Кодекс Крови. Книга ХVI (СИ) - Борзых М.

Граф Борромео оценил мою откровенность, так и не отыскав на руках браслетов, а после позволил себе комментарий:

— Судя по обилию шрамов, вы должны быть старше моего сына, как минимум.

— Не думаю, что возраст имеет значение, — пожал я плечами, надевая рубашку, — жизненный опыт либо есть, либо его нет. А уж скорость его зарабатывания у всех разная. Дон Висконти, давайте вернёмся к вопросам уничтожения Занзара. Как в этом были замешаны делла Ровере?

— С чего вы взяли, что они вообще были замешаны? На момент тех событий они были слабым родом, практически не имеющим влияния.

Борромео наполнил свой бокал вином и отпил его несколькими глотками.

— И я о том же. А потом вдруг четыре века заседают в магистрате. Удивительное совпадение!

— У вас неверные сведения, — попытался сбить меня с толку Висконти, — за четыре сотни лет лишь пятеро глав магистрата носили эту фамилию.

— Я вас умоляю. Остальные так или иначе имели с ними кровную связь. Итак, я повторю вопрос, как в прошедшей войне замешаны мантуанские дубы?

— Да никак, говорю же, — продолжал упорствовать Висконти, — мы с дель Ува выбрали их как самый нейтральный род для исполнения обязанностей глав магистрата. Они всех устраивали. Ни с кем не враждовали, никому дорогу не переходили, реальной власти не имели. Отличная ширма.

Интересно, это он сейчас подельников прикрывает или демонстративно не замечает, что Борромео своими руками вырастили себе конкурента?

«Ну просто Романовых во время смуты описал, один в один, — хмыкнула Ольга, а когда я вопросительно вздёрнул бровь, тут же извинилась: — Прости, не по делу комментарий. Но уж больно ситуация похожая».

— А почему вы так рьяно интересуетесь делла Ровере? — наконец-то перешёл к конструктиву Висконти.

— Потому что ему кое-что известно о сегодняшнем теракте. Именно поэтому он и торчит у вас безвылазно, чтобы вовремя использовать свою осведомлённость в интересах рода.

Висконти задумался, чуть постукивая пальцами по столешнице. Взгляд его не предвещал ничего хорошего дону Чезаре. Мне было очень интересно, как поступит с полученной информацией Борромео: поверит ли на слово или проигнорирует?

Но тот поступил по-своему. Набрав на мобилете номер, он чрезвычайно тихим и ласковым голосом обратился к собеседнику:

— Дорогая сестрица, не могла бы ты почтить своим присутствием дона Чезаре делла Ровере?.. Я был бы тебе признателен. Я понимаю… Нам это очень нужно. Да, разрешу. Но ненадолго.

Отключив мобилет, Висконти прищурился и отпил из бокала рубиновое вино, до того сиротливо стоявшее без дела.

— Кто бы мне ещё месяц назад сказал, что я буду проверять союзника по наущению своих номинальных врагов, не поверил бы.

— Люди, не приведённые к клятве крови, склонны менять свои суждения со временем, — пожал я плечами, — Комарины в этом вопросе предпочитают перестраховаться.

«Вот только почему подобного не сделали Занзара. Вот в чём вопрос?»

Мы поднимались по узкой винтовой лестнице средневековой башни. Эхо наших шагов блуждало среди каменных стен, освещённых тусклым светом макровых светильников, закреплённых в кованных имитациях рукоятей факелов.

Достигнув верхнего этажа, мы оказались в просторных покоях, где царила атмосфера старины и величия. Комната была обставлена массивной дубовой мебелью: резные кресла с высокими спинками, столы, покрытые узорчатыми скатертями, и сундуки, украшенные коваными железными узорами. На стенах висели гобелены с изображением охотничьих сцен и баталий, а также старинные картины в золочёных рамах.

На каждой из них изображался один и тот же человек — последний герцог Занзара. Его пронзительный взгляд, гордый профиль и величественная осанка словно следили за гостями, напоминая о былой славе и незавидной судьбе правителя.

Осматривая комнату, я даже не сразу заметил в углу у камина блондинку с косой ниже пояса, застывшую у мольберта, перед тем как сделать очередной мазок кистью.

Она обернулась на скрип отворяющейся двери, и я смог разглядеть её лицо. Действительно, донна Белла, одна из жён последнего герцога, показанная мне палаццо дель те, не постарела ни на день за последние четыре сотни лет. И если в случае с Вулкановой это было объяснимо, то в случае с герцогиней было чем-то из ряда вон выходящим. Я не чувствовал в ней силы, позволившей бы сохранять молодость так долго. Зато безумный блеск её глаз подсказал, обладателем чего стала донна Белла.

— Джорджио! — воскликнула она, стоило её взгляду наткнуться на меня. — Мой милый Джорджио! Я не хотела! Прости меня! Я умоляю! Прости меня и отпусти! У меня нет сил жить без тебя! Я не могу терпеть это!

Что подразумевалось под этим, я не понял, зато немало удивился проворности донны Беллы. Та, словно кошка, прыгнула мне под ноги и принялась тереться о мои колени.

Ошарашен такой реакцией был не только я, но и Висконти.

— Донна Белла, это не Джорджио! Это…

— Я знаю кто это! — зашипела та не хуже разъярённой кошки на главу рода. — Он такой же, как и я! Он сможет мне помочь в отличие от вас! Вон отсюда, Висконти! Иначе я за себя не ручаюсь!

Глава рода Борромео в растерянности переводил взгляд с валяющейся на полу донны на меня и обратно, не решаясь принять какое-либо решение.

— Идите, дон Висконти, нам есть что обсудить с донной Беллой.

Тот в нерешительности топтался на месте.

— Обещаю, что не причиню вреда вашей родственнице, — вспомнил я предупреждение Ольги.

Граф Борромео тяжело вздохнул и сообщил:

— Жду вас внизу.

Стоило двери за ним закрыться, как я поставил вокруг нас с герцогиней радужный щит. Вот уж универсальная вещица, защищала не только от атак, но и от прослушки.

Донна Белла тут же преобразилась. Встав на ноги с моей помощью, она смахнула пыль с пышных юбок и с достоинством кивнула мне головой, указывая на пару кресел у затопленного камина.

Сумасшедшую она уж никак не напоминала.

— Простите мне сей маленький спектакль, дон Занзара, но иначе мой праправнук не оставил бы нас наедине.

— Вам не за что извиняться, донна, — склонил я голову в уважительном поклоне. — Не знаю, кем я прихожусь вам по степени родства, но меня есть к вам вопросы по поводу войны на уничтожение Занзара.

Мы уселись в кресла, и герцогиня начала свой рассказ, всё больше напоминающий исповедь.

— Я ждала вас долго, юный герцог. Ждала тогда, когда сменялись главы родов Борромео и дель Ува, когда зарастал кустами и деревьями парк палаццо дель Те, когда земли и мануфактуры рода растащили по чужим рукам. Ждала, ведь знала, что рано или поздно род воспрянет. Так бывало не единожды. Мой любимый Джорджио обожал рассказывать историю своей линии крови. А я любила слушать эти величественные легенды предательств и мести, даже не догадываясь, что однажды сама стану причиной очередного упадка рода Занзара.

Я вопросительно вскинул бровь, не решаясь перебивать герцогиню. Мои комарихи безостановочно носили капли крови донны Беллы, дабы я смог сверять её слова с действительностью.

— Да-да! Не удивляйтесь! Именно я и стала причиной смерти моего дорого Джорджио и всего рода. Но не стоит забегать вперёд, иначе вы ничего не поймёте. Я была юна, прелестна и по уши влюблена в герцога Занзара, когда он просил моей руки. Джорджо был мечтой всех девиц Пьемонта от тринадцати и старше. Богат, хорош собой, обходителен, прекрасный любовник, — заметив мой взгляд, она усмехнулась, — не стоит удивляться. Он кровью поклялся взять меня в жёны, прежде чем прикоснулся ко мне. Могла ли я устоять после такой клятвы?

— Хороший ход, — не смог не согласиться я. — Но если так поступать с каждой девушкой, то можно заполучить гарем.

— А что вас удивляет? Многие знатные девицы знали, на что шли. В наших реалиях Занзара был далеко не худшим вариантом. Каждой из жён он дарил особняки, давал более чем щедрое содержание и даже не заставлял плодить детей, как свиноматка.

— А как же наследники? Сильная кровь… И тому подобное…