Наследник пепла. Книга X (СИ) - Дубов Дмитрий

Мы поблагодарили друга Гризли по имени Чжан и решили, что нам нужно всё-таки для начала засвидетельствовать в российском посольстве наше почтение, так сказать, и немного осмотреться.

— Кстати, — проговорил Росси, — раз уж пошла такая пьянка, то я, пожалуй, отправлюсь к своим родным австро-венграм и тоже пособираю там информацию: что к чему. Ты как: пойдёшь через российское или со мной?

— Нет, — я покачал головой, глядя на окружающий нас незнакомый город. — Меня не устраивает вариант пробиваться на этот праздник через посольство, причём через какое бы то ни было. Мне нужно заявить о себе, потому что, придя якобы от Российской империи, я не буду иметь права потом начать требовать привилегий тохарского императора. Просто не могу этого сделать. Поэтому давайте так: вы, друзья, расходитесь по посольствам, а я попробую попасть на это самое празднество напрямую, через канцелярию императорского дворца.

В глазах Росси я увидел нескрываемый скепсис.

— Послушай, ты же для них никто, — проговорил Джузеппе. — У тебя как будто бы нет ни родины, ни флага.

— О чём ты? — сказал я. — Флаг у меня уже есть, и родину восстановлю. Поэтому деваться мне некуда. Зато у меня есть кровь, сила и покровительство богини. Ничего, будем прорываться.

Но прежде, чем пойти в Высокий город, мы зашли в постоялый двор, сняли себе комнаты, переоделись, почистились, чтобы выглядеть получше, и разошлись заниматься каждый своими делами.

Я отправился напрямую в канцелярию императора и по пути занимался тем, что рассматривал столицу Китайской империи. А она была очень разная. Конечно, и наш Екатеринбург тоже не был везде одинаковым, но всё же наши города выглядели значительно лучше, потому что у них здесь между районом трущоб и районом зажиточных торгашей границей иногда служила дорога, мощёная деревянными досками. Более состоятельные дома, были обнесены высоченными заборами, чтобы не портить себе вид бедными голодными жителями трущоб.

С одной стороны играла музыка, слышался смех и танцы, а по другую сторону улицы в бараках с выбитыми окнами ютились полуголодные грязные нищие люди. Бывало, что по дороге проезжал какой-то купец на паланкине или воины из родовой гвардии местного аристократа шествовали, так те не стесняясь палками били любого, кто оказывался у них на пути.

Попробовали и на меня замахнуться, но увидев мою красную косу и предупредительно зажжённый на ладони огонь, лишь сплюнули под ноги и обошли стороной. Всё же тохары и здесь воспринимались магами-воинами, раз с нами не спешили связываться.

И в целом у меня остались от столицы соседней империи достаточно смешанные впечатления. По сути, я прекрасно понимал, что в любом городе есть такие трущобы. К сожалению, от этого никуда не денешься. Но так, чтобы людей секли просто за то, что дорогу заступили… перебор.

В канцелярии стояла огромная очередь. Последний раз я такую видел и не припомню когда. Отстоять в ней много часов и ничего не добиться меня совершенно не устраивало. Поэтому, использовав крепкие русские словечки, я начал потихоньку проталкиваться вперёд. Сама по себе канцелярия представляла собой пагоду на несколько этажей, и вот по ним тоже приходилось пробиваться и проталкиваться, потому что я даже ещё точно не знал, куда и к кому мне конкретно надо. Но в итоге получилось так, что на каком-то из этажей я лицом к лицу столкнулся с толстеньким чиновником.

Был он весь такой жирненький, его лицо блестело в свете артефакторных ламп, а поросячьи глазки бегали туда-сюда.

Я понял, что мне в чём-то повезло, потому что тот буквально всем своим видом кричал, что ждет, когда ему дадут мзду.

— Здравствуйте, — обратился я к нему и слегка поклонился. — Я представитель Тохарской империи, и мне необходимо встретиться с представителями императорского рода. У меня вопрос по межгосударственным отношениям.

— Да вы что ж, голубчик! — ответил мне чиновник и сощурился ещё больше. — Вы что-то не то говорите. Какая ещё Тохарская империя? Нет никакой Тохарской империи! Не имейте вы никаких прав, никакого обращения не будет! Да даже самих тохаров как народа нет — ничего нет. Не существует вас! Какого ещё отношения вы к себе хотите?

— Послушайте, — я оставался непреклонен, несмотря на то что чиновник, бывший гораздо ниже меня, всё равно умудрялся смотреть как-то свысока. Понятия не имею, как он умудрялся это делать. — Я ничего не знаю. Я представитель Тохарской империи. Мне необходимо, чтобы факт обращения был зафиксирован.

— Уважаемый, — чиновник уже, кажется, искал, кого бы позвать на помощь, — я даже пальцем не пошевелю для того, чтобы обслужить какого-то сумасшедшего.

— А может быть, есть что-то, что позволит вашему пальцу пошевелиться? — я вынул из внутреннего кармана амулет. — Иначе такой прекрасный амулет, который усиливает возможности, может отыскать гораздо более сговорчивого владельца, чем вы.

И тут я понял, что попал в цель. Глазки у чиновника засияли и забегали из стороны в сторону, так как он соображал, что же нужно делать.

— Ну вот, вы бы сразу так начали! — голос его стал бархатным и обходительным. — А то начали с каких-то жалоб и требований. Вот почему вы так всегда начинаете? Переходите сразу на приятное, и отношение будет к вам совершенно иное. Мы сейчас с вами совсем по-другому поговорим. Пойдёмте!

Он завёл меня в кабинет, и мы составили официальное прошение, а я настоял, чтобы оно было в двух экземплярах: один должен был остаться в канцелярии, а второй — с отметкой этого самого чиновника — перекочевал ко мне. Я передал ему амулет с муасом, объяснил инструкцию использования, и кругляш сразу же исчез где-то в складках его нарядной одежды.

На приём я, как и ожидалось, не попал, но хотя бы сделал официальный запрос — скажем так, отметился. Вероятнее всего, этот запрос потеряется где-то в завалах местных бумаг или на свалке различной корреспонденции. Но он хотя бы был зафиксирован.

При всём том я понимал: пробиться так через канцелярию к императору — это дохлый номер. Но в любом случае бумага на руках была, причём бумага, где чиновничий аппарат Китая меня официально признал представителем Тохарской империи. Так что хотя бы один единственный документ со стороны недругов с признанием моих притязаний я получил.

Обратно в постоялый двор я вернулся самым последним. Уже и Росси, и Гризли с ребятами были тут.

Я вынул бумагу, выданную мне китайским чиновником, и показал её ребятам. Мы сидели в небольшом зале на втором этаже, где можно было и поесть, и просто посидеть пообщаться.

Росси взял у меня бумагу и пробежался по ней глазами, затем вернул мне, покачал головой и посмотрел в глаза.

— Виктор! — сказал он с нескрываемым скепсисом в голосе. — Ты вроде бы уже взрослый парень, вон, какой большой. Прошёл и огонь, и воду, и медные трубы. И ты реально веришь в то, что вот этот товарищ из китайской канцелярии передаст твоё прошение? Да они тебя мурыжить будут, хорошо, если несколько лет. Правильно же сказал тебе этот чиновник, что нет у тебя ни родины, ни флага, и нет никакой Тохарской империи.

Росси, смотрел на меня глазами врача, который хотел, чтобы я принял лекарство, несмотря на то что оно будет ужасно горьким.

— Он имел в виду, что за тобой не стоит никакая сила, поэтому они не будут иметь с тобой никакого дела. Понимаешь? Китайцы уважают только силу и власть, больше ничего. Пошёл бы ты как представитель Российской империи — это ещё был бы один вопрос, потому что за Россией, соответственно, и за российским посольством стоит мощная сила. А ты пошёл как представитель империи, которой, по сути своей, уже и нет. По крайней мере, она для них ничего не значит. Китайцы уже давным-давно её пережевали и выплюнули по их мнению. Поэтому я сильно сомневаюсь, что у тебя что-то получится.

— Я думал уже обо всём том, о чём ты говоришь, — ответил я, забирая назад бумагу с печатью и подписью. — Но на самом деле цель-то была не такая. На самом деле целью было завизировать хоть в каком-нибудь чиновничьем аппарате, что лично я являюсь подданным Тохарской империи. А пока у Тохарской империи есть хотя бы один подданный, официально империя жива.