— Нравится? — раздался за спиной голос моей вампирши.
Кармилла подошла и встала рядом, скрестив руки под грудью.
— Купила ещё в Ходдимире, — сообщила она. — Решила сделать себе небольшой подарок.
— Ты не говорила, что у тебя есть новый байк, — заметил я.
— А ты не спрашивал, — парировала она. — У каждой женщины должны быть свои маленькие секреты. И свой личный транспорт, чтобы в случае чего эффектно уехать в закат.
Я уже собрался съязвить что-нибудь в ответ, но тут в нашу идиллию вмешалась её очаровательная сестрица.
Кристалл подошла к нам самой высокомерной походкой на свете… Хотя после розового платья всё это выглядело жалкой попыткой восстановить растоптанную гордость. Она смерила байк Кармиллы презрительным взглядом, а затем перевела его на саму Кармиллу.
— Какая прелесть, — фыркнула она. — Полукровка на блестящей игрушке. Как это… символично. Пытаешься компенсировать недостаток чистой крови хромированными деталями, сестричка? Боюсь, это не поможет. Сколько бы побрякушек ты на себя ни навесила, ты всё равно останешься грязной. Ошибкой природы.
— Увешалась побрякушками ты, а не я, дорогая, — с достоинством ответила Кармилла, кивнув подбородком на избыток цепочек на шее сестры. — Сколько бы веков не прошло, а вкус у тебя так и не появился. Ты всегда одевалась вульгарно, будто дешёвая потаскуха, а не наследница древней крови.
Воздух в грузовом отсеке будто стал на десять градусов холоднее. Все альпы, возившиеся со своими байками, замерли и покосились на нас. Волосы Кристалл медленно, как змеи, начали подниматься над её головой.
— Что ты сказала, дрянь? — прошипела она.
— То, что слышала, потаскушка, — волосы Кармиллы тоже опасно зашевелились.
Это стало последней каплей.
— Ах ты, сучка грязнокровная! — взревела Кристалл, и её волосы метнулись к сестре.
Я спокойно шагнул между ними. Мои глаза вспыхнули алым. «Секач» с тихим щелчком выскочил из протеза и покрылся пси-полем.
— Достаточно! — рявкнул я. Мой голос, усиленный эхом грузового отсека и психическим импульсом, заставил их обеих вздрогнуть. — Вы, чёрт побери, не на базаре! Ещё одно слово, и я лично подстригу вас обеих. Налысо. А из ваших волос сделаю себе мочалку. Вам всё ясно⁈
Они молчали, испепеляя друг друга взглядами.
— Я спросил, вам всё ясно⁈
— Да, дорогой, — улыбнулась Кармилла.
— Да, повелитель, — сквозь зубы процедила Кристалл.
— Вот и отлично, — кивнул я и погасил «спецэффекты». — А теперь, раз уж мы все высказались и выпустили пар, пора на охоту. Вы хотели крови? Вы её получите.
Я подошёл к пульту управления на стене и потянул массивный рычаг.
С оглушительным скрежетом и воем гидравлики рампа избушки начала опускаться, превращаясь в широкий, покатый съезд. За ним, в лучах заходящего солнца, простиралась бесконечная, пыльная пустошь.
Кармилла, бросив на сестру торжествующий взгляд, одним грациозным движением вскочила на свой байк. Двигатель взревел, как дракон.
— За мной! — крикнула она чистокровным сородичам. — Последний, кто доберётся до бара Пеликана, будет после возвращения мыть наши мотоциклы!
И её байк, сорвавшись с места, пулей вылетел на рампу и исчез в облаке пыли. За ней, с рёвом моторов, устремились и остальные. Десяток чёрных, хищных силуэтов на фоне Пустоши.
Я стоял и смотрел им вслед, пока последний из них не скрылся из виду.
— Кити-кити, они уехали! — раздался за спиной голос Сэши. — А можно мне тоже мотоцикл? Тут ещё два осталось! Я буду очень-очень аккуратно!
Я закрыл глаза и тяжело вздохнул.
Иногда мне кажется, что Кощей — это не самая большая моя проблема. Самая большая моя проблема — это мой экипаж. И моя необъяснимая тяга подбирать всяких бездомных, проблемных и очень опасных существ. Причём опасней всех вовсе не альпы.
