- Коротаева Ольга

Сначала свет свечи вырывал из темноты лишь блестящие стены каменного мешка, но потом Лунарис заметил арестанта. Обнажённый, как его и схватили, тот спал на соломе, свернувшись калачиком.

Пошевелившись, Драконар приподнял голову и, щурясь, прохрипел:

– Лунарис?.. – Мгновенно вскочив, затараторил с чувством, будто боялся потерять единственный шанс на спасение: – Господин канцлер, король счёл моё поведение оскорбительным, но я всё могу объяснить. Умоляю, выслушайте!

– Некогда, – Финвальд бросил свёрток, который нёс в левой руке, и приказал: – Одевайтесь. Я вас выведу.

Казалось, Талинр онемел от радости. Но, схватив одежду, развернул её и воскликнул:

– Это же бабские тряпки!

Лунарис саркастично выгнул бровь:

– У вас есть другой способ избежать заточения?

Платье, в котором канцлер посещал улочку Мёртвых мастеров, пригодилось. Сегодня Финвальд позаботится, чтобы обидчик Серебрены получил сполна за своё предательство.

Глава 51

На миг мне показалось, что ко мне снова прибежала моя дочка Ада, которую я родила от бас-гитариста. С Максимом я развелась сразу, как узнала о том, что мой дорогой супруг даже после свадьбы не завершил свои интимные отношения с вокалисткой группы. Дочка выросла красавицей, но вышла замуж за музыканта, который позволял себе порой распускать руки.

Узнала я об этом только, когда Ада прибежала ко мне прятаться. А потом заявился затёк… Конечно, мне пришлось напомнить участковому, как я замолвила за него словечко и пристроила после академии, иначе пришлось бы вкусить все прелести так называемого «обезьянника».

А какая мать будет спокойно смотреть, как избивают её драгоценного ребёнка?!

Я не смогла. Моя любимая чугунная сковородка – тоже.

Ада с мужем развелась, но ещё три года бывший преследовал мою крошку, так что сковородка всегда дежурила в коридоре, спрятанная в углу.

И сейчас, когда в дом ворвался подонок, издевающийся над слабой женщиной, я будто снова нырнула в тот день.

К сожалению, сковородки под рукой не было, но я обладала гораздо более грозным оружием.

Топнула с криком:

– Пропади ты пропадом!

Помнится, Талинра вмиг сдуло, лишь портки на земле остались.

Но Хабриус, к сожалению, остался на месте. Коротко ухмыльнувшись, он схватил меня за запястье и зло прошипел:

– Думала, не смогу защититься от твоей магии, жалкая брошенка?!

Замахнулся, и его рука вдруг осветилась серебристой магией. Как будто на кулаке мужчины был надет призрачный кастет с острыми шипами. Сразу стало ясно, откуда на теле моей юной помощницы такие странные шрамы. Я машинально зажмурилась в ожидании удара, но на плече лорда повисла Алиса.

– Амэин, не надо! Умоляю тебя!

– Пшла! – он отшвырнул молодую женщину, и Алиса отлетела к ширме.

Ударилась об угол лицом и, кажется, рассекла себе скулу. Заметив кровь, я едва не потеряла рассудок. Выпалила в ярости:

– Никуда ты с ним не пойдёшь!

Воспользовавшись заминкой, с неожиданной силой оттолкнула мужчину, и он, взмахнув руками, плюхнулся на пятую точку. Я погрозила пальцем:

– Призраки тебя покарают!

– Призраки? – сидя на полу, захохотал Хабриус. – Нет никаких призраков!

– А вот и есть, – упрямо возразила я, размышляя, воспользоваться ли ножницами или огреть гада деревянным лекалом. Крикнула, чтобы отвлечь мужчину и дать Алисе время сбежать: – Все ко мне!

И вдруг в дом неожиданно ворвались…

Нет, не призраки.

Свиньи! Первой с диким воплем неслась Визгунья. Вид её был настолько ужасающим, что я попятилась и наткнулась на Пелли. Помощница подхватила меня под локоть и крикнула, подзадоривая свинью:

– Ату его!

За Визгуньей, переваливаясь из стороны в сторону, неторопливо двигался Пятнышко. Он не рвался в авангард, а скорее прикрывал тыл. Впрочем, его подружке защита была явно не нужна. Свинья набросилась на Хабриуса, как голодный питбуль.

Тот явно не ожидал нападения от хрюшки, поэтому немного растерялся, закрываясь рукой, в которую Визгунья с наслаждением вцепилась, и магический «кастет» Хабриуса тут же разлетелся на серебряные искры.

– Ах, ты тварь! – воскликнул мужчина и ударил свинью, но та будто не заметила.

Визгунья потащила его к выходу, а следом, похрюкивая, побежал Пятнышко. Он пихал незваного гостя в бок, помогая подружке, а Хабриус извивался и пытался отбиваться, но всё было напрасно.

– Почему он не применяет магию? – растерянно пробормотала я, наблюдая за этим безумием.

– Ему больно, – поднимаясь, пролепетала Алиса. Она прижимала окровавленную ладонь к голове, но лицо молодой женщины озаряла счастливая улыбка. – Когда Амэину больно, он не способен к магии. Это его слабость.

Мы втроём вышли на крыльцо, наблюдая, как свиньи тащат раненого мужчину к калитке.

И тут, – я глазам не могла поверить! – мои демонстрационные модели одновременно набросились на Хабриуса. Корсеты, лифы и трусики закружились над мужчиной, осыпая зелёными искрами, и свиньи испуганно метнулись прочь.

Хозяин Дома алых лент, отмахиваясь, будто от пчёл, на коленях пополз к калитке. Призрачные плавочки прилепились ему на лицо, и ослеплённый Хабриус не удержал равновесие и кувырнулся, ударившись головой о столбик.

– Твари… – Мужчина с трудом поднялся и, отмахиваясь от моих призрачных защитников, шатаясь, побрёл к повозке. – Вы ещё пожалеете!

Призрачное бельё отстало от Хабриуса только когда дверца за ним захлопнулась, и кобыла потрусила по улице. Тут я догадалась, что мне изначально показалось подозрительным.

– Возницы нет! Как же он едет?

– Амэин маг, – тихо призналась Алиса. – Наверняка никто не захотел везти его сюда, поэтому брат заколдовал лошадь.

Мы с Пелли обернулись и с изумлением воскликнули:

– Брат?!

Глава 52

Я усадила Алису на стул и отвела её руку от головы. Цокнула языком с досады:

– Надо было этого абьюзера послать куда подальше, как Талинра, когда магии лишился. Жаль, не догадалась с перепуга!

– Какое ругательство интересное, – прошептала Пелли. – Надо запомнить… Обузер!

Я аккуратно обмыла кровь и облегчённо выдохнула:

– Рана небольшая, швов не потребуется. И хорошо!

Забинтовала отрезом чистой белой ткани и села напротив помощницы. Взяв её за руки, посмотрела в потухшие глаза и мягко попросила:

– Расскажи мне всё. Я должна знать, от чего тебя защищать.

Губы Алисы задрожали, молодая женщина с трудом проговорила:

– Не хочу. Вы будете меня презирать.

Приподняв брови, я изумлённо переспросила:

– Это я-то буду тебя презирать? Не смеши мои подвязки, а то чулки съедут!

Алиса сдавленно всхлипнула и опустила голову.

– Вы прогоните меня, когда всё узнаете! Обо мне столько слухов…

Я ехидно продолжила:

– Неужели думаешь, что знаменитая брошенка столицы, о которой не судачат только куры, будет бояться досужих разговоров?

– Разве нет? – робко уточнила Алиса.

– Милая, – я нежно сжала её руки. – Как думаешь, почему люди сплетничают? Обсасывая чьи-то косточки, они ловят ощущение безопасности и гормон счастья. А на самом деле каждого человека интересует только… Как думаешь?

– Кто? – заинтересовалась Пелли.

– Он сам! – я подняла указательный палец. – Осуждая кого-то, этот человек ощущает себя успешнее и привлекательнее объекта сплетен. А раз он намеренно принижает другого, то… Что это значит?

– Завидует? – азартно предположила Пелли.

– Умница, – искренне похвалила её. – Именно зависть, то есть ощущение собственной ущербности, заставляет словесно унижать того, кому, по его мнению, живётся лучше.

– Но у меня нет ничего, чему можно завидовать, – тихо возразила Алиса.

– А ты расскажи, – ласково предложила ей. – И я отвечу, чему именно завидовали сплетницы.

Рассказ леди Лисэры Хабриус поверг меня в шок.

P.S.

Канцлер провёл переодетого лорда Драконара к себе в кабинет и, благодарно кивнув Уитстону, который притворялся слепым и глухим, запер дверь изнутри магией. Сам обрядился возницей и открыл перед бывшим мужем Серебрены тайный ход.