Ненужная жена. Хозяйка лавки "У блюдечек" (СИ) - Князева Алиса

— Вижу, ты решила устроить генеральную уборку, — говорю я, отходя от двери и медленно приближаясь к ней. — Как любезно с твоей стороны. Хотя я предпочитаю, чтобы мои вещи оставались на своих местах.

Ника отступает, пока не упирается спиной в стену. Её глаза лихорадочно бегают, ища путь к спасению. Но выход только один — через дверь, у которой стою я.

— Это не то, что ты думаешь, — начинает она, и я почти восхищаюсь её упорством. — Я… узнала о нападении и пришла убедиться, что ты в порядке. А когда тебя не нашла, решила спасти самые ценные вещи, на случай если…

— На случай если я действительно мёртв, и ты сможешь присвоить себе моё имущество? — перебиваю я. — Или на случай, если я всё-таки выжил и вернусь за твоей хорошенькой головкой?

Её дыхание учащается, на висках выступает испарина. Страх имеет особенный запах — терпкий, пряный. Я чувствую его сейчас, и что-то древнее внутри меня отзывается на этот запах, требуя продолжения, охоты. Я подавляю инстинкт, но не без усилия.

— А где слуги, Ника? — спрашиваю я, оглядываясь. — Куда подевались все эти верные люди, которые клялись служить мне до последнего вздоха?

— Я не знаю, — шепчет она. — Когда я пришла, дом был пуст.

Это, возможно, единственная правда в её словах. Я чувствую, как внутри поднимается волна гнева. Не столько из-за её лжи или даже покушения на мою жизнь — такое случается. Но неуважение… о, это задевает меня за живое.

— Они почувствовали запах крови, когда ты готовила моё покушение, и разбежались, прихватив что могли, — я делаю ещё шаг к ней. — А ты пришла подобрать остатки. Как стервятник.

— Эридан, пожалуйста, — её голос дрожит. — Я никогда не хотела тебе вреда. Это… меня заставили!

— И кто же? — я приподнимаю бровь. — Очень убедительно, Ника. Продолжай. Попробуй обречь на смерть ещё кого-то.

Она молчит, прикусив губу. В её глазах плещется отчаяние, и я ловлю себя на мысли, что когда-то считал этот взгляд искренним. Как же я ошибался.

— Знаешь, что меня по-настоящему оскорбляет? — говорю я, начиная неторопливо прохаживаться по комнате. — Не попытка убийства. Не воровство. Даже не предательство, в конце концов, я никогда не был наивен в отношении человеческой натуры, — я останавливаюсь и смотрю прямо в её глаза. — Меня оскорбляет твоя уверенность, что я настолько слаб и глуп, что не замечу заговора под собственной крышей.

По её щеке скатывается слеза, но я знаю, что это не раскаяние. Это страх. Чистый, неразбавленный.

— Я совершила ошибку, — шепчет она. — Величайшую в своей жизни. Прости меня, Эридан. Я сделаю всё что угодно, только пощади меня!

Смотрю на неё, склонив голову набок. Улыбка становится шире, но холоднее.

— Всё что угодно? — переспрашиваю я мягко. — Это очень щедрое предложение, Ника. Почти заманчивое.

Надежда вспыхивает в её глазах, и я чувствую мрачное удовлетворение. Людьми так легко манипулировать. Они так отчаянно цепляются за жизнь, будто в ней есть какая-то особенная ценность.

В мыслях немедленно возникает другая девушка.

Я не видел в ней никакой ценности, пока она жила со мной, но стоило ей покинуть его, как изменилось абсолютно всё. Я будто впервые её вижу и, главное, мне нравится.

Я уверен, что Элиза в подобной низкой ситуации не оказалась бы. Если она решит убить меня, то сделает это своими руками, а не будет трусливо прятаться за спинами наёмников, параллельно сгребая вещи, которые можно продать, пусть и за немного.

Это случилось с появлением новой души, как я понимаю. Мне не нравится сам факт подселения, он явно сказывается на целостности нашего королевства, но в рамках моей ситуации это очень хорошо. Как минимум потому, что новая душа настолько идеальна, что на её руке зажглась метка.

Мне нужно узнать её получше.

Интересно, случилась бы подмена, если бы я не решил выгнать прошлую Элизу и заменить её Никой?

