Новый горизонт (СИ) - Хай Алекс

— Готов.

— Первый вопрос, — Ковалёв открыл блокнот перед собой. — Опишите процесс изготовления перегородчатой эмали и её применение в артефактном деле.

Классический вопрос. Базовый.

— Перегородчатая эмаль, или клуазоне, — начал я, — техника, при которой на металлическую основу напаивают тонкие перегородки из проволоки, создавая ячейки. Эти ячейки заполняются эмалью — стеклообразной массой различных цветов. После обжига при высокой температуре эмаль застывает, создавая прочное декоративное покрытие.

Я сделал паузу, переводя дыхание:

— В артефактном деле перегородчатая эмаль может использоваться для создания узоров, по которым затем будет проходить сеть магических контуров. Сама по себе, без самоцветов в изделии, она не имеет смысла в артефакте.

Ковалёв кивнул:

— Верно.

Бертельс нахмурился и наклонился вперёд.

— Мой вопрос. Объясните различие между огранкой «маркиз» и «груша» применительно к распределению магической энергии в камне.

Каверзный вопрос. Он проверяет не только знание огранки, но и понимание магической физики.

— Огранка «маркиз», — начал я, — имеет симметричную вытянутую форму с острыми концами с обеих сторон. Это создаёт два фокуса магической энергии, направленных в противоположные стороны. В основном используется для разгрузки сильных самоцветов, чтобы не было перекоса в балансе. Поэтому довольно редкая.

Я встретил взгляд Бертельса и улыбнулся:

— Огранка «груша» асимметрична — округлая с одной стороны, заострённая с другой. Это создаёт однонаправленный поток энергии от широкой части к острой. Идеально для колец, кулонов, любых артефактов, где нужна фокусировка в одну точку.

Бертельс поджал губы, но кивнул. Крыть было нечем — в огранке я разбирался великолепно.

— Какова температура плавления платины и какие особые меры предосторожности необходимы при работе с ней?

— 1768 градусов Цельсия, — ответил я. — Платина требует специальных тиглей из оксида алюминия или циркония, так как обычная керамика не выдерживает. Необходима восстановительная атмосфера при плавке — избыток кислорода приводит к окислению. При работе с платиной обязательна магическая стабилизация температуры, иначе металл кристаллизуется неравномерно и становится хрупким.

Ковалёв кивнул, делая пометку. Бертельс снова вступил в игру:

— Сложный вопрос. Объясните феномен «мёртвого камня» и методы его нейтрализации в артефактном деле.

Я почувствовал напряжение. Это была прямая отсылка к болезни моей матери. Кроме того, вопрос был не из списка для подготовки по моему рангу. Мёртвые камни обсуждались только с кандидатами на статус Грандмастера.

Но я не стал спорить и лезть в бутылку. Ибо ответ, увы, знал слишком хорошо.

— «Мёртвый камень», — начал я ровно, — это самоцвет, в котором магическая структура противоположна обычному магическому самоцвету. Такой камень не просто теряет магические свойства — он становится активно враждебным живой энергии и вытягивает её.

Я сделал паузу:

— Контакт с мёртвым камнем вызывает истощение жизненной силы, хронический холод в теле, постепенное омертвение тканей. Лечение сложное — требуется мощный целительный артефакт с самоцветами высшего порядка для противодействия вредоносной энергии.

Бертельс прищурился:

— А методы нейтрализации самого мёртвого камня?

— Физическое уничтожение высокой температурой, — ответил я.

Бертельс откинулся на спинку стула. Придраться было не к чему, как бы ему ни хотелось.

Дама задала следующий вопрос:

— Господин Фаберже, какие самоцветы категорически нельзя использовать в одном артефакте и почему?

— Любые самоцветы, относящиеся к конфликтующим стихиям, без создания буферной зоны, — сразу ответил я. — Например, рубин и сапфир несовместимы напрямую, хотя оба корунды. Рубин — огонь, сапфир — вода. Без буферной зоны они конфликтуют, создавая нестабильность.

Женщина кивнула с одобрением:

— Отлично.

Бертельс снова вмешался, явно пытаясь завалить:

— Назовите точную формулу расчёта магической ёмкости камня в зависимости от его массы и порядка.

