— Не стоит так разговаривать с клиентами, лорд Мэлори.
Я ее убью. Обернувшись, я глубоко вдохнул. И выдохнул. Убью.
— Не стоит? Вот как?
— Именно так. И, если ни вы, ни ваш спутник не собираетесь ничего покупать, то я прошу вас покинуть магазин, мы уже закрыты.
Семечки покатились по полу, и Элис поморщилась. Как будто необходимость уборки взволновала ее сильнее всего остального.
Что. Мать его. Происходит. Почему она так себя ведет⁈ Это… возмутительно!
— Закрыты? — переспросил я. — Вы? А что, если я найду хозяина этого, — я обвел жестом скудную обстановку, — заведения? И поговорю с ним? Например, о том, так ли ему нужна в качестве продавщицы… ты? Что ты будешь делать? Без денег, без работы — куда пойдешь?
Да, шантаж.
Нет, не стыдно.
Я ее не убил до сих пор!
И даже не покалечил!
Хотя хотелось.
— У вас это не выйдет, лорд Мэлори.
— Почему это? Думаешь, я поленюсь навести справки?
— Мне. Здесь все принадлежит мне. Это мой магазин, и артефакты тоже мои. Потому я не нуждаюсь ни в вас, ни в ваших деньгах. Вы же не опуститесь до того, чтобы брать меня силой, лорд Мэлори?
* * *
После вопроса Элис в магазине повисла тишина.
Я раздумывал .
Опущусь ли я до того, чтобы взять ее силой? А, собственно, почему бы и нет? От злости внутри все буквально бурлило.
Со временем тишина стала давящей. Я смотрел в глаза Элис, все силы направляя на то, чтобы не дать магии вырваться наружу: вполне возможно, если это случится, от Верхних Петушков не останется даже руин.
Как назло, именно в этот момент по телу прокатилась очередная волна боли, и перед глазами все слегка поплыло. Элис стало аж три штуки — и каждую мне хотелось одновременно прибить, прижать к себе и не отпускать.
Пауза затягивалась.
— Идем, — коротко повторил я. — Повторяю еще раз: у меня нет времени на твои капризы.
— Лорд Мэлори, у вас, похоже, нет времени даже на то, чтобы вникнуть в ситуацию? Я с вами никуда не пойду. И не обязана идти.
В самом деле тащить ее силой?
Дракон, которого я с большим трудом удерживал внутри, откликнулся на эту мысль одобрительным рыком, кожа зазудела — судя по округлившимся глазам всех трех Элис, местами на ней выступила чешуя.
От одной мысли о том, чтобы ее сейчас отпустить, все внутри бунтовало. По крайней мере до того момента, как мы закрепим связь, которая позволит мне в любой момент ее найти.
Впрочем… мне казалось, я даже сейчас чувствовал слабое притяжение истинности, как будто к Элис меня привязывал пока призрачный, но уже очень прочный канат. Я буквально мог его видеть, хоть это и было невозможно: связь не закреплена, к Элис меня не привязывает пока — ничего.
И все-таки… Нахмурившись, я пытался разобраться в том, что происходит.
Почему все выглядит так, как будто… как будто связь уже появилась, пускай и выглядит слабой? Я, возможно, обратил бы на это внимание раньше, если бы не провалялся в отключке целый месяц.
Этот невидимый канат… будь я проклят, если это не та самая связь между истинными, о которой рассуждали ученые и о которой писали в легендах. Та самая, которая появляется после первой «близости», как секс целомудренно называли ученые и стихоплеты. Почему раньше ничего не было? Почему появилось сейчас? Ладно. Об этом стоит подумать чуть позже. А сейчас сосредоточиться на том, чтобы ее не прибить. Впрочем, нет истинной — нет проблем.
Опустив взгляд, я увидел, что из-под длинного левого рукава блузы Элис видны повязки.
Она перевязала метку! Спрятала ее!
Убью. Чего бы мне это ни стоило — убью.
Не припомню, чтобы кто-то раздражал меня сильнее.
Я ее почти ненавижу.
Больше всего на свете хотелось запереть Элис где-то… подальше от всех. Спрятать, как… сокровище.
Проклятие.
Все же в порядке было, когда она была в моем особняке!
Зачем ей понадобилось сбегать⁈
— Хорошо, — медленно произнес я. — Ты можешь со мной никуда не ходить.
Плечи Элис под тонкой тканью слегка расслабились. Она вздернула подбородок.
— Отлично. Тогда я прошу вас покинуть этот магазин.
— Нет.
