А мне нужна была непокорность. Я хотел завоёвывать и добиваться. Подсознательно искал ту, что достаточно сильна, чтобы выдержать мои острые углы и не сломаться. Достаточно смелую, чтобы возразить, когда я неправ.
Всю жизнь я искал её.
Анну.
Демоны, её имя даже в мыслях звучит иначе – как заклинание, как обещание чего-то настоящего. Дикарка из другого мира, смотрящая без страха в мои глаза .
С каждым вздохом уходящей жизни её образ становится ярче: упрямо сжатые губы, решительный взгляд, и те редкие мгновения, когда она улыбается по-настоящему, без фальши.
Отчаянно пытаюсь заставить пальцы двигаться. Холодный пот выступает на лбу от напряжения. Одна-единственная мысль огнём выжигает сознание – они не оставят в покое Анну. Иначе зачем принцессе отправлять вестника в Милфорд?
Если я умру, они и от неё избавятся. Если не придумают что-нибудь хуже. Дезмонд не упустит шанса сбагрить дочку кому-нибудь побогаче.
Зверь внутри чувствует мою решимость и отзывается хриплым рыком, невыносимо медленно пробуждаясь от оцепенения.
При мысли о том, что кто-то другой коснётся моей Анны, сердце начинает биться чаще – слабо, но с нарастающим упрямством.
Тот же огонь, что сжигает меня изнутри при одной мысли об Анне, теперь даёт силы бороться с ядом.
В уголках глаз собирается влага. Не от боли – от осознания собственной слепоты. Сколько времени я потерял, гоняясь за призраками, когда единственное, что мне действительно нужно – это она?
Непокорная иномиряночка. Но такая настоящая.
Пальцы левой руки едва заметно дёргаются – первый признак того, что тело снова пытается подчиниться разуму.
Но времени слишком мало.
Час.
Всего час, прежде чем сердце сдастся.
Секунда... Другая... На губах появляется призрак усмешки. Вилмена просчиталась.
Есть лишь один способ выжить. Убрать яд из тела раз и навсегда.
Но цена слишком высока.
Глава 65
Кое-как поднимаюсь на ноги, стискивая зубы так, что они едва не трещат. Каждая мышца горит, будто в неё впрыскивают кислоту. Холодный яд пробирается в каждую клеточку тела, превращая кровь в лёд.
Пальцы немеют, а в сердце медленно вонзаются ледяные иглы.
Но я всё равно встаю.
Я же дракон. Пока ещё.
Шатаюсь, хватаясь за край стола, чтобы не рухнуть обратно. Зверь внутри странно затихает, будто смирившийся с моим решением. Обычно неукротимый и яростный, сейчас он наблюдает со стороны.
Безмолвно говорит: это твой выбор.
Едва оказываюсь на ногах, как слышу шаги в коридоре. Лёгкие, женские. Прижимаюсь к стене рядом с дверью, собирая последние крохи сил.
В комнату заходит та самая служанка, что принесла мне чай. Резким движением хватаю её, вдавливаю в стену и зажимаю рот ладонью. Соплячка пытается кричать, но звук глохнет под моей рукой.
– Если не хочешь, чтобы я свернул тебе шею, притихни и отвечай на мои вопросы, – хриплю ей в ухо, чувствуя, как яд сжимает горло.
Глаза дряни расширяются от ужаса, когда она видит моё лицо. В отражении её зрачков я могу рассмотреть его до мельчайших подробностей. Бледное, с выступившими венами, пульсирующими чернотой под кожей.
– Кто ты? – выдавливаю из себя.
Медленно убираю ладонь с её рта, держа другую руку на её горле.
– В-вивьен Дезмонд, – шелестит она и поскуливает, как выброшенный на улицу щенок. По щеке катится слеза, но жалостливый вид вызывает лишь брезгливость, смешанную с отвращением.
Значит, это Вивьен Дезмонд. Одна из сестёр Аниты, в теле которой оказалась моя Анна.
– Что вы задумали? – надавливаю пальцами чуть сильнее, чувствуя, как трусливо дрожат её колени. – Говори.
– Я... я не знаю всего, – вякает она, пытаясь отвернуться от моего взгляда. Нет, тварь, будешь смотреть до последнего. – Клянусь! Только то, что Анита уже с отцом.
– Лжёшь, – шепчу, наклоняясь ближе. О том, что ублюдок Дезмонд мог сделать с Анной, я стараюсь не думать. – Я вижу ложь в твоих глазах, Вивьен. И мне нет причины тебя щадить. Такие, как ты, всего лишь расходный материал.
– Пожалуйста... – она захлёбывается слезами, но стоит ещё немного усилить хватку, как моментально затыкается.
– Что будет с Анн… Анитой?
Вивьен замирает на секунду, хватает ртом воздух и рвано выдыхает:
– Её Высочество упоминала... как только вас не станет, Аниту выдадут замуж за какого-то парня из Милфорда. Она... она останется там до конца жизни. А папа получит за это много денег.
Сердце пропускает жестокий в своей болезненности удар, а затем бьётся быстрее, разгоняя яд по венам.
– Кто отдал приказ отравить меня?
– Я не... – начинает она, но я чуть сдавливаю её горло, и она сразу меняет тон. – Её Высочество Вилмена.
Киваю.
Это всё, что мне нужно знать.
Остальное из неё выбьют дознаватели. А потом пусть король решает, что делать с бракованной дочуркой.
Быстрым, отточенным движением нажимаю две точки на её шее. Вивьен вздрагивает и обмякает в моих руках.
Молча смотрю, как она падает на пол. Неловко, словно сломанная кукла. Голова ударяется о паркет с глухим стуком.
Ни капли её не жаль.
Зато теперь я знаю, что делать.
Пошатываясь, бреду в ванную, тяжело опираясь на стену. Каждый шаг даётся с трудом, словно на ногах неподъёмные кандалы. Яд разъедает вены изнутри, превращая кровь в бесформенную массу.
В ванной комнате бросаю взгляд на своё отражение. Кожа бледная, почти прозрачная, с голубоватыми прожилками. Под глазами залегли тёмные круги, а зрачки расширились настолько, что почти поглотили радужку.
Нахожу на полке ножницы – острые, с серебряными ручками. Идеально подойдут.
– Это единственный выход, – шепчу своему зверю, сжимая их до побелевших костяшек.
“Ты делаешь это ради нашей самочки, – отзывается дракон в моём сознании. - Я понимаю и принимаю твой выбор.”
Низкий голос, обычно рычащий и неукротимый, звучит почти печально.
- Прости.
“Эридан Вэйн впервые в жизни просит прощения, – невесело хмыкает зверь. – Это будет достойным искуплением.”
Сглатываю комок в горле и закатываю рукав рубашки, обнажая метку истинности на запястье.
С губ неохотно срываются запретные слова древнего заклинания. С каждой произнесёной буквой моё тело нагревается и раскаляется, а лёд в венах превращается в пожар, растапливая и выжигая яд.
Слова срываются с губ всё быстрее и быстрее, горят в воздухе, будто наполненные магией. Древний язык жжёт горло, но я не останавливаюсь.
Выпалив последние слова, с размаха вгоняю ножницы в центр метки истинности.
Теперь назад дороги нет.
Боль пронзает всё тело – невыносимая, ослепляющая. Словно кто-то вырывает часть моей души голыми руками. Каждая клетка кричит от агонии, не в силах испытывать чудовищные муки! Но это единственный способ избавиться от "Слезы".
Человеческая сущность отделяется от звериной не сразу. Постепенно, но необратимо.
Метка истинности вспыхивает пламенем, затем начинает тускнеть, превращаясь в обычный шрам. Связь не разрывается полностью – это невозможно. Но теперь вся надежда не на магию Истинных. С этого момента наше будущее с Анной зависит исключительно от нас самих.
Падаю на колени задыхаясь. Тело сотрясает лихорадка – первый признак, что ритуал сработал. Яд начинает выходить с потом, который приобретает характерный болотный оттенок. Капли стекают по шее, лицу, груди и рукам.
Собрав остатки сил, поднимаюсь на ноги и неровной походкой выбираюсь на балкон. Вечерний мороз обжигает разгорячённую кожу, но это приносит облегчение, охлаждая огонь внутри.
Поднимаю руку к ночному небу и шепчу заклинание призыва. Воздух мерцает, и передо мной появляется мой вестник – ворон-альбинос с глазами цвета крови.
– Лети к Себастьяну, – говорю птице хриплым голосом. – Скажи, что Анна в руках у Дезмонда, и надо срочно её найти. Также пусть он вызовет в столичный особняк дознавателей. В моей спальне лежит Вивьен Дезмонд, которая пыталась меня отравить. Если через шесть-семь часов я не буду в Милфорде, значит, Себастьян должен обратиться за помощью к лорду Эйвару Эллерингу. Из всех драконов он ближе всего к Милфорду.
