Двадцать два несчастья (СИ) - Сугралинов Данияр

Шрамобровый Чина пересчитал купюры дважды, облизывая палец для удобства, хмыкнул неодобрительно и повернулся к боссу.

— Тут всего сто пятьдесят. Меньше половины. — И деловито уточнил: — Ставим на счетчик?

Михалыч на мгновение прикрыл глаза.

— Десять процентов в день, жирный, — объявил Чина. Потом снова посмотрел на шефа. — Или пусть квартиру продает? У него там однушка на Марата, пусть и убитая…

— Да она в залоге у банка, — махнул рукой Михалыч, морщась. — Этот придурок под нее кредит брал в прошлом году, чтобы отыграться.

Во мне что-то щелкнуло, может, от усталости и нервного напряжения последних дней, может, от несправедливости всей этой ситуации, но я не выдержал и взорвался:

— Ты охренел вообще⁈ — рявкнул я, разворачиваясь к Михалычу и чувствуя, как кровь приливает к лицу. — Я же тебе, тварь ты неблагодарная, только что жизнь спас! Рассказал про твой рак, когда мог бы промолчать и спокойно посмотреть, как ты через год загнешься в страшных мучениях! А ты мне чем отвечаешь? На счетчик ставишь⁈

Чина дернулся было ко мне, сжимая кулаки и явно намереваясь применить физическое воздействие, но Михалыч остановил его властным жестом. В душной каморке повисла напряженная тишина, нарушаемая только шипением подгорающего лука на сковородке и приглушенными звуками музыки из основного зала.

Михалыч долго смотрел на меня исподлобья, переваривая услышанное, потом тяжело вздохнул, словно выпуская из себя скопившееся напряжение, и махнул рукой:

— Хрен с тобой, Серый. Бери свои бабки, потом вернешь все, без всякого счетчика и процентов. А пока купи что потеплее, тля. — И велел шрамобровому: — Отдай ему, Чингиз. Ты видишь, во что он одет? Замерзнет еще, простудится. Потеряем постоянного клиента, хе-хе, а нам это надо?

Он помолчал, разглядывая потрескавшуюся побелку на потолке, и добавил уже тише:

— Если реально жизнь спас, конечно… завтра с утра проверю твои слова в больнице. Ладно, Серый, дуй отсюда, пока я не передумал. Дел у меня еще на сегодня много, людям поручения раздать надо. И завещание оставить на всякий…

Дважды просить меня не надо было, тем более что атмосфера в каморке становилась все более удушающей от запаха подгоревшей еды.

Я попрощался кивком и под изумленным взглядом изрядно шокированного Чины, который так и не произнес ни слова после моей тирады, торопливо ретировался из душной каморки, стараясь не вдыхать едкий дым.

И только выйдя на улицу из прокуренного помещения казино и глотнув свежего вечернего воздