Новый горизонт (СИ) - Хай Алекс

Журналист изучал снимок долго. Потом перешёл к договорам подряда.

— Бриллиантовая палата Кремля, — прочитал он вслух. — Реставрация и техническое обслуживание экспозиции. Подрядчик — одна из фирм Хлебникова.

Он пролистал дальше, увидел данные о подставных фирмах-участниках конкурса.

— Липовый конкурс, — пробормотал он. — Три фирмы существуют только на бумаге.

Обнорский поднял голову:

— Откуда это у вас?

— Из надёжного источника, — уклончиво ответил я. — Это всё, что могу сказать. Он предпочитает не светиться.

Журналист кивнул — понимал, не настаивал. Он изучал документы ещё несколько минут. Потом откинулся на спинку стула, снял очки, потёр переносицу.

— Бриллиантовая палата, — задумчиво повторил он. — Я давно интересуюсь этой историей.

Он посмотрел на меня:

— Слухи о подделках ходят года три. Несколько западных коллекционеров хвастались, что купили «оригиналы из кремлёвской коллекции». Официально всё отрицается. Но дыма без огня не бывает.

— Вы займётесь этим? — спросил я прямо.

Обнорский молчал, обдумывая. Постукивал карандашом по столу.

Наконец кивнул:

— Да. Я беру эту тему.

Алла с облегчением выдохнула и улыбнулась.

— Но вы должны понимать, — строго продолжил Обнорский, — расследование займёт время. Нужно проверить всё, найти источники, получить дополнительные доказательства. Нельзя публиковать непроверенную информацию — подадут в суд за клевету, и всё развалится.

— Понимаю, — кивнул я. — Сколько нужно — столько и работайте. А мы будем держать оборону.

Обнорский забрал все документы, аккуратно сложил в свою папку:

— Будем работать комплексно и обложим Хлебникова со всех сторон. Моя команда займётся делами Сазикова и Верховцева. Поговорим с бывшими сотрудниками, изучим финансовые документы. Если схема одинаковая — это усилит дело против Хлебниковых.

Алла наклонилась вперёд:

— Мы можем чем-то помочь?

— Да, — кивнул Обнорский. — Если появится новая информация — сразу сообщайте. Любые детали, документы, свидетельства. Чем больше материала — тем сильнее наша позиция.

Он посмотрел на нас серьёзно:

— Господин Фаберже, ваше сиятельство, вы должны понимать риски. Хлебниковы опасны. Волков ещё опаснее. Рано или поздно они узнают о расследовании и будут мешать всеми возможными способами.

— Я готов к этому, — твёрдо сказал я.

Обнорский мрачно усмехнулся.

— На меня уже покушались трижды. Я привык. Но вы — не журналисты. У вас семьи, бизнес, репутация. Будьте осторожны.

Он поднялся, собирая свои вещи:

— Свяжемся через неделю. Сообщу первые результаты анализа.

Он развернулся и направился к выходу. Помощник и охрана последовали за ним.

Через неделю после встречи с Обнорским я прибыл в здание Гильдии артефакторов на Вознесенском проспекте. Мне предстояло самое сложное в профессии — пройти квалификационный экзамен, который открывал право работать с самоцветами низшего порядка.

Здание Гильдии располагалось в старинном особняке — одном из тех, что пережили пожары, войны и смену эпох, сохранив свою величественность. Мраморные колонны у входа, высокие потолки с лепниной внутри, шикарная парадная лестница.

Я подошёл к стойке. За ней сидела женщина средних лет в строгом костюме, с собранными волосами и очками на цепочке.

— Добрый день. Александр Васильевич Фаберже. Записан на квалификационный экзамен. Самоцветы низшего порядка.

Я протянул документы: сертификат о получении шестого ранга, паспорт, квитанцию об оплате пошлины. Немалой, к слову. Большинство молодых артефакторов собирали эту сумму многие месяцы, отказывая себе во всём.

Женщина взяла документы, начала проверять. Остановилась на фамилии, подняла глаза:

— Фаберже? — В её голосе прозвучал скептицизм. — После того скандала с императорскими артефактами?

Я сдержал вздох. Скандал преследовал нас, несмотря на реабилитацию отца.

— И после запуска линии артефактов, которые помогут тысячам магов.

