Наследник пепла. Книга IX (СИ) - Дубов Дмитрий

— У меня уже есть тридцать точек с координатами. Я уже получил согласия от Вихрева, Вулканова и Морозова. Также получил согласие от Полуночника, они будут помогать нам по ментальной части. У меня такой вопрос: вы — с нами?

— Конечно, с вами, — без раздумий ответил Креслав. — Какие точки наши?

— И ещё, — я посмотрел на Светозарова, — нам нужны представители службы имперской безопасности, чтобы всё выглядело максимально законно.

— Это разумеется, — Иосиф Дмитриевич явно повеселел. — Отдельно хочу заметить для вас, что мы хотим сделать всё как можно более бескровно. Для этого именно в операции и будут задействованы менталисты. Они фактически возьмут под контроль аристократов, заставят их вернуть накопители. И в то же время должны будут понять, кто и в какой мере замешан в предательстве и попытке государственного переворота. Потому что всех под одну гребёнку мы грести не будем. Возможно, кто-то просто получал эти накопители. А кто-то, как тот же племянник Чернышева, участвовал в уничтожении капищ непосредственно. И, соответственно, меры вины у таких людей будут совершенно разные.

— Как скажешь, Иосиф Дмитриевич. Если ты считаешь, что всё должно пройти бескровно — значит, так оно и будет.

Пришёл черёд моего деда оглядывать собравшихся.

Тут уже я взял слово.

— Мне бы тоже хотелось поучаствовать в данной операции, — проговорил я, глядя на Светозарова.

— Хорошо, — отозвался он. — И кого же вы хотите на себя взять?

— Ответ напрашивается сам собой, — хмыкнул я. — Конечно, мы хотели бы брать Чернышова. У меня, знаете ли, полгруппы на него зуб точат.

— Ну смотри, — сказал Светозаров, — в принципе, я не против. Но пообещай, что от Чернышова не останется одна только горстка пепла. Я должен предъявить его людям.

— Не-не-не, — я выставил ладонь вперёд. — Справедливость должна восторжествовать. Но нам действительно нужен кто-то из безопасников для того, чтобы вся наша операция была исключительно легитимной.

— Есть какие-то конкретные предпочтения? — спросил безопасник.

— У нас и вариантов-то особо нет, — пожал я плечами. — Нам только Салтыков и подходит.

Тут Светозаров приложил руку ко рту и закашлялся. И только потом я понял, что на самом деле он смеётся. Просто тихонько, стараясь не показывать своих эмоций.

— А что вы, Иосиф Дмитриевич, собственно, смеётесь? — поинтересовался я у него, пытаясь понять, в чём тут юмор.

— Дело в том, что у Анатолия Сергеевича при одном звуке ваших фамилий начинает… — он сделал паузу, — левая щека дергаться. И мне очень не хотелось бы, чтобы дергалась она постоянно.

— Ой, да ладно вам, — я сам усмехнулся. — Мы же всегда ему только хорошие новости несём.

— Конечно, — заржал, не сдерживаясь, Светозаров. — Вы несёте только хорошие новости, которые сопровождаются просто невероятным количеством геморроя. Мы вот вчера курили с ним на крыльце, и он мне начал что-то рассказывать про богов в карманах. И это всё после работы с вами! Ему явно пора в отпуск. Так что, как только я разберусь со всей этой чертовщиной, накопителями и аристократами, я его точно отправлю отдыхать. Потому что работает он, бедный, просто на износ.

— Согласен. Верных и честных людей мало. Их терять нельзя, — я кивнул.

И все остальные, сидящие за столом, тоже кивнули.

— Ну что ж, раз так, — Светозаров оглядел нас. — Давайте с вами обговорим основные моменты. А сама по себе облава будет назначена на послезавтра.

Недалеко от загородной резиденции Чернышовых нас встретили соглядатаи от Салтыкова.

В экипаж сел командир группы. Сначала посмотрел на своего начальника, а затем бросил взгляд на меня и Белоснежку. Мы вдвоём едва помещались на одном сиденье в большом экипаже.

Анатолий Сергеевич кивнул, мол, при нас можно рассказывать всё, что угодно.

