Хозяйка разрушенной крепости (СИ) - Оболенская Любовь

Гахерис хмыкнул, перехватывая свой меч в боевое положение и направляя его острие в лицо Ланселоту.

- Готовься к смерти, самозванец, - процедил Гахерис сквозь зубы. – Не успеет солнце скрыться за этим лесом, как ты будешь болтаться в петле на радость воронам, охочим до падали.

Глава 49

Пока Гахерис всё это проговаривал, Артур щелкнул пальцами, и немедленно слуга поднес ему на подносе серебряный кубок, рядом с которым стояла миска из того же металла с мелкой жареной рыбой. Похоже, король собрался комфортно насладиться зрелищным поединком, одновременно выпивая и закусывая.

Я откровенно переживала за Ланселота. Как он стреляет из лука я видела, и успела убедиться, что в этом деле он мастер. Но насколько хорошо у него обстоят дела с битвами на мечах? Только что король охарактеризовал Гахериса как непревзойденного мечника. При этом Ланселот как стоял на одном колене, опустив взгляд, так и продолжал оставаться в этой позе, словно приговоренный к отсечению головы...

Гахерис же не стал дожидаться пока его противник примет боевую стойку. Он бросился вперед, занося меч над головой и явно намереваясь завершить бой одним ударом...

Но долгого поединка, ожидаемого королем, не получилось...

Внезапно Ланселот молниеносно отпрянул в сторону. Я увидела, как тускло сверкнул его меч, извлекаемый из ножен... А потом Гахерис, бестолков махнув своим оружием, продолжал бежать вперед... и при этом его отсеченная голова катилась рядом по траве, разбрызгивая во все стороны алые капли крови...

Сделав несколько шагов, обезглавленный рыцарь рухнул на землю, гремя доспехами, а король Артур закашлялся от неожиданности, подавившись рыбешкой. Правда, быстро справился с кашлем, отхлебнув из кубка, и после этого громко фыркнув, словно боевой конь на водопое.

- Клянусь небесами... это было великолепно! – воскликнул Артур, отдышавшись. – В смысле, мне жаль племянника, но сколько я живу на свете, подобного искусства не видел. Что уж тут говорить, Небесный Суд свершился. И с тебя, рыцарь Ланселот, и с вас, леди Элейн, снимаются все обвинения. Что же касается убийства моими вассалами благородного сэра Ламорака Уэльского...

Речь короля прервало ржание коня и удаляющийся топот копыт. Пока Артур восхищался искусством Ланселота, сэр Мордред, убивший моего приемного отца, незаметно взобрался в седло, пришпорил коня, и сейчас скакал в сторону леса. Разумеется, никто не попытался его остановить, лишь Ланселот, глядя ему вслед, задумчиво проговорил:

- Если ваше величество прикажет подать мне лук и стрелу, думаю, сэр Мордред вряд ли сможет сегодня насладиться пением лесных птиц.

- Пусть уезжает, - поморщился Артур. – Своим бегством он подтвердил рассказ леди Элейн, и преступнику нигде не будет покоя на земле королевства Логрес. Поверь мне, рыцарь, падение с таких высот, на которых стоял Мордред, гораздо страшнее быстрой смерти от стрелы.

Король отшвырнул в сторону поднос с дорогой посудой и повернулся к Агравейну.

- Ну, а ты что скажешь, мой верный вассал? Подтвердишь слова леди Элейн, или попытаешься их опровергнуть? Конечно, дама не может бросить тебе вызов на Небесный Суд, но она может назначить того, кто станет биться за ее честь. И я даже догадываюсь, в чью руку ляжет меч ее возмездия.

Агравейн, стоявший с опущенной головой, рухнул на колени.

- Простите меня, ваше величество! Мои братья заставили меня принять участие в их заговоре! Но я клянусь небом и своей жизнью, что не участвовал в убийстве. Я лишь держал под узцы наших коней, пока Мордред и Гахерис рубились с сэром Ламораком Уэльским.

- Коней, значит, держал, - криво усмехнулся король. – Что-то не верится мне в это, ну да ладно. Только не у меня нужно тебе просить прощения, сэр Агравейн, а у леди Элейн, потерявшей приемного отца по вашей милости.

Рыцарь, не вставая с колен, поднял голову, и посмотрел на меня снизу-вверх взглядом побитой собаки.

- Простишь ли ты мою вину, леди Элейн? Или же велишь биться с Ланселотом? Я видел его удар, и уверен, что эта битва станет для меня последней...

