Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6 (СИ) - Волков Тим

— План тройной, — сказал я, постучав пальцем по схеме. — Первое: мы защищаем меню Юто. Кобаяси хочет подменить ингредиенты — икру, рыбу, специи, всё, чтобы блюда провалились. Волк, удвой охрану хранилища. Поставь своих людей на каждый вход, проверяй каждого, кто туда лезет. Я лично буду осматривать поставки — каждую коробку, каждый ящик. У нас нет гарантий, что завербовали только одного человека. Может быть кто-то еще. Акира, — я сделал паузу, вспоминая его слёзы в подсобке, его крик «ради сестры», — ты будешь нашим козырем. Скажешь «Курама», что продолжаешь саботаж, что всё идёт по их плану. Но каждый их шаг, каждое слово — ты докладываешь мне. Если предашь, Волк найдёт тебя, и я не остановлю его.

Волк ухмыльнулся, его пальцы погладили рукоять пистолета, и я знал, что он не шутит. Юто напрягся, его голос был тихим, почти шёпотом.

— Кенджи, — сказал он, — а если Кобаяси догадается? Он всегда на шаг впереди. Он… он видит всё.

Я посмотрел на него, чувствуя, как его страх эхом отдаётся во мне. Кобаяси был тенью, которая преследовала Юто годами, но я не мог позволить ему сломать нас. Я шагнул к нему, положив руку на его плечо, игнорируя прострел боли в своём.

— Не в этот раз, Юто, — сказал я. — Он думает, что мы пешки. Но мы перевернём доску. Мы — «Спрут». Мы — семья.

Юто кивнул, его глаза загорелись слабой искрой надежды, но я видел, как он борется с сомнениями. Я повернулся к остальным.

— Второе: мы найдём Мику, — продолжил я. — Волк, свяжись со своими людьми в порту. Проверь склады, заброшенные здания, всё, где «Курама» может прятать заложницу. Если они держат её в Токио, кто-то знает. Найди этого кого-то.

Волк кивнул, его лицо было суровым, но глаза блестели — он любил такие задания.

— Сделаю, — сказал он, голос был как рокот мотора. — У меня есть пара должников в Синагаве. Они заговорят.

— Наоми, — я повернулся к ней, — копай их финансы. Платежи, переводы, аренда — всё, что укажет, где они держат Мику. Если они платят за помещение, должен быть след. Подключи наших юристов.

Она кивнула, её пальцы уже листали бумаги.

— У меня есть друг в банке, — сказала она, её голос был спокойным, но твёрдым. — И старый контакт в налоговой. Если «Курама» тратит деньги, я найду, куда.

— Отлично, — сказал я, чувствуя, как план обретает форму. — И третье: мы бьём Кобаяси его же оружием. Наоми, тот журналист, помнишь? Наш старый приятель. Позвони ему. Пусть напишет статью — не прямые обвинения, а намёки, что «Курама Фудс» играет грязно, подкупает поставщиков, портит продукты. Достаточно, чтобы они занервничали, начали проверять своих. Это даст нам время.

Наоми улыбнулась, её глаза загорелись.

— Я позвоню ему утром. Он знает, как бросить тень, не называя имён.

Я кивнул, чувствуя, как команда оживает. Волк уже набирал номер своего контакта, Наоми черкала заметки, а Юто, всё ещё сжимая нож, смотрел на меня, как будто искал опору. Я знал, что Кобаяси следит, что его тень ближе, чем нам кажется, но я был готов. Два дня. Мы сделаем так, что «Золотая Вилка» станет нашим триумфом, а не его победой. Я сжал кулак, игнорируя боль, и посмотрел на свою семью. Это была наша война, и я не собирался проигрывать.

Юто вдруг поднял взгляд, его голос был тихим, но в нём звенело упрямство, как сталь под ударом.

— Кенджи, — сказал он, — я хочу поговорить с Акирой. Один на один. Он… он чуть не убил меня, но я должен понять, почему. Я должен знать, есть ли в нём что-то, кроме предательства. Я не смогу ему доверять как прежде, пока не поговорю.

Я нахмурился, рана запульсировала, посылая вспышку боли через плечо. Акира был опасен — его нож, его крик «ради сестры» всё ещё звучали в ушах. Но в глазах Юто была не злость, а боль, как будто он видел в Акире отражение своих собственных шрамов, оставленных Кобаяси.

Наоми посмотрела на меня, её брови приподнялись, пальцы замерли над блокнотом. Она хотела возразить, но промолчала, доверяя моему решению. Волк хмыкнул, его рука сжала рукоять пистолета — он явно считал это глупостью, но я поднял ладонь, останавливая его.

— Хорошо, Юто, — сказал я, голос был хриплым от усталости. — Но недолго. И я буду за дверью. Если он дёрнется, я войду.

