Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 (СИ) - Волков Тим

Глава 22

Я мчался по улицам Токио, внедорожник ревел, рассекая город, где неоновые вывески и фонари сливались в размытые полосы света. Мой разум был острым, как лезвие, но сердце колотилось от страха за Акико. Она была в руках Рюдзи Като, и его слова о «последнем водном представлении» звучали в голове, как смертный приговор. Я направлялся к «Аои Мидзу Арина», огромному комплексу в Одайбе, где бассейны и аквариумы могли стать сценой для его безумного шоу. Волк, ехал к «Синсей Аои Пур» в Сэтагая, который был ближе к офису «Спрута». Мы разделились, чтобы сэкономить время, но каждая секунда казалась вечностью. Телефон лежал на пассажирском сиденье, громкая связь была включена, и я ждал новостей от Волка, сжимая руль так, что пальцы ныли.

Внезапно телефон ожил, и голос Волка, хриплый и напряжённый, заполнил салон.

— Кенджи, я в «Синсей Аои Пур», — сказал он. — Здесь пусто. Бассейн закрыт, ни души. Като тут нет. Я еду к тебе, в «Аои Мидзу Арина». Держись, босс.

— Понял, — ответил я, мой голос был резким, но внутри я почувствовал укол облегчения. Один вариант исключён. Если Волк прав, Като, скорее всего, в Одайбе, в «Аои Мидзу Арина».

Я нажал на газ, пробки остались позади, и Токио мелькал за окнами, как в ускоренной съёмке. Но пока я гнал к Одайбе, мой разум не давал покоя. Почему бассейн? Почему Като выбрал такое место для «водного представления»? Я вспомнил слова главаря пикета: «Синее место». Бассейн подходил, но что-то не сходилось. Като был шоуменом, фанатиком, который любил зрелища. Убить Акико в бассейне, где в такой час почти нет посетителей? Это не его стиль. Он хотел внимания, заголовков, чтобы весь Токио говорил о его мести.

И вдруг меня осенило, как удар молнии. Синее место. Не бассейн. Водоём. В центре Токио был залив Сумида, часть которого местные называли Аои Ван — Синий Залив — из-за того, как вода отражала голубые огни небоскрёбов ночью. Это было публичное место, окружённое мостами, ресторанами, прогулочными зонами, где даже ночью собирались туристы и зеваки. Като не собирался прятаться в бассейне — он хотел устроить показательную смерть Акико прямо в сердце города, чтобы все видели. Водное представление. Чёрт, как я сразу не понял?

Я резко крутанул руль, внедорожник завизжал шинами, сворачивая на другой маршрут. Одайба осталась позади, я мчался к реке Сумида, к Синему Заливу. Мой телефон снова ожил, и я включил громкую связь, не отрывая глаз от дороги.

— Волк, — сказал я, мой голос был хриплым от напряжения. — Забудь Одайбу. Като не в бассейне. Он в Синем Заливе, у реки Сумида. Это часть залива, которую называют Аои Ван. Он хочет убить Акико там, на публике. Гони туда, сейчас!

— Чёрт, понял, — ответил Волк, и я услышал, как его машина взревела на другом конце линии. — Я ближе, буду через пятнадцать минут. Ты где?

— Десять минут, — сказал я, глядя на GPS. — Не жди меня, Волк. Если найдёшь Като, держи его, но не рискуй Акико. Она главное.

— Сделаю, босс, — бросил он и отключился.

Я вдавил педаль газа, чувствуя, как адреналин бьёт в виски. Синий Залив. Я представлял, как Като стоит на набережной, его татуировка осьминога мелькает в свете фонарей, а Акико… Я не позволил себе думать, что с ней. Она была жива, и я успею. Като хотел шоу? Он получит его, но не так, как планировал. Я гнал к реке Сумида, зная, что это последняя гонка, и ставкой в ней была жизнь Акико.

Пробки на главных улицах были адскими, но я знал Токио, как свои пять пальцев — спасибо опыту идзикая «Красный фонарь», для обустройство которого мы с Наоми обошли, кажется, веьс город.

Я крутанул руль, сворачивая в узкий переулок за рынком Цукидзи, где запах рыбы и крики торговцев заглушали рёв мотора. Машина зацепила мусорный бак, он с грохотом покатился, но я не сбавил скорость. Переулок вывел меня на боковую улицу, где я выжал газ, обгоняя велосипедистов и едва не задев такси. Водитель выругался, но я уже нырнул в другой проулок, сокращая путь к реке Сумида. GPS показывал, что я в пяти минутах от Синего Залива, но мне нужно было быстрее. Я вспомнил Акико — её решимость, её смелость, — и эта мысль подстёгивала меня, как хлыст.