Каверзный вопрос. Формула сложная, её мало кто помнил наизусть.

Я улыбнулся и кивнул в сторону доски.

— Позвольте написать?

— Разумеется, — кивнул глава комиссии. — Мел в углу.

Я вышел из-за стола, с удовольствием размяв затёкшие колени. Взяв мелок, принялся писать на доске формулу:

— E равно M умножить на P в квадрате, делённое на константу K, — произнёс я под скрип мелка. — Где E — магическая ёмкость в единицах энергии, M — масса камня в каратах, P — порядок камня от первого до девятого, K — константа самоцвета, зависящая от типа самоцвета. Например, для рубина K равно один и две десятых, для изумруда один и пять десятых и так далее.

Бертельс открыл было рот, но закрыл. Формула была правильной. Ковалёв приподнял бровь:

— Впечатляет. Редко кто помнит константы наизусть.

Они задали ещё несколько вопросов. О технологиях пайки, о правилах безопасности при работе с магическими материалами, об истории знаменитых артефакторов прошлого.

Наконец, Ковалёв закрыл журнал:

— Теоретическая часть завершена. Господин Фаберже, вы продемонстрировали глубокие знания. Комиссия удовлетворена вашими ответами.

Он посмотрел на остальных членов комиссии:

— Есть ещё вопросы?

Бертельс хмуро покачал головой. Остальные тоже.

— Тогда переходим ко второму этапу, — объявил Ковалёв. — Практика, господин Фаберже.

Глава 20

Когда всё прошли теорию, Ковалёв повёл нас по коридору в противоположное крыло здания. Массивная дверь с табличкой «Мастерская. Посторонним вход воспрещён» открылась, впуская нас в просторное помещение.

Мастерская Гильдии была впечатляющей.

Высокие потолки метров пять, огромные окна вдоль одной стены — естественный свет для работы с мелкими деталями. Плюс светильники под потолком, дающие яркий, ровный свет без теней.

Вдоль стен стояли верстаки — каждый оборудован тисками, местом для инструментов. На стеллажах — аккуратно разложенные материалы: слитки металлов в опечатанных ящиках, коробки с самоцветами, флаконы с химическими реагентами.

В дальнем углу — три плавильные печи разного размера. Рядом — стеллажи с формами, тиглями, щипцами.

Комиссия прошла к специальной трибуне у противоположной стены — возвышение с креслами, откуда открывался отличный обзор на рабочую зону.

— Господа, сейчас вам предстоит продемонстрировать своё умение в работе с металлами и простыми самоцветами. Комиссия будет наблюдать за вашей работой и следить за всеми этапами.

Каждого провожали к отдельному рабочему месту и давали задание. Меня пригласили к центральному верстаку.

На поверхности уже были разложены инструменты: молотки разного веса, миниатюрные наковальни, напильники с различной насечкой. Паяльники, тигли для плавки, формы для отливки. Лупы на держателях, штангенциркуль, микрометр.

Справа — три опечатанных ящика с надписями: «Золото 750», «Серебро 925», «Платина 950». Слева — несколько коробок с самоцветами, закрытых стеклянными крышками.

— Господин Фаберже, создайте кольцо из золота семьсот пятидесятой пробы. Классический дизайн, гладкая полировка, без декоративных элементов. Размер — семнадцатый.

Базовое задание. Проверка технических навыков без излишеств.

— Понял, — кивнул я.

— Время пошло.

Я распечатал ящик с золотом. Внутри — небольшие слитки стандартной формы. Взял один, взвесил на руке — граммов пять, достаточно для кольца с запасом.

Перенёс слиток к плавильной печи. Включил её — индикатор загорелся синим светом, температура начала расти.

Пока печь нагревалась, я подготовил тигель — керамический сосуд для плавки. Проверил на трещины, поставил на подставку.

Температура достигла нужного уровня — около 1100 градусов Цельсия. Я положил слиток в тигель, поместил в печь.

Золото начало плавиться. Я наблюдал за процессом, контролируя температуру. Через три минуты золото превратилось в жидкую массу янтарного цвета.