая, талантливая — на сраной козе не подъедешь. На самом деле, ты — ничто, ноль без палочки. И получаешь то, чего заслуживаешь.

Тогда я сунула ему в нос справку от врача и пригрозила, что могу обвинить его в домашнем насилии. Только после этого Генка согласился, и мы подали заявление на развод, но, когда он узнал, что мои родители собрались эмигрировать в Германию как нативные немцы, заявление отозвал и поставил меня перед фактом: пообещал дать развод после натурализации.

Я спорить не стала, потому что понимала — бесполезно. Он и так настраивал родителей против меня, а тут… не сомневалась, что муженек пустится во все тяжкие. Хотя я уезжать никуда не хотела. Я хотела бы отправить родителей и остаться. Возможно, затянувшийся бракоразводный процесс дал бы мне эту возможность. Только вот мама…

В таком семейном положении мы и оказались в таможенной катавасии на границе с Польшей. Когда мама сунула свое не внесенное в таможенную декларацию обручальное кольцо мне в карман и попросила договориться с таможенниками, Генка только фыркнул в мою сторону и ничего не сказал, и даже не попытался сопроводить, чего я, в общем, и не ожидала, и не желала. Отец дернулся было вслед за мной, но мама умоляюще сложила руки перед собой, а мне пришлось отцу улыбнуться успокаивающе и сказать, что все в порядке.

Я на маму не обижалась. Я знала, что она меня любит, правда какой-то непонятной мне любовью. Так же я знала, что в критических ситуациях она всегда почти полностью лишалась рассудка. Не знаю, что ей когда-то пришлось пережить, но ее панические атаки из здравомыслящей женщины и строгой матери превращали в обезумевшее от страха животное.

Последний случай произошел не так давно. Когда мы отправляли с компанией-перевозчиком вещи за границу, мама в состоянии длительного стресса умудрилась все документы и накладные на отправляемый багаж упаковать в ящик с вещами. Грузчикам пришлось разгружать половину машины, и мы все вскрывали ящики и искали документы.

Поэтому я оставила отца присматривать за мамой, проигнорировала «козью морду» Генки и отправилась на выход из вагона. Ага. Договариваться с таможенниками. С единственной мыслью: «Боже, помоги мне!» Из меня переговорщик, как из папы балерина.

Дорогие мои! Я в 14 главе поменяла картинку. Зацените!

Глава 20

Взгляд в прошлое 3. Я и Мирон

— Мой брак с первым мужем сложился очень неудачно, и мы должны были развестись, но тут мои родители собрались эмигрировать. И мой первый муж, Геннадий Мордвинов, пожелал эмигрировать вместе с нами. В ситуации цейтнота с оформлением документов, времени на бракоразводный процесс через суд не было, поэтому я согласилась. Не хотелось упреков и нотаций еще и от мамы.

Посвящать в тонкости моих отношений с мамой я не стала.

— Неожиданная ситуация сложилась на границе при заполнении таможенной декларации. Мама очень любила украшения, поэтому в декларацию пришлось вносить довольно много. Только от волнения она забыла внести в список обручальное кольцо. У мамы бывали панические атаки, во время которых она становилась практически недееспособной, и тут случилась, поэтому вопрос с кольцом пришлось решать мне.