Нужно будет поговорить об этом с моим психотерапевтом. Как только я его себе заведу. Если доживу.
* * *
Бар «Гнилая Глотка» был настоящим сердцем. Чёрным, прокуренным, пропитанным дешёвым пивом и тестостероном сердцем вольницкой вольницы. Снаружи он выглядел как типичная придорожная забегаловка, но внутри… внутри он был такой же забегаловкой. Барная стойка, запасы спиртного, липкие столы. А ещё стены, увешанные трофеями сомнительного происхождения. От дорожных знаков до черепов каких-то пустынных тварей.
За лучшим столиком, в стратегически выгодном углу, откуда просматривался весь зал, сидел хозяин этого вертепа. Пеликан. Широкий в плечах, с лицом, испещрённым шрамами, с короткими седыми волосами. Он медленно потягивал пиво и смотрел на своего собеседника холодным, тяжёлым взглядом.
Напротив него, с такой же кружкой, сидел Монах. В отличие от большинства обитателей этого заведения, он не пытался казаться страшнее, чем был на самом деле. Худощавое, аскетичное лицо, спокойный, рассудительный взгляд. Он был не громилой, а тактиком. Его банда оставалась маленькой, но каждый её член стоил десятка обычных отморозков.
— Они пойдут по старому тракту, — тихо говорил Монах, водя пальцем по грязной, помятой карте, расстеленной на столе. — Здесь, у каньона Дырявый Череп, им придётся сбросить скорость. Идеальное место для засады.
— Пилоты Цвергов не дураки, — возразил Пеликан. — Они знают это место. Наверняка вышлют вперёд разведку.
— А мы вышлем им навстречу приманку, — усмехнулся Монах. — Пару ребят Саблезубого. Они поднимут шум, постреляют в воздух, а потом трусливо сбегут. Охрана каравана решит, что это просто очередная шпана, и расслабится. И вот тогда ударим мы. С флангов. Быстро и жёстко.
Пеликан кивнул, оценивая план. В этом был весь Монах. Изящно, хитро, с минимальными потерями. Не то что некоторые…
Он бросил взгляд на другой конец зала. Там, за большим столом, заставленным пустыми бутылками и объедками, гоготала банда Саблезубого. Сам Саблезубый, длинноволосый блондин с интеллектом хлебушка и самомнением императора, как раз травил очередную байку, размахивая руками и периодически хватая за зад пробегавшую мимо официантку.
— … и тут я ей говорю! — орал он, пытаясь перекричать собственный смех. — Красавица, говорю, твой папаша, случайно, не ювелир? А то откуда у него такое сокровище? А она, прикиньте, смотрит на меня и говорит: «Нет, мой папаша — дантист. И если ты не уберёшь от меня свои лапы, он тебе бесплатно вставит новые зубы. После того как старые повыдёргивает без наркоза».
Его банда взревела от хохота.
— И чё, и чё ты⁈ — подскочил один из его отморозков, низкорослый и кривоногий, с татуировкой на бритой башке.
— А чё я? — Саблезубый гордо выпятил грудь. — Я ей и говорю: «Детка, ради такой, как ты, я твоему папаше золотые зубы закажу!». Ну и, короче, через час она уже мурлыкала у меня на коленках, как котёнок!
— Брешет, — поморщился один из телохранителей Пеликана, здоровенный детина по прозвищу Косолап. — Я эту девку знаю. Она ему тогда в рожу пивом плеснула и чуть вилкой глаз не выколола.
Пеликан даже не улыбнулся. Он снова повернулся к Монаху.
— План хороший. Но людей Саблезубого нужно тщательно проинструктировать. Несколько раз. Чтобы они не увлеклись и не полезли в настоящую драку. Они тупые, как пробки.
— Я поговорю с ним, — кивнул Монах. — Он меня послушает. Особенно, когда узнает, какой процент от добычи ему светит за то, чтобы просто поиграть в трусов.
Они снова склонились над картой, обсуждая детали. А за соседним столом продолжался пир духа.
— А помните, как мы тот караван с пивом брали⁈ — не унимался Саблезубый. — Вот это была тема! Я тогда три дня в себя прийти не мог! Мне даже казалось, что мой байк со мной разговаривает!