— Да, всё, — голос моей последней фаворитки становится твёрже, она выпрямляется, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. — Я могу быть полезной, Эридан. Ты… можешь использовать меня! Чтобы раскрыть заговор! Я всё узнаю!

— Угу, и имена всех, кто якобы заставил тебя участвовать в нём? — я насмешливо поднимаю бровь. — Очень удобно.

Ника даже не понимает моего сарказма и быстро трясёт головой. Будто курица, склёвывающая зёрна.

— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, — говорю я, не стирая с лица улыбку. — Это было бы просто. Даже приятно, в каком-то смысле.

Слышу, как она сдавленно всхлипывает.

— Но меня ждут более важные дела, — продолжаю я. — Поэтому я предлагаю тебе шанс. Встань на колени, Ника.

Вижу замешательство на её лице.

— Что?

— Ты слышала, — мой голос становится жёстче. — Встань на колени и попроси прощения. Если сделаешь это достаточно убедительно, я, возможно, позволю тебе уйти живой.

Она колеблется лишь мгновение, прежде чем опуститься на колени. Сломать её гордость легче, чем сухую ветку. Это разочаровывает.

Элиза бы так не сделала, я уверен. Эта гордячка под стать мне, её кривило оттого, что её дом ремонтируется за мой счёт. Она даже сопротивлялась переменам по мере сил и возможностей, соглашаясь лишь на самое необходимое.

Я и представить не могу, чтобы Элиза опустилась на колени.

— Прости меня, Эридан, — говорит Ника, склонив голову. — Я была глупа и неблагодарна. Ты давал мне всё, а я предала твоё доверие. Умоляю, прости меня и позволь искупить свою вину!

Смотрю на неё сверху вниз, и часть меня почти испытывает жалость. Почти.

— Твоя игра в раскаяние могла бы тронуть, если бы я не знал тебя так хорошо. Но ты попыталась.

— Ч-что? Нет! Постой!

Глава 51

Эридан Морнел

Разумеется, я её не трогаю. Просто подхожу к двери и открываю. В коридоре ждут четверо стражников в форме королевской гвардии. Специально вызвал их, прежде чем подняться.

— Никоэлла обвиняется в государственной измене, заговоре с целью убийства члена королевского совета и воровстве, — объявляю я официальным тоном. — Сопроводите её в тюрьму до суда.

Ника поднимается с колен, её лицо искажается от бешенства и страха.

— Ты обещал! — кричит она, когда стражники входят в комнату. — Ты сказал, что отпустишь меня!

— Я сказал, что позволю тебе уйти живой, — поправляю я с холодной улыбкой. — И ты уходишь. Живой. Но в тюрьму.

Её глаза наполняются ненавистью, из горла вырывается что-то среднее между рыданием и рычанием.

— Ты пожалеешь об этом, — шипит она, когда стражники берут её под руки. — Сдохнешь, как и положено монстру!

Я наклоняюсь к ней и шепчу так, чтобы слышала только она:

— Возможно. Но не от твоей руки, моя дорогая. И не сегодня.

Стражники уводят очередную бывшую, продержавшуюся в фаворитках меньше всех. Её крики постепенно затихают в глубине дома. Я остаюсь один в разграбленной спальне, чувствуя странную пустоту внутри.

Не от потери Ники, разумеется. Она никогда не значила для меня столько, сколько воображала, очередная кукла, у которой отсчитывается срок службы. Скорее я чувствую, что этот дом будто пустой, искусственный. Сейчас, когда вещи не на своих местах, это ощущается особенно ярко.

Ладно. Нужно вернуться к Элизе. Мысль о ней вызывает тёплую волну в груди — такое необычное, почти забытое чувство. С каждым часом связь между нами становится сильнее, несмотря на её сопротивление. Или, может быть, именно благодаря ему.

Спускаюсь по лестнице, размышляя, стоит ли вообще возвращаться в это поместье. Оно внезапно кажется пустой скорлупой, лишённой сути. Возможно, пришло время для перемен?

— Лорд Морнел?

Я останавливаюсь. Из коридора выглядывает Алира, одна из моих горничных.

Она родилась здесь, выросла, вырастила детей. Сегодня её лицо покрывают паутина отпечатков времени, эта женщина провела в поместье всю жизнь, и я не удивлён тому, что она всё же осталась.

— Лорд, простите, — низко кланяется. — Я не смогла помешать вашей женщине.