Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6 (СИ) - Волков Тим

— Собери людей, — сказал я. — Двоих, которым доверяешь. Я поговорю с Наоми, она копает финансы «Курама». Если склад их, она найдёт подтверждение. И держи Акиру в неведении, пока не будем уверены.

— Понял, — сказал Волк, его голос был как рокот мотора. — Я проверю склад сегодня ночью. Если девчонка там, мы её вытащим.

Он отключился, и я откинулся в кресле, чувствуя, как боль в плече возвращается. Волк был нашей силой, но этот склад мог быть западнёй. Кобаяси не дурак — он мог подставить нас, зная, что мы ищем Мику. Я взглянул на фото команды на столе: Юто, Наоми, Волк, я. Мы были семьёй, и я не мог потерять никого. Но Мика была ключом, и я знал, что Волк не остановится.

Я набрал Наоми, её голос ответил после второго гудка.

— Кенджи, — сказала она, её тон был деловым, но усталым. — Я у журналиста. Статья вышла. Что у тебя?

— Волк нашёл след, — сказал я. — Склад в Синагаве. Возможно, там Мика. Проверь платежи «Курама» за аренду в том районе. Если это их, мы идём туда.

— Уже копаю, — ответила она. — Дай мне час.

Я положил трубку, глядя на Токио за окном. Утро было серым, как сталь, и я чувствовал, как война с Кобаяси набирает обороты. Волк усилил охрану, Юто держался, Наоми работала, Акира был нашей ставкой. Если мы найдём Мику, мы получим шанс. Но тень Кобаяси была близко, и я знал, что он не сдастся без боя. Я сжал кулак, игнорируя боль, и поклялся: «Жемчужина» выстоит, даже если мне придётся сгореть.

Кобаяси сидел в своём кабинете. Утро было холодным, воздух пах сталью и озоном, а на его столе, среди хрустальных пепельниц и бутылки выдержанного сакэ, лежала свежая газета «Tokyo Gourmet». Обычно он лишь мельком просматривал её, выискивая упоминания конкурентов, но сегодня заголовок на первой полосе заставил его замереть: «Курама Фудс под вопросом: грязные ингредиенты в игре?». Его пальцы, унизанные кольцами, сжали край бумаги, а глаза, холодные, как лезвие, впились в текст.

Кабинет был обставлен с аскетичной роскошью: чёрное дерево, кожа, стальные акценты. Тишина нарушалась лишь тиканьем часов и редкими звуками города, доносившимися сквозь стекло. Кобаяси, в безупречном тёмно-сером костюме, откинулся в кресле, его лицо, обычно непроницаемое, начало темнеть. Статья, подписанная неким Рё Хаяси, была написана с ядовитой осторожностью, задавая вопросы, которые били точно в цель. «Поставщики сообщают о давлении со стороны Курама Фудс», — гласила одна строка. «Подозрения в подмене ингредиентов на рынках Токио», — утверждала другая. А затем, словно нож в спину: «Источники намекают на связи Курама с подпольными операциями, включая шантаж сотрудников конкурентов». Каждое слово было уколом, намёком, достаточно тонким, чтобы избежать иска, но достаточно громким, чтобы посеять сомнения.

Кобаяси скомкал газету, его пальцы дрожали от ярости. Он швырнул её на стол, и бумага с шорохом ударилась о бутылку сакэ, едва не опрокинув её. Его дыхание стало тяжёлым, ноздри раздувались, а глаза сузились, как у хищника, почуявшего угрозу. Это был удар по нему.

Кто за этим стоял? Кенджи Мураками и его жалкая команда? Акира? Нет, у него не столько связей. Он трус, он на такое не способен. Кто-то из прошлых врагов решил отомстить?

Он встал, его шаги были резкими, как удары молота, и подошёл к окну, глядя на Токио, который он считал своим. Его отражение в стекле было искажено яростью: чёрные волосы, зачёсанные назад, скулы, острые, как лезвия, и глаза, горящие ненавистью. Статья не называла его напрямую, но намёки были прозрачны. «Шантаж сотрудников конкурентов», — повторил он вслух, его голос был низким, ядовитым.

Он вернулся к столу, схватив телефон. Его пальцы быстро набрали номер, и через секунду раздался голос его помощника.

— Быстро! — рявкнул Кобаяси, его голос дрожал от еле сдерживаемой ярости. — Узнай кто этот Рё Хаяси? Найди его. Узнай, кто дал ему информацию. И проверь Акиру. Если он предал меня, я вырву сердце из его сестры.

Помощник что-то пробормотал в ответ, но Кобаяси оборвал его, швырнув телефон на стол. Он снова схватил газету, разглаживая её, как будто мог стереть слова. Статья продолжала: «Клиенты Курама Фудс жалуются на качество продукции. Впрочем, не все. Некоторые люди говорят о том, что в продукции „Курама“ можно обнаружить кое-что запрещенное». Это было личное. Кенджи не просто защищался — он нападал, используя его же оружие: репутацию, слухи, общественное мнение. Кобаяси почувствовал, как кровь стучит в висках, как ярость закипает, грозя вырваться.

Он подошёл к бару в углу кабинета, наливая сакэ в хрустальный стакан. Жидкость дрожала в его руке, отражая свет, как жидкое золото. Он сделал глоток, но вкус был горьким, как его мысли. «Золотая Вилка» через два дня, — напомнил он себе. План был прост: Акира подменит ингредиенты Юто, критики разнесут «Жемчужину» в пух и прах, а Юто, сломленный, вернётся к нему, как побитая собака. Но эта статья всё меняла. Она ставила под сомнение его контроль, его власть. Если клиенты начнут задавать вопросы, если поставщики отвернутся, его империя треснет.

Кобаяси швырнул стакан в стену, хрусталь разлетелся на куски, сакэ растеклось по полу. Его дыхание было тяжёлым, как у загнанного зверя. Он не позволит Кенджи победить. Не позволит Юто сбежать. Он вспомнил их последнюю встречу, когда Юто, ещё молодой, умолял его пощадить его семью. Тогда он сломал его, и сломает снова. А Кенджи… Кенджи заплатит кровью.

Он вернулся к столу набрал другой номер — своему человеку в порту, который следил за Микой.

— Удвой охрану, — приказал он, его голос был холодным, как лёд. — Если кто-то приблизится к складу, убейте её. И пришлите мне фото. Я хочу, чтобы Акира знал, что я не шучу.

Он положил трубку, его взгляд снова упал на газету. «Жемчужина процветает», — издевалась строка. Кобаяси скомкал бумагу и бросил её в мусорное ведро, но слова всё ещё жгли. Он знал, что Кенджи играет в его игру, но недооценивает его. «Золотая Вилка» станет их концом. Он сжал кулаки, его кольца сверкнули в свете лампы, и улыбнулся, но улыбка была хищной, полной яда. Кенджи мог писать статьи, прятать Юто, спасать Акиру, но он не знал, что Кобаяси уже сделал ход. Где-то в Токио его люди готовили новый удар, и «Жемчужина» не переживёт его. Кобаяси посмотрел на город за окном, его глаза горели. Это была его шахматная доска, и он не проигрывает.

Ночь окутала Токио, чёрная, как смола, с редкими пятнами неона, пробивавшимися сквозь мглу. Я притаился в укрытии за ржавыми контейнерами на окраине Синагавы, где старый склад, принадлежавший «Курама Фудс», зиял тёмным силуэтом. Холодный ветер нёс запах соли и гниющей древесины из порта. Рядом, в тени, сидел Волк, его массивная фигура сливалась с темнотой, только шрам на шее белел в слабом свете луны. Его глаза, холодные и цепкие, следили за складом, где, по словам его контакта Коичи, держали Мику, сестру Акиры.

Склад выглядел заброшенным: облупившаяся краска, разбитые окна, цепи на воротах. Но внутри мелькали тени — двое охранников с автоматами патрулировали периметр, их фонари выхватывали куски бетона. Коичи видел, как сюда привозили кислородные баллоны и маски, а Наоми подтвердила: «Курама» арендовала это место через подставную фирму. Мика была там, я чувствовал это. Мой телефон молчал, но я знал, что время сжимает нас, как пружина. «Вилка» через два дня, и Кобаяси уже в ярости из-за статьи в «Tokyo Gourmet», намекавшей на его грязные дела.

Волк, присевший рядом, проверил пистолет, его пальцы двигались с привычной точностью. Он бросил взгляд на склад, затем на меня, его голос был низким, как рокот мотора.

— Кенджи-сан, — сказал он, — мы видели баллоны. Охрана. Это точно они. Давай вызовем полицию. Заберём девчонку и разберёмся с «Курама». Чего ждём?

Я покачал головой, мои глаза не отрывались от склада. Полиция могла спасти Мику, но Кобаяси выскользнул бы, как змея. Он был слишком хитёр, чтобы оставить следы. Я знал его игру — он не просто держал Мику, он хотел сломать нас, заманить в ловушку. Статья в газете разозлила его, и он сделает ход. Я чувствовал это.