Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 (СИ) - Волков Тим

— Чёрт возьми, Акико, — сказал я. — Зачем ты полезла к Като одна? Ты чуть не погибла! Если бы я не успел…

Она слабо улыбнулась, её рука сжала моё плечо.

— Я знаю, — сказала она. — Но я не могла сидеть сложа руки. Прости.

Я покачал головой, но не стал спорить. Главное, она была жива. Полицейские высыпали на пирс, их голоса перекрикивали толпу. Они окружили Като, который всё ещё лежал, связанный, его лицо было маской из крови и поражения. Волк отошёл ко мне, его взгляд был мрачным, но он кивнул.

— Хорошая работа, босс, — сказал он. — Но это видео… — он указал на толпу, всё ещё снимающую нас. — Оно будет везде.

— Пусть, — ответил я, глядя на Акико. — Пусть Токио знает правду.

Полицейский с мегафоном начал разгонять толпу, другие надевали на Като наручники. Я помог Акико встать, поддерживая её, пока сапёры проверяли лодку. Видео с пирса уже гуляло по сетям, и я знал, что это конец для «Морского Щита». Но Като смотрел на меня, даже будучи в наручниках, его ухмылка, слабая, но зловещая, дала мне понять: он психически не здоров.

Утро следующего дня ворвалось в мой кабинет на верхнем этаже офиса «Спрута» с потоком солнечного света, льющегося через стеклянные стены. Токио за окнами гудел, как всегда, но сегодня город был пропитан другим шумом — цифровым. Видео с пирса у Синего Залива, где я дрался с Рюдзи Като, разлетелось по интернету быстрее, чем я ожидал. Кадры нашей схватки, его окровавленное лицо, его признание, что смерть замминистра Сато была делом рук «Морского Щита», транслировались на каждом новостном сайте, в каждом паблике, от Сибуи до Асакусы. Мой телефон гудел от уведомлений, но я отключил звук, уставившись в чашку чёрного кофе, который так и не отпил. Победа над Като была сладкой, но шрамы вчерашнего дня — физические и душевные — всё ещё ныли.

Акико сидела напротив, живая, но всё ещё бледная после вчерашнего. Её восстановили в полиции, и я видел в её глазах ту же решимость, что и раньше, несмотря на пережитое. Волк стоял у двери, скрестив руки, его взгляд был мрачным, но уголки губ чуть приподнялись, когда он заметил мой взгляд. Ичиро, мой правая рука, вошёл с планшетом, его лицо было сосредоточенным.

— Кенджи, — сказал он, кладя планшет передо мной. — Журналисты рвут телефон. Хотят интервью, комментарии, всё о Като, о Сато, о тебе. Tokyo Skyline Network, Sakura Wave Channel, даже Neon Pulse TV — все названивают. Что ответить?

Я взглянул на экран, где заголовки кричали: «Мураками против террориста: драка на пирсе спасает заложницу», «Лидер „Морского Щита“ признаётся в убийстве замминистра». Я покачал головой, моя усмешка была усталой, но твёрдой.

— Отправь их к Кобаяши, — сказал я, откидываясь в кресле. — Пусть он отдувается. Ему сейчас есть о чём говорить.

Ичиро кивнул, но Акико подняла взгляд, её бровь вопросительно изогнулась.

— Кобаяши? — спросила она, её голос был хриплым, но любопытным. — Что с ним?

Я сделал глоток кофе, чувствуя, как горький вкус разгоняет усталость.

— На него открыли служебное расследование, — сказал я. — После вчерашнего видео, где Като сознался, полиция начала копать глубже. Нашлись доказательства, что Кобаяши брал деньги от Танабэ, чтобы топить «Спрут». Плюс твоё незаконное увольнение, Акико. Кто-то слил переписку, где он хвастался, как «убрал любопытную девчонку». Его карьера трещит по швам. Думаю, ему не долго осталось.

Акико фыркнула, её глаза сверкнули, но она быстро опустила взгляд, скрывая улыбку.

— Хорошо, — сказала она тихо. — Пусть помучается. Но я вернулась, и теперь они меня не заткнут.

Волк хмыкнул у двери, его голос был низким, но довольным.

— Кобаяши думал, что он акула, — сказал он. — А оказался рыбой-прилипалой. Танабэ тоже тонет, его «Серебряный Журавль» бойкотируют после того видео с императором. Ты их всех уделал, босс.

Я кивнул, но не чувствовал триумфа. Победа была горькой. Като за решёткой, его признание сняло с меня обвинения в убийстве Сато, но «Морской Щит» оставил следы. Акико чуть не погибла, и я знал, что её упрямство — и моя неспособность её остановить — едва не стоили нам всего. Я посмотрел на неё, мой голос стал тише, но твёрже.

— Акико, — сказал я, — ты снова в деле, но если ещё раз полезешь к таким, как Като, без меня или Волка, я позабочусь, чтобы тебя уволили из полиции. Поняла?

Она закатила глаза, но её улыбка была тёплой.

— Поняла, Кенджи-сан, — ответила она. — Но ты тоже не геройствуй в одиночку. Мы команда.

Ичиро кашлянул, возвращая нас к реальности.

— Что с журналистами? — спросил он. — Они не отстанут, пока не получат твой комментарий.

— Пусть пишут, что хотят, — сказал я, вставая. — Правда на нашей стороне. А я… я хочу день без камер и микрофонов. Ичиро, разберись с ними. Волк, проверь, чтобы офис был чист от любых сюрпризов.

Ичиро не отступил. Он шагнул ближе, положил планшет передо мной и включил экран. На нём был график — рост упоминаний «Спрута» в соцсетях после вчерашнего видео. Цифры взлетели, и большинство комментариев были на нашей стороне: «Мураками спас заложницу», «Като — настоящий убийца», «Белый Тигр невиновен». Ичиро указал на экран, его голос стал убедительнее.

— Посмотри, Кенджи-сан, — сказал он. — Люди говорят о тебе, о «Спруте», о «Белом Тигре». Но не все. Есть ещё те, кто помнит слухи, что в твоём ресторане травят людей. Кобаяши и Танабэ посеяли это клеймо, и оно всё ещё липнет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Хочу сказать лишь, что не нужно отказываться от такого замечательного повода выступить на телевидении. Интервью на Skyline — это не просто эфир. Это шанс рассказать свою историю, показать, что «Спрут» — это не яд, а жизнь, работа, честность. Ты можешь поднять узнаваемость бренда на новый уровень, привлечь клиентов, инвесторов. И, главное, ты сотрёшь пятно с нашего имени. Навсегда.

Я молчал, глядя на график. Ичиро был прав — он всегда был прав, когда дело касалось бизнеса. Я вспомнил, как тяжело мы боролись, чтобы «Белый Тигр» стал чем-то большим, чем просто ресторан. Сато, Като, Танабэ — все они пытались утопить нас, и вчера я доказал, что мы сильнее. Но слухи были как яд фугу: даже малая доза могла убить репутацию.

Акико кашлянула, её взгляд был внимательным, но она не вмешивалась. Волк хмыкнул у двери, явно соглашаясь с Ичиро, хоть и молчал.

Я вздохнул, потирая висок, где всё ещё ныла ссадина от драки с Като. Моя усмешка стала мягче, почти смиренной.

— Ладно, Ичиро, — сказал я, глядя ему в глаза. — Ты победил. Договорись с Skyline. Но никаких их игр — я говорю правду, без сценариев. И если они начнут копать под меня, я уйду прямо из студии.

Ичиро улыбнулся, его лицо осветилось облегчением.

— Договорились, — сказал он, уже набирая номер на телефоне. — Я всё организую. Ты будешь в эфире к восьми. Это будет твой день, Кенджи.

Акико наконец заговорила, её голос был тёплым, с лёгкой насмешкой.

— Не забудь улыбаться, Кенджи, — сказала она. — Камеры любят героев, а не ворчунов.

Я фыркнул, но её слова сняли часть напряжения. Волк усмехнулся, и я почувствовал, как кабинет словно наполняется свежим воздухом.

Опыт съемок на телевидении у меня уже был, но совсем не тот. Кулинарное шоу — это тебе не серьёзное бизнес-интервью.

Я открыл новостную ленту, чтобы посмотреть, что сейчас вообще происходит в мире телевидения. Ролик на сайте «Нихон Кейдзай» — экономического канала, который не тратил время на сплетни, — сразу зацепил взгляд. Заголовок был как нож: «Дело Сато: Полиция раскрывает детали». Я нажал на воспроизведение.

Кадр ожил серым утренним Токио, где полицейский участок казался угрюмым монолитом под низкими облаками. Кобаяши стоял в центре, окружённый роем микрофонов, его лицо — потрёпанная маска, где усталость мешалась с плохо скрытой паникой. Дешёвый костюм топорщился на ветру, редкие волосы прилипли ко лбу, а его пальцы нервно теребили лацкан пиджака. Пот блестел на его висках, выдавая, что он на грани. Молодая репортёр в строгом синем жакете, сжимая микрофон с логотипом «Нихон Кейдзай», задала вопрос, её голос был острым, как скальпель, и не обещал пощады.