— Так вот, — сказал командир группы соглядатаев, — Чернышов ваш — бедолага, самый натуральный. Даром что бывший глава Генштаба. Метался туда-сюда несколько раз. Когда чаша весов начала склоняться в сторону Ликоморы, он почувствовал себя свободнее. Вернулся обратно в столицу, занялся делами, даже стал захаживать на работу. Ну а что? Нового начальника пока назначено не было. Вот он и не чувствовал себя достаточно вольготно. Решил, что, может быть, вообще не коснётся его это отстранение.

Тут у Салтыкова дёрнулась щека, и я понял, о чём говорил Светозаров. Но глава соглядатаев продолжал:

— Когда же битва на Ольхоне завершилась успехом наших войск, он стал реже выходить за пределы своего особняка в столице. А уж когда на неделе пошли слухи о смерти Ликоморы Болотовой, он и вовсе перебрался сюда, за город. Якобы сидит в ссылке тише мыши под веником.

— Какая это всё-таки удивительная, интересная способность флюгера. Как будто нюхом чует: где и когда нужно находиться. Когда наглеть, а когда тихонечко уткнувшись взглядом в землю, смотать удочки и свалить обратно в ссылку. И этом бесспорном умении господину Чернышову вообще никак не откажешь,

— Да уж, — хмыкнул Белоснежка. — Удивительная способность: акклиматизироваться в любой ситуации.

— Ну что ж, — сказал Анатолий Сергеевич, глядя на нас, — в путь, господа.

— Всегда готовы, — ответил я.

Со мной были мои друзья-стихийники и Тагай в качестве отрядного менталиста. Кроме Салтыкова и ещё нескольких безопасников, охрану мы с собой не тащили. Но Салтыков упомянул, что при себе у него имеется некий магический блокиратор.

— Ну, мало ли что, — добавил он. — С учётом ситуации с племянником Чернышова, которого словили на горячем, неизвестно, принимал ли лично Чернышов участие в уничтожении капища или доверил это кому-либо? С этим ещё нужно будет разбираться, как и с тем, какую меру пресечения использовать в отношении него. Пока же необходимо всё проверить и поговорить.

Управляющий усадьбой, услышав, кто прибыл в особняк, едва ли не сразу освободил проход и проводил всех нас в кабинет к Чернышову.

— Захар Григорьевич, — обратился к нему Анатолий Сергеевич.

Чернышов оторвался от бумаг, которые внимательно разглядывал, и с весьма недовольным взглядом стал взирать на нас. Недовольство его распространялось именно на тех, кого он считал «молодёжью».

— А кого это вы с собой притащили, Анатолий Сергеевич? — спросил он, у Салтыкова. — Мы же, вроде, договаривались о личной встрече?

— Видите ли… — проговорил Анатолий Сергеевич, садясь напротив Чернышова без спросу. — Ребята, в некотором роде, стали внештатными консультантами Тайного сыска. Поэтому нахождение их здесь строго обязательно.

— А что же вы тогда с собой не притащили сразу полк солдат? — поинтересовался Чернышов, и в голосе его я услышал вызов. Он совершенно нас не боялся.

— Ну, полк солдат, на мой взгляд, тащить преждевременно, — пожал плечами Салтыков. — Потому что пока вас обвинить, вроде бы, и не в чём, кроме некоторых нюансов. В отличие, разумеется, от других представителей вашей семьи.

— Это о ком идёт речь? — Чернышов, глядя на Анатолия Сергеевича, сверкнул глазами. — Наша семья — род честный и благородный. Мы верно служим империи на разных постах. Чернышовы никогда и ни в чём противоправном замечены не были.

В этот момент за моим левым плечом, не скрываясь, откровенно заржал Белоснежка, а вслед за ним фыркнул Гризли.

— Ну-ну, — сказал он. — Кристальной чистоты семейка. Клейма ставить негде.

Анатолий Сергеевич повернулся и подмигнул Тагаю. Тот подмигнул в ответ, показывая, что принял сигнал.

— Так вот, Захар Григорьевич, — сказал Салтыков, — для того, чтобы наш с вами разговор прошёл в более продуктивном, откровенном ключе, для начала скажите, пожалуйста: где вы спрятали накопитель из уничтоженного капища родовичей?

— Я не знаю, в чём вы, — нахмурив брови, ответил Чернышов. — О чем вообще речь? Я ни в чём подобном не принимал участия.

Салтыков с вопросом обернулся к Тагаю. Я тоже посмотрел на друга.

И тут понял: что-то пошло не так.