Молчание во благо. Том 1 (СИ) - "doditod"

* * *

В это время в Кобе, в трёхэтажном здании из серого бетона, притаившемся среди узких улочек портового района, царила привычная для преступного синдиката суета.

Офис выглядел, как прагматичный штаб: окна с матовыми стёклами, закрытые жалюзи, и тяжёлая стальная дверь с глазком, за которой всегда стоял кто-то с острым взглядом и коротким клинком под пиджаком.

Над входом висела скромная вывеска с иероглифами «Торговое агентство Ямагути», но местные знали, что за ней скрывается одна из самых влиятельных группировок Японии.

Внутри главного помещения второго этажа воздух был густым от сигаретного дыма и запаха дешёвого кофе из автомата в углу. Стены, выкрашенные в унылый бежевый цвет, местами облупились, обнажая бетон, а вдоль них тянулись ряды металлических шкафов, забитых папками — отчёты о ставках, контрабанда, долги.

Длинный стол из тёмного дерева занимал центр комнаты, заваленный пепельницами, пустыми банками из-под пива и картами Кобе, испещрёнными красными линиями — их территории. Вокруг стола сидели якудза — человек двенадцать, от мелких исполнителей до бригадиров среднего звена. Их голоса гудели низким рокотом: кто-то спорил о разделе прибыли с последнего груза, кто-то пересчитывал пачки иен, шурша купюрами с усталой сноровкой.

На фоне этого гомона выделялся Кейта Нода — охранник, сидевший у окна с видом на переулок. Ему было за сорок, лицо покрыто мелкими шрамами от уличных драк, а чёрный костюм, слегка потёртый на локтях, выдавал его скромный статус.

Он был просто тенью, что стояла у дверей и следила за входом. Но в его кармане всегда лежал старый кнопочный телефон, который он проверял чаще, чем следовало. Этот телефон связывал его с мелкими дельцами из Сумёси-кай — старыми знакомыми ещё со времён, когда он бегал по улицам Осаки, подворовывая и продавая сплетни. Ямагути-гуми ценили его за молчание и умение слушать, но не знали, что он иногда сливал крохи информации конкурентам за пару лишних иен.

Кейта лениво крутил сигарету в пальцах, когда его телефон завибрировал на столе. Он нахмурился — мало кто звонил ему в рабочее время — но всё же поднёс аппарат к уху.

— Да? — буркнул он.

На том конце линии раздался спокойный, но резкий голос:

— Ри Ваз Зол.

Слова ударили, как молот по стеклу.

Кейта замер, его пальцы разжались, сигарета упала на пол, оставив тлеющий след на линолеуме.

Глаза охранника закатились, зрачки сузились до точек, а из горла вырвался низкий, булькающий хрип. Тело дёрнулось, будто кукла на нитях, и в тот же миг кожа на его руках начала трескаться, как пересохшая земля. Чёрный дым вырвался из трещин, едкий и густой, наполняя комнату запахом гнили. Его позвоночник выгнулся назад с хрустом, кости ломались и тут же срастались в уродливой пародии на человеческую форму, которая распалась на уродливого проклятого духа.

— Какого чёрта⁈ — рявкнул один из якудза, вскакивая со стула и опрокидывая банку пива. Остальные обернулись, их руки потянулись к ножам и пистолетам, но было поздно.

Кейта — или то, что от него осталось — бросился вперёд. Его пальцы, теперь длинные и когтистые, вонзились в грудь ближайшего бригадира, разрывая плоть с влажным треском. Кровь брызнула на стол, заливая карты и купюры.

Второй якудза успел выхватить пистолет, но выстрел ушёл в потолок — тварь схватила его за горло и швырнула в шкаф, проломив металл.

Хаос захлестнул офис: крики, звон разбитого стекла, топот ног по полу. Проклятый дух, в которого обратился Кейта, двигался с ужасающей скоростью, его тело извивалось, как змея, а из пасти вырывался рёв, от которого звенело в ушах.

За минуту он разорвал шестерых. Кровь текла по линолеуму, смешиваясь с пеплом и пивом, а воздух стал тяжёлым от вони смерти. Оставшиеся якудза пытались отбиться — кто-то полоснул ножом по его руке, но лезвие застряло в чёрной плоти, а другой выстрелил в упор, только чтобы увидеть, как пуля бессильно отскакивает.