— Что — нет?
— Нет, я не буду его покидать. Как написано в этой бумажке, — я потряс перед лицом Элис пергаментом с витиеватыми пояснениями законника, — У меня есть свобода воли. Так что я, пожалуй, останусь. Ты мне кое-что задолжала, Элис.
Элис побледнела. Я наклонил голову.
Гидеон захрустел семечками.
Его тоже убью.
Когда у него закончатся семечки⁈
— Если… — Ее голос дрогнул, а щеки вдруг покраснели. А это еще что? — Если вы о двадцати монетах, статуэтке, часах и золотом канделябре, то…
Она замялась, и у меня глаза на лоб полезли. Она стащила у меня статуэтку и канделябр? Зачем? Смутно я вспомнил, что, еще будучи в особняке, Элис просила у меня деньги. Но она хотела такую мелочь, что у меня тут же это вылетело из головы. Попросила бы больше, зачем воровать, мать его, канделябр⁈ И… так вот, куда подевалась статуэтка Богини… Древняя и бесценная реликвия рода Мэлори, между прочим. Стоит целое состояние. Интересно, Элис загнала ее в ломбарде?.. Эта мысль меня позабавила. Еще один повод для дражайшего приемного отца перевернуться в гробу.
— То мне крайне жаль, — закончила Элис. — Вы можете выставить мне счет, я погашу его, как только обзаведусь необходимыми средствами.
Убью.
Прямо сейчас.
— Ты в самом деле думаешь, что меня волнуют те безделушки, которые ты украла? Ты издеваешься⁈
Дракон внутри срочно требовал отдать Элис еще и еще — еще больше сокровищ, вообще все ценное, что у меня есть.
Я ненавидел это проснувшееся внезапно желание и только сильнее из-за него злился.
— Опустим то, что ты украла. А Рольфа ты зачем подговорила сбежать? — с трудом сохраняя самообладание, спросил я. — Ты можешь идти куда угодно — но он должен вернуться в школу.
— Нет, — раздался за моей спиной тихий голос.
Я обернулся.
Рольф, который до этого, видимо, подглядывал в щель между дверью и косяком, просочился внутрь. Я снова лихорадочно ощупал его глазами. Выглядит здоровым, на щеках — румянец, одежда простая, но чистая.
Как он здесь оказался?
— Рольф, где Хью? — тревожно спросила Элис.
— Дома.
Дома? Они живут вместе? И кто такой этот Хью?
Я оглянулся на Гидеона, но тот выглядел таким же сбитым с толку, как и я.
Рольф жался к двери, я подошел ближе, присел, чтобы удобнее было с ним разговаривать.
— Что — нет? — как мог мягко спросил я.
— Я не вернусь в школу, сэр лорд Мэлори.
Я сжал зубы и изо всех сил постарался не измениться в лице.
— Почему?
Рольф бросил испуганный взгляд на Элис, и это, должно быть, стало последней каплей. Злость затопила меня с головой.
Она его надоумила сбежать? Что она наговорила? Она понимает, в какой опасности находятся все необученные маги, особенно такие, как Рольф: с редким, сильным и ярким даром⁈
Я ее убью. У меня уже был с десяток поводов ненавидеть Элис. Но наконец один из них стал достаточно весомым, чтобы выпустить ярость наружу.
Даже боль я почти перестал ощущать. Или дело в том, что моя истинная — рядом, а Гидеон был прав, говоря, что это поможет успокоить мою магию?
Об этом я тоже подумаю позже.
— Гидеон, возьми Рольфа и выйдите отсюда, — попросил я самым спокойным тоном, на какой был способен, и подошел к Элис, впившись взглядом в ее лицо. — Нам надо поговорить с… — Моей невестой? Истинной? Занозой в заднице? — С Элис.
— Но… — начал Рольф.
— Идем, — мягко попросил Гидеон, кладя руку на плечо Рольфа. — Им нужно посекретничать — а ты мне пока расскажешь, как здесь живется. Тут есть магазины со сладостями? Я ужасно голоден.
Семечек не забудь купить.
Рольф бросил на Элис панический взгляд, и та кивнула.
— Идите. Проверь, остались ли там леденцы на палочке — по дороге домой купим для Эми.
— Обожаю леденцы, — с энтузиазмом поддержал Гидеон, который никогда не ел сладкое. — Пойдем, покажешь, где купить, пока Элис и лорд Мэлори разговаривают. Они нас нагонят через пару минут. Ты так вытянулся! Помнишь меня? Я Гидеон, целитель…