Регистратор поджала губы:

— Посмотрим, что скажет комиссия.

Она проштамповала документы и выдала мне временный пропуск:

— Зал ожидания — вторая дверь налево. Не задерживайтесь, когда вызовут.

Я взял пропуск и прошёл дальше по коридору.

Зал ожидания оказался небольшим, с рядами деревянных скамей и высокими окнами. В зале уже сидели пятеро кандидатов.

Пожилой мастер лет шестидесяти с седой бородой и руками в шрамах от ожогов — явно опытный, пришёл на повышение квалификации.

Миловидная женщина лет тридцати, нервно теребившая сумочку — первая попытка, судя по тому, как она держалась. В углу ещё трое мужчин средних лет переговаривались вполголоса.

Я выбрал место у окна. Достал из кармана блокнот, начал просматривать записи — освежить в памяти теоретические аспекты.

Один из мужчин в углу посмотрел на меня и нахмурился:

— Вы ведь тот самый Александр Фаберже, сын Василия Фридриховича?

Я поднял голову.

— Да, это я.

Все обернулись на меня. В зале повисла напряжённая тишина.

Пожилой мастер покачал головой:

— Смелость, надо признать. После того скандала явиться сюда…

Я спокойно встретил его взгляд.

— Виновный наказан. Моя семья оправдана. Или вы сомневаетесь в решении суда?

Мужчина отвернулся и буркнул что-то неразборчивое. Женщина смотрела с любопытством, но промолчала.

Я вернулся к блокноту, невозмутимый внешне. Но внутренне готовился к битве.

Случай с императорскими артефактами не забылся. Отец реабилитирован, но шлейф остался. Людская память длинна, особенно когда речь о скандалах. Придётся жёстко отстаивать право на работу. Потому что сейчас для них всех я был лицом семьи.

И я был готов.

Наконец, дверь открылась, и вошёл высокий мужчина лет семидесяти.

Седая борода, аккуратно подстриженная. Строгое лицо с глубокими морщинами. Острый взгляд из-под густых бровей. Руки мастера — сильные, покрытые шрамами от работы с металлом и камнем.

— Господа, — начал он, обводя нас взглядом, — я мастер Иван Петрович Ковалёв, председатель квалификационной комиссии Гильдии артефакторов.

Все выпрямились.

— Экзамен состоит из трёх этапов, — продолжил Ковалёв. — Первый — теоретический. Вопросы по истории ювелирного дела, свойствам материалов, техникам работы, правилам безопасности.

Он сделал паузу.

— Второй этап — практическая демонстрация ювелирного мастерства. Вам будет дано задание создать изделие с использованием определённых техник. Третий этап — работа с самоцветами и магией. Оценка магических свойств камней, создание артефакта.

Ковалёв строго на нас посмотрел.

— Экзамен сложный. Не все проходят с первого раза. Будьте готовы к серьёзной проверке ваших знаний и навыков.

Он достал список:

— Итак, первый кандидат…

Меня вызвали третьим.

Я встал, прошёл за Ковалёвым по коридору в большую аудиторию.

Внутри располагался длинный стол, покрытый зелёным сукном. За столом сидели семь человек — экзаменационная комиссия.

Ковалёв занял место в центре.

Справа от него расположились двое старых мастеров. Один — лысый, с тяжёлым подбородком. Второй — худой, с длинными седыми волосами, поджимал губы. Этого я знал. Николай Бертельс, глава артели и один из придворных ювелиров. Неприятный и чванливый тип.

Слева от Ковалёва сидели ещё трое мастеров среднего возраста. Невозмутимые лица, профессиональная отстранённость.

— Господин Фаберже, — Ковалёв указал на стул напротив комиссии, — садитесь. Начнём с теории.

Я сел за стол напротив комиссии. Ковалёв в центре, по бокам остальные эксперты. Все смотрели на меня с профессиональной отстранённостью.

Кроме Бертельса. Он смотрел на меня с плохо скрываемой враждебностью.

— Господин Фаберже, — начал Ковалёв, — теоретическая часть экзамена проходит в форме устного опроса. Мы будем задавать вопросы по истории ювелирного дела, технологиям работы с металлами и самоцветами, магической теории артефактов. Отвечайте чётко и по существу. Готовы?