Облегчение?
Нежность?
Забота?
Время снова начинает течь как прежде, но теперь каждая секунда отдаётся давящей болью в сердце. Я не могу отвести взгляд от его лица, которое становится всё более серым, пока жизнь медленно покидает тело.
И впервые за всё время нашего знакомства, я чувствую, как что-то внутри меня разбивается на тысячи осколков.
Нет.
Я так больше не могу.
- Да пошли вы!
Яростный крик разносится эхом по лесу, смешиваясь с потрескиванием магии и громким шелестом листьев. Не думая ни секунды, бросаюсь к Эйвару.
Убьют - плевать.
Может, смогу переродиться ещё где-нибудь, и там уже не растеряюсь. Сразу всех на уши поставлю.
С первым уверенным шагом внутри меня разбивается что-то хрупкое, невесомое, Словно хрустальная пластина, сдерживавшая нечто спящее, почти забытое. Тело наполняется странной, пьянящей энергией. Она течёт по венам, пульсирует в каждой клеточке, придавая немыслимые силы.
Ладони без труда проходят сквозь призрачный туман Аспида. Прикасаюсь к холодной коже Эйвара, и энергия устремляется к нему, словно река, прорвавшая плотину.
- Борись! – кричу я, чувствуя, как силы переливаются между нами. – Не смей умирать, слышишь?! Я тебе этого никогда не прощу! Без тебя Владушка погибнет! Парням практику не подпишут!
На мгновение время замирает. Сомкнутые веки Эйвара подрагивают. Змей сильнее стискивает мощное тело лорда, пытается обвить смертоносным холодном, но кольца каждый раз соскальзывают с меня, не в силах зацепиться.
Хватка ослабевает. Зверь, пользуясь возможностью, вспыхивает ослепительным магическим огнём и делает мощный взмах крыльями, запрокидывая голову в ночное небо. Из пасти рвётся раздирающий душу рёв, и я, повинуясь внутреннему чутью, мигом отскакиваю в сторону.
Место сражения заливает яркий свет, дракон стремительным потоком врывается в тело своей человеческой сущности, и патриарх Аспидов, не желая сдаваться, издаёт свой последний визг.
Призрачное тело начинает расползаться, разрываясь на тысячи туманных лоскутов. Ветер кружит их в воздухе подобно хлопьям призрачного снега, постепенно растворяя в небытие.
Последний клочок тьмы становится кошмарным воспоминанием, и я падаю на колени рядом с Эйваром, тяжело дыша.
У меня что, есть магия?
Мы спасены?
Глава 70
- Ненормальная! - отчитывает меня Владушка, летая по кухне как электрический веник. Соломенные лапы с шелестом задевают стены, отдельные травинки падают на пол, но дух этого не замечает. - Это тебе надо всыпать ремня! Ты хоть понимаешь, что чуть не погибла?
Пальцы ещё крепче сжимают большую глиняную кружку, наполненную чаем с тройной порцией ромашки. Аромат напитка сильно отдаёт лекарством, но я глотаю его машинально, совершенно не чувствуя вкуса.
- Если бы Эйвар погиб - не было б и тебя, - вяло оправдываюсь и жалобно вскрикиваю от воспитательского Владушкиного леща. - Ай! Не дерись!
- Горе ты моё, - завывает пугало, а на голове-горшке застыло драматичное выражение лица, нарисованное углём. - Ладно, я! Погоревала бы денёк и смогла дальше жить! Ну, Ви-и-и-ика!
Домовой дух стискивает меня в объятиях, приглаживая им же въерошенные волосы у меня на голове. Поддавшись порыву, осторожно обнимаю его в ответ, боясь повредить крупкую солому.
За окном слышны разговоры раненых боевиков. Крис и Зик перенесли Эйвара в мою комнату, и я безмолвно отдала свою постель. Сейчас с ним работает местный целитель, а самые крепкие отправились на поиски пропавшей Лиззи.
Кузина не растерялась. Улизнула незамеченной, пока всеобщее внимание было направлено на Эйвара с патриархом Аспидов. Надеюсь, парни найдут её раньше, чем дикие звери. Элизабет должна по закону ответить за все свои злодеяния.
А пока я сидела на кухне, и пила ромашковый чай в компании заботливого Владушки.
- Если партриарх мёртв, то деревне больше не грозят Аспиды? - задумчиво спрашиваю пугало, глядя в одну точку.
