Я еще Скелет? Не прикалывайтесь! Книга II (СИ) - Прах Паркер

Однако эйфория ростовщика была преждевременной.

Уверенный в том, что главная угроза нейтрализована, Гольдштейн решил довести свой триумф до логического завершения. Зачем просто пленить врага, когда можно ещё и унизить его союзника? Зачем останавливаться на полпути к абсолютной победе?

Он развернулся и направился к потайному входу в своё секретное убежище. Там, в усиленной стальной клетке, его ждал второй пленник — лидер «Подполья» Скрежет. Гольдштейн предвкушал момент, когда сообщит гигантской сороконожке о пленении её союзника.

Подземный коридор встретил его сыростью и эхом собственных шагов. Массивная дверь темницы скрипнула на петлях, и орк с торжествующей улыбкой шагнул внутрь.

И замер.

Клетка была пуста.

На полу валялся замок, вырванный с куском металла, и грубо выточенная отмычка из железной ножки кровати. Скрежет не дождался освобождения извне — он, будучи гигантской сороконожкой с чудовищной силой, терпеливо выждал момент, когда основная охрана покинет подземелье ради «главной операции». Затем просто раскрошил замок как орех и исчез через канализационные ходы.

Лицо Гольдштейна исказилось от ужаса осознания, что больше у него нет никакого козыря. Его страховка исчезла в одночасье, а его лучшие люди в эту самую секунду стоят лицом к лицу с тем, кто считается сильнейшим магом города.

Глава 18

Свистящий ветер между колонн и ночной свет кристаллов высоко под потолком пещеры… Это засада.

Фигура в черном балахоне с энергетической аурой Элары, воссозданной до мельчайших деталей. Голем стоял неподвижно, как статуя, ожидая.

Тишину взорвали звуки. Скрежет стали о камень, шорох кожи, тихое цоканье арбалетных механизмов, из руин поднимались тени. Десять силуэтов материализовались из-за обломков колонн, еще двадцать бесшумно выскользнули из провалов в стенах и тридцать заняли позиции на возвышениях.

Арбалеты в их руках отсвечивали зеленоватым блеском — кислотные болты, способные растворить кость за секунды. Каждый ствол нацелен в центр двора. Каждый палец на спуске. Кольцо смерти сомкнулось вокруг неподвижной фигуры с железной точностью капкана.

Ловушка захлопнулась.

Я наблюдал за этой сценой через глаза голема, находясь за пару километров от места действия. Захваченный склад служил моим командным центром — сложная конструкция из артефактов и рун позволяла поддерживать связь даже на таком расстоянии. Элара стояла рядом, не сводя глаз с пульсирующих кристаллов, через которые проходил поток команд.

— Неохотно признавать, но твоя архитектура Сети безупречна, — проговорила она, качая головой. — Я бы не смогла обеспечить такую стабильность сигнала на таком расстоянии.

Я не ответил, полностью сосредоточившись на операции. Каждая деталь должна была выглядеть убедительно — поза, дыхание голема, даже микроколебания его ауры. До сих пор всё шло идеально, поэтому казалось, малейшая фальшь, и мой план рухнет.

Внезапно тяжелые ворота склада заскрипели. Металл терся о камень с протяжным звуком, эхо которого разнеслось по пустым коридорам. В образовавшейся щели показался знакомый силуэт — гигантская фигура Скрежета волочила за собой израненное тело. Его хитиновый панцирь был изрешечен трещинами, из некоторых торчали обломки металлической арматуры, но он был жив. И главное — он был здесь.

Бойцы Подполья бросились к своему лидеру, подхватывая его под многочисленные конечности. Кто-то принес воды, кто-то пытался оценить степень ранений.

Элара обернулась ко мне с недоумением во взгляде.

— Но ведь весь план строился на его спасении…

Мои челюсти издали тихий, ритмичный щелчок. В моих расчетах самостоятельное освобождение Скрежета было переменной с крайне низкой вероятностью, но она неожиданно сработала, и план от этого только улучшился. Гольдштейн лишился своего главного козыря, не подозревая об этом до самого конца.

Тем временем, к руинам храма подкатила роскошная карета, запряженная парой вороных жеребцов. Лакированное дерево и золоченые детали отражали лунный свет, создавая впечатление, что сам властелин тьмы прибыл на казнь врага. Дверца открылась, и из нее степенно вышел Исаак Гольдштейн.

Ростовщик был облачен в свой лучший костюм — тот, что предназначался для особенно торжественных случаев. Темная ткань безупречного кроя подчеркивала его массивную фигуру, а золотые пуговицы поблескивали в неверном свете факелов, которые несли его охранники. На лице орка играла торжествующая улыбка — улыбка охотника, который наконец загнал свою добычу в угол.

Он медленно подошел к кольцу своих людей, наслаждаясь каждым шагом. Взгляд его скользил по неподвижной фигуре голема с плохо скрываемым злорадством. Но, теперь зная о ситуации со Скрежетом, я легко мог разглядеть по его губам сильнейший нервный тик. Тем не менее, он изо всех сил старался держать лицо и статус до конца. Это был настоящий фарс!

— Ну что, Алхимик? — произнес он, и его голос разнесся по руинам. — Доигрался? Я восхищен твоей дерзостью, вот так вот явиться ко мне, без подготовки и плана… но сегодня ты умрешь. Медленно и мучительно. Ты доставил мне столько проблем.

Голем активировал встроенный голосовой модуль. Синтезированный баритон прозвучал жутко и неестественно в ночной тишине:

— Проблем? Я не совсем понимаю причину твоего гнева, ростовщик. Ты так старался меня поймать. Зачем? Из-за какого-то склада?

Лицо Гольдштейна мгновенно потемнело. Такое пренебрежение, такое равнодушие к его торжеству привело его в ярость быстрее любого оскорбления.

— Какого-то склада⁈ — взревел он, и его голос эхом отозвался от древних стен. — Ты уничтожил мой лучший актив! Ржавые Кинжалы были моей самой прибыльной инвестицией! А ты сжег их дотла вместе с товаром на миллионы!

— Кинжалы? — голос голема остался бесстрастным, что еще больше разжигало ярость орка. — Эта жалкая банда головорезов? Неужели твоя империя настолько хрупка, что зависит от таких пешек? Я лишь оказал городу услугу.

Зеленая кожа Гольдштейна налилась багрянцем. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.

— Услугу⁈ Ты разорил меня! Ты должен был сидеть в своем домишке и клепать костяных уродцев, чтобы отработать долг! Но ты полез не в свое дело! Снова!

Наконец. Ключевая информация. Я заставил голема сделать паузу, словно обдумывая услышанное, а затем задал нарочный вопрос:

— Долг… Так вот в чем дело. Все это не из-за склада и не из-за бандитов. Все это из-за денег, которые ты когда-то одолжил мне. Я и забыл. Сколько же я тебе должен, Исаак, что ты готов был поставить на кон весь город, лишь бы добраться до меня?

Гольдштейн задыхался от ярости. Его массивная грудь вздымалась, как кузнечные мехи, а изо рта вырывались хрипящие звуки. Он понял — противник не просто не боится, он издевается над ним, выставляя напоказ все его грязные мотивы.

Головорезы, стоявшие в кольце, переглядывались между собой. В их глазах уверенность сменялась сомнением. Всемогущий босс, внушавший им трепет, вдруг предстал мелким, истеричным кредитором, которого прямо на их глазах обводят вокруг пальца. Некоторые незаметно ослабили хватку на арбалетах, другие нервно переминались с ноги на ногу.

Гольдштейн терял лицо на глазах собственных людей, и это было неплохо и весьма перспективно. А ещё я получил подтверждение кое-каких своих догадок о его мотивах. Оставалось довести спектакль до логического завершения.

Голем не был просто неподвижной мишенью для арбалетов и магов. Под моим дистанционным управлением он начал едва заметно перемещаться по двору. Медленный поворот головы — словно осматривал окружение. Осторожный шаг в сторону — будто оценивал пути отхода. Ещё один шаг, почти незаметный — как если бы пытался найти более удобную позицию.

Каждое движение было выверено и выглядело абсолютно естественно. Бойцы Гольдштейна инстинктивно поворачивали арбалеты, следуя за перемещениями пленника, но не видели прямой угрозы. Это же был покорный маг, принявший поражение. Что плохого в том, что он слегка переминается с ноги на ногу?