Я вылетел на набережную Сумиды, где толпы людей гуляли по парку Хама-рикю, окружавшему залив. Оставив внедорожник у края тротуара, я выскочил из машины, не заботясь о том, что её могут эвакуировать. Парк был полон жизни: дети бегали с воздушными змеями, пары фотографировались у прудов, но я видел только цель — небольшой пирс у Синего Залива, где вода сверкала голубым. Я пробирался через толпу, расталкивая людей, игнорируя их возмущённые возгласы. Мой взгляд сканировал пирс, и там, у самого края, я увидел его. Рюдзи Като. Его чёрная куртка развевалась на ветру, а ухмылка на лице была такой, будто он уже выиграл.

Я замедлил шаг, заставляя себя дышать ровно. У пирса покачивалась маленькая лодка, и моё сердце замерло. Акико была там — связанная, с кляпом во рту, её глаза горели смесью страха и ярости. К лодке был привязан металлический ящик с мигающим красным огоньком. Бомба. У Рюдзи в руке был небольшой пульт, его палец лежал на кнопке. Я почувствовал, как кровь стынет, но шагнул вперёд, мой голос был твёрдым, несмотря на бурю внутри.

— Като, — сказал я, останавливаясь в нескольких метрах от него. — Отпусти её.

Он рассмеялся, его голос был резким, как скрежет металла.

— Мураками, — протянул он, его ухмылка стала шире. — Ты пришёл на моё шоу! Я знал, что ты не пропустишь. Твой «Спрут» отравляет море, твой бизнес — это смерть. Акико узнала слишком много, и теперь она станет моим посланием. Все увидят, что бывает с теми, кто служит тебе.

Я стиснул кулаки, но держал себя в руках. Мой взгляд метнулся к Акико — она пыталась что-то сказать, но кляп заглушал её. Я должен был выиграть время.

— Ты больной, Като, — сказал я, мой голос был холодным, но спокойным. — Ты думаешь, что убийство Акико что-то изменит? Твой «Морской Щит» — это не экология, это терроризм. Ты нападаешь на офисы, похищаешь людей. Отпусти её, и мы разберёмся один на один.

Като покачал головой, его глаза горели фанатичным огнём. Он поднял пульт, словно это был трофей.

— Разберёмся? — переспросил он, его голос стал громче. — Нет, Мураками. Ты не понимаешь. Сато был первым, но Акико — мой главный ход. Она копала под нас, нашла связь с его смертью. И теперь она умрёт здесь, в Синем Заливе, где весь Токио увидит. Эта бомба разнесёт её и твою репутацию в клочья. «Спрут» станет синонимом смерти, а я — героем, который остановил тебя.

Я шагнул ближе, игнорируя его угрозы. Мой разум лихорадочно искал выход. Волк был где-то рядом, но я не знал, успел ли он. Я должен был держать Като на крючке.

— Ты ошибаешься, — сказал я, мой голос стал тише, но твёрже. — Убьёшь Акико, и что? Тебя арестуют, твой «Морской Щит» развалится. Люди не героируют террористов. Ты не спасёшь море, ты просто утопишь себя. Отпусти её, и я дам тебе шанс уйти.

Като рассмеялся, но в его смехе была нотка нервозности. Он посмотрел на пульт, затем на меня, его палец дрожал над кнопкой.

— Уйти? — рявкнул он. — Я не уйду, пока не увижу, как ты падаешь! Твой «Спрут» крадёт у моря жизнь. Акико — цена за твои грехи. И знаешь что? Я сделаю это прямо сейчас.

Он поднял пульт выше, и я почувствовал, как время замедляется. Я видел Акико, её глаза, полные борьбы, и знал, что должен действовать. Но Като не спешил, он наслаждался моментом, его ухмылка была почти безумной.

— Ты проиграл, Мураками, — сказал он. — После этого Токио будет говорить только о твоём крахе. Прощай.

Его палец потянулся к кнопке.

Я стоял на пирсе у Синего Залива, чувствуя, как солнце жжёт спину, а крики чаек и гул толпы в парке Хама-рикю сливаются в далёкий шум. Рюдзи Като ухмылялся, его палец дрожал над кнопкой пульта, который мог взорвать лодку, где лежала связанная Акико. Её глаза, полные ярости и страха, буравили меня, и я знал, что времени нет. Като наслаждался моментом, его слова о моём крахе всё ещё висели в воздухе, но я не слушал. Мой разум был холодным, как в операционной в прошлой жизни, когда каждая секунда решала, жить пациенту или умереть. Я должен был остановить его. Сейчас.