Юто кивнул, его лицо было бледным, но решительным. Мы спустились в подсобку, где запах сырости и дезинфекции бил в нос. Акира сидел на стуле, его запястья были стянуты верёвкой, лицо — покрыто засохшей кровью и слезами. Его глаза, полные вины и страха, метнулись к Юто, когда тот вошёл. Я отослал Волка наверх, оставив нас троих, и встал у двери, готовый ворваться при малейшем намёке на угрозу.

Юто остановился перед Акирой, его руки дрожали, но он выпрямился, как будто собирал всё своё мужество.

— Почему ты не пришёл ко мне? — спросил он, голос был тихим, но полным боли. — Я учил тебя, Акира. Доверял. Показывал, как искать баланс в еде, в жизни. А ты… ты хотел меня убить. Ради сестры, да. Но почему не попросил помощи? Почему выбрал их?

Акира сглотнул, его взгляд упал на пол, как будто он не мог выдержать глаз Юто. Его голос был хриплым, слова вырывались с трудом, как камни из-под земли.

— Мика… она всё, что у меня есть, — прошептал он. — Её лёгкие… без лекарств, без кислорода она умрёт. «Курама» обещали деньги, потом забрали её. Я боялся, Юто. Кобаяси… он не человек. Ты знаешь, что он сделал с тобой. Я… я не видел другого выхода.

Юто вздрогнул, его кулаки сжались так, что костяшки побелели. Кобаяси был его кошмаром — человек, который разрушил его семью, отнял всё, что он любил, и теперь тянул свои лапы к «Жемчужине». Я видел, как Юто борется, как его дыхание становится прерывистым, но он не отступил.

— Я тоже боялся, — сказал он, голос дрожал, но набирал силу. — Кобаяси забрал у меня дом, надежду. Но я нашёл «Жемчужину». Кенджи, Наоми, Волк… они стали семьёй. Ты мог бы стать одним из нас, Акира. Почему ты выбрал его?

Акира поднял голову, его глаза блестели от слёз. Он неловко потянулся к карману, насколько позволяла верёвка, и вытащил мятое фото. Девочка, лет пятнадцати, с кислородной маской, улыбалась, несмотря на бледность. Мика. Я почувствовал укол в груди — жалость, которую не хотел признавать. Акира смотрел на фото, как на спасательный круг.

— Она верит в меня, — прошептал он. — Я не мог её подвести. Простите, Юто… я не хотел.

Юто закрыл глаза, его лицо исказилось, как будто он пытался прогнать боль. Я знал, что этот разговор не исцелит его, но он дал ему что-то — понимание, может быть, искру надежды, что Акира не потерян. Наоми вошла, её шаги были тихими, но голос — твёрдым.

— Время, — сказала она, глядя на меня. — Юто, нам нужно готовиться. «Вилка» через два дня.

Юто кивнул, бросив последний взгляд на Акиру, и вышел, его плечи были опущены, но в походке появилась твёрдость. Я закрыл дверь подсобки, оставив Акиру одного, и вернулся в кухню. Юто уже был там, склонившись над столом, тестируя «Сон под звёздами». Он пробовал мусс из юдзу, его пальцы двигались медленно, перепроверяя каждый ингредиент, как будто боялся новой подставы. Но его глаза горели — еда была его способом бороться, его балансом. Я смотрел на него и чувствовал гордость, несмотря на боль в плече.

Наоми ушла в свой кабинет, её голос доносился из-за двери — она шепталась по телефону с журналистом, договариваясь о статье против «Курама». Волк исчез в ночи, его мотоцикл взревел где-то у заднего входа. Он направлялся в порт, к своим старым контактам, чтобы вытрясти информацию о Мике.

Я пошёл проверять кухню, усиливая охрану. Хранилище было заперто, два новых охранника, которых Волк привёл утром, стояли у входа, их лица были каменными. Я осмотрел ящики с икрой и рыбой, но каждый шаг отдавался болью, и я чувствовал, как силы утекают. Я скрывал это, стиснув зубы, чтобы Юто не заметил. Кобаяси был где-то там, его тень следила за нами, но я не собирался сдаваться. «Жемчужина» была моим домом, и я защищу её, даже если придётся истечь кровью.

Потом вернулся в кабинет. Подошел к столу, взглянув на схему кухни, где мы усилили охрану. Мысли кружились: если Кобаяси следит, он может ударить раньше «Вилки». Я должен был предупредить команду, но не хотел сеять панику. Юто и так на грани, Акира — ненадёжный союзник, а Волк и Наоми заняты. Я решил подождать до утра, когда Волк вернётся с новостями о Мике. Но сообщение Кобаяси не выходило из головы. Оно было личным, как нож в спину. Он знал, что Юто — моё слабое место, что я защищу его любой ценой. Я сжал фото команды, чувствуя, как решимость затвердевает. Мы перевернём его доску.