Я смотрела на Агравейна, и понимала, что, с одной стороны, нужно наказать мерзавца. Но, с другой, не такой я человек, чтобы своей волей отправлять преступника фактически на казнь. Я, конечно, по характеру Еленабетон и всё такое, но не в вопросах принятия решений на тему где ставить запятую в известной фразе «казнить нельзя помиловать».

Но и оставлять безнаказанным убийство я тоже не собиралась.

- Я не буду отправлять тебя на смерть, сэр Агравейн, хотя ты ее, несомненно, заслужил, - проговорила я. – Но я хочу, чтобы справедливость восторжествовала! Пусть все в королевстве Логрес узнают, как на самом деле погиб сэр Ламорак Уэльский, и кто был его убийцами, подло напавшими из засады втроем на одного.

- Это жестокое наказание, - хмыкнул король Артур. - Для любого рыцаря честь дороже жизни. Своим приговором ты, леди Элейн, навсегда отнимаешь у убийц твоего отца самое ценное, что у них есть – возможность гордиться своим благородным и незапятнанным именем. Но справедливость превыше всего! Сегодня я прикажу дворцовым менестрелям сочинить балладу о гибели доблестного сэра Ламорака Уэльского, которую вскоре будут распевать по всему королевству.

- Благодарю вас, леди Элейн, - глухо проговорил Агравейн. – Я заслужил этот жестокий, но справедливый приговор.

- Я всё равно когда-нибудь тебя убью, - безразличным тоном произнес Ланселот. Агравейн бросил на него взгляд, полный ненависти, но ничего не ответил.

- Кстати, а что там происходит на берегу? – прищурился король. – Обычно над побережьем снуют чайки, но сейчас они явно уступили небо огромной стае воро̀н, что кружатся над крепостью.

- Сегодня люди нашей общины отбили нападение нордов во главе с Харальдом Железноруким, - сказала я. - Все нападающие мертвы, либо взяты в плен.

- Не понял, - нахмурился Артур. – Вы, леди Элейн, хотите сказать, что нанесли поражение самому Харальду Железнорукому, что уже много лет совершает набеги на различные королевства?

- Именно так, - кивнула я.

- Причем подготовкой к обороне и самой обороной руководила именно леди Элейн, - добавил Ланселот.

- Они говорят правду, - произнес Агравейн. – Я был на побережье, где своими глазами видел трупы нордов и два их судна – одно наполовину затонувшее, второе сидящее на мели.

- Так что ж ты сразу не рассказал мне об этом?! – воскликнул Артур. – Получается, что защитники этой полуразрушенной крепости сегодня уничтожили главную опасность с моря, которая грозила нам! Очевидно же, что Харальд Железнорукий не случайно высадился именно здесь, и в этот набег рассчитывал атаковать именно Камелот! Причем надо признать, что его неожиданный штурм мог бы закончиться для столицы королевства Логрес весьма плачевно.

Король почесал затылок, поправил корону, и торжественно произнес:

- Что ж, подобный воистину героический поступок достоин богатой награды! И я, кажется, знаю как вознаградить ту благородную даму, которая сумела защитить Камелот от набега нордов. Эй, писарь! Принеси-ка сюда бумаги, которые мы взяли с собой перед походом.

Глава 50

- Вы требуете план осады крепости леди Элейн? – подбежав, поинтересовался тощий человечек с глуповатым лицом.

- Да нет же, - поморщился король. – Я говорю о копии завещания сэра Ламорака Уэльского, где он отписывает своей приемной дочери замок Сайзен, усадьбу Бакхолл, поместье Лонгстоун и все земли, что к ним прилагаются. А родной дочери завещает развалины на побережье, гордо называющиеся замком Лидсфорд с нищей деревней и прилегающим к ней болотом. Насколько я знаю, сэр Ламорак любил свою приемную дочку, а вот с родной у него отношения не заладились.

- То есть, вы хотите сказать... – пролепетала я.

- Ну да, обычное дело, - усмехнулся Артур. – Я порой провожу проверки тех, кто готовит для меня документы и письма, ибо человек слаб, а умело составленный пергамент может дать и силу, и власть, и богатство. И на этот раз на подлоге попался нотариус Камелота Марк Публий, который за взятки подделал много документов. Разумеется, он был немедленно повешен, а мне пришлось поднимать все архивы чтобы докопаться до истинного положения вещей. В том числе, была найдена копия завещания сэра Ламорака Уэльского, ибо я всегда требую от своих вассалов дубликаты важных документов сдавать в королевский архив. Кстати, на суде и нотариус, и Хильда, дочь погибшего сэра Ламорака, признались в преступлении и понесли свое наказание.