- Аспиды - нет, - подумав, отвечает Домовладыка. - Но здесь неподалёку разлом. Ушла одна дрянь - рано или поздно появится другая. Столица далеко, там безопасно. А здесь кому есть дело до пары деревень?
Выжатая как лимон, с ног до головы покрытая грязью и ссадинами, я едва нахожу в себе силы доплестись до ванной. Горячая вода смывает следы битвы, но не может унести тяжесть пережитого. Лишь когда последние капли скатываются по коже, а полотенце ласково обнимает тело, я с досадой вспоминаю о чистой одежде, оставшейся в спальне.
- Ладно, – шепчу сама себе, переминаясь босыми ногами у двери моей комнатки. – Эйвар наверняка спит или без сознания после всего случившегося. Даже если голой станцую чечётку перед его носом, вряд ли он проснётся.
Пальцы замирают на дверной ручке. Делаю глубокий вдох, пытаясь унять предательскую дрожь, и медленно, стараясь не издать ни звука, приоткрываю дверь.
Первый шаг даётся мучительно трудно. Сердце сжимается в груди, словно в тисках, а уставшее сознание, будто издеваясь, прокручивает перед глазами жуткие сцены недавней схватки с Аспидами. Призрачные тени словно всё ещё танцуют по стенам, а патриарх как наяву сжимает кольцами тело Эйвара.
Сквозь занавески пробиваются робкие предрассветные краски. Быстро, наощупь, беру исподнее, платье и на цыпочках следую к выходу, но с жалобным писком замираю, услышав хриплое:
- Ты невероятна.
- А? - с губ срывается сдавленный всхлип, и только потом до меня доходит, что я всё ещё обнажена. Если не считать широкого полотенца. - Я думала, ты спишь. Извини, я ухожу.
- Останься.
Хочу выбежать за дверь и закрыться в ванной. Даже перспектива ночёвки на холодном полу или в жёсткой чугунной махине кажется менее опасной. Теперь я уверена в том, что Эйвар не причинит мне вреда. Но во мне нет ни капли уверенности, что я сама смогу удержаться.
- Я тебя не обижу.
Ноги сами несут меня к кровати. Плотнее запахиваю край полотенца, а разум насмехается надо мной, уверенный, что оно сейчас улетит на пол безвозвратно. Но Эйвар снова удивляет: морщась, придвигается к стене и похлопывает по свободному месту рядом.
- Останься со мной. Пожалуйста.
Пожалуйста?
Я не ослышалась?
Тусклый свет масляной лампы падает на измождённое лицо Эйвара, окрашивая его черты в пепельно-серые тона, и только тёмные, почти чёрные глаза горят, выдавая неуёмную жажду к жизни.
Неловко опускаюсь на самый край постели, стараясь не потревожить его раны. Но не успеваю даже вздохнуть, как сильные руки с неожиданной для умирающего грацией притягивают меня ближе. Эйвар прижимает меня к своей обнажённой груди, и я чувствую, как его сердце бьётся в унисон с моим – размерено, глубоко, успокаивающе.
Во рту мгновенно пересыхает, а ладони предательски увлажняются. Жар драконьего тела проникает сквозь тонкую ткань полотенца, заставляя щеки мои щёки пылать как два факела. Каждый вдох пропитан его запахом – дымным, терпким, с нотками грозы и летнего дождя.
Поначалу я застываю, и каждый мускул звенит от напряжения. Но постепенно тело предаёт разум, расслабляясь в бережных объятиях. Когда становится ясно, что Эйвар не собирается переходить границы, срывая полотенце в порыве необузданной страсти, моя дрожащая ладонь несмело касается его кожи.
- Я рада, что ты выжил, - шепчу, пытаясь вырвать из хаоса мыслей что-то более связное.
Тишина, повисшая после моих слов, давит на плечи неподъёмным грузом. В ней слышится эхо невысказанных признаний и несбывшихся надежд. Жду хоть какого-то ответа, но Эйвар молчит, и в этом молчании чувствуется что-то окончательное, непоправимое.
- Сегодня утром я уеду из Змеиной Пасти, - говорит тихо, спокойно, будто обсуждает с соседом погоду, стоя на крыльце. - Я обязан доложить наверх об уничтожении Аспидов и подписать парням практику. Ещё встретиться лицом к лицу с Советом и…
- Подожди! - торопливо обрываю его и кое-как привстаю на локте, заглядывая в пугающе-серьёзное лицо мужа. - Три месяца же.