Паника нахлынула на главный офис Ямагути, но среди этого ада выделился Тэцуя Широ — невысокий, жилистый якудза с татуировкой дракона на шее, что пряталась под воротником рубашки.

Пока другие кричали и падали, он шагнул вперёд, сбрасывая пиджак. Его кожа задымилась, чешуя проступила на руках, а глаза вспыхнули жёлтым огнём.

Он был медиумом, тесно переплетенным с силой одного могущественного духа.

Секунда — и его тело вытянулось, кости затрещали, превращаясь в массивную фигуру дракона, чьи когти оставляли борозды в полу. Рёв Широо заглушил вопли проклятого духа, и он бросился на тварь.

Бой был быстрым. Драконьи когти разорвали чёрную плоть Кейты, как бумагу, а огненное дыхание испепелило его голову, оставив лишь кучку дымящегося пепла. Широо тяжело дышал, возвращаясь в человеческий облик, его рубашка висела лохмотьями, а грудь вздымалась от напряжения. Он сплюнул на пол, глядя на останки.

— Что за дерьмо тут творится? — прорычал он, оглядывая разгромленный офис. — Нам скоро выполнять очередной заказ, а моих людей порвал на части не пойми откуда взявшийся дух?

Оставшиеся в живых якудза — пятеро, включая Широо, — стояли среди тел, их лица были бледны, а руки всё ещё сжимали оружие. Стол был перевёрнут, шкафы пробиты, а пол усеян осколками стекла и кровью. Телефон Кейты лежал в углу, экран треснул, но всё ещё светился — вызов завершился.

Глава 8

Унижение киотской школы

Токио вздохнуло свободнее, и никто не мог понять, почему. Ямагути-гуми, чьи теракты и грабежи ещё недавно держали регион Канто в напряжении, внезапно затихли. Клан Инумаки и академия шаманов замерли в непривычной, почти звенящей тишине. Все пытались разгадать причину.

Пока люди шептались о затишье перед бурей, истинный виновник торжества спокойно восседал в своём клане. Закрывшись в личном кабинете, он окружил себя пугающими черепами и странными символами, вырезанными на стенах.

— Интересно всё же, как отличаются эти слова от Нирна, — пробормотал он. Практика выявила занятный факт: ту’ум разрыва души в этом мире работал иначе, чем в родной вселенной, хотя смысл произнесённой фразы оставался ясен и нёс чёткое назначение.

Этот крик совершал простое, но жуткое действо — разрывал душу на части. Затем он склеивал её, пожирая жизненную силу владельца, и вновь разрывал. Столько раз, сколько требовалось. В Нирне такой процесс превращал врага в нежить — грубую пародию на некромантию.

— Херма Мора выторговал его у Идеальных Повелителей, контролирующих Каирн Душ, с этой силой можно было бы создать целый легион нежити, но увы, — задумался Мирак и тут же мотнул головой, отгоняя отвлекающие мысли.

В этом мире, с его иной магической системой, всё протекало чуть иначе. Изменения начинались уже в момент разрыва души. Нельзя ошибиться, утверждая, что нет способа быстрее наполнить живое существо негативом, чем разодрать его сущность на лоскуты. Процесс за считанные мгновения переполнял сосуд тьмой.

Затем человек умирал — ведь здесь не существовало концепции нежити, привычной для Нирна. Но высвободившийся негатив рождал проклятие. Оно не обязательно захватывало тело — просто покидало его, становясь новой сущностью. Эффект напоминал тот, что возникает, когда сотни людей долгими днями, капля за каплей, накапливают в одном месте отрицательную энергию, только всё происходит за мгновение.

Так получалось, что ту’ум стремился к конкретной цели, но, не достигая её из-за местных законов, обрывался, рождая схожий результат иным путём.

— Но эти слова можно усилить, — Мирак постучал пальцами по столу. — Если человек всё равно умирает, ничто не мешает наложить на него пакт самопожертвования. Проклятая энергия приумножится, и дух станет ещё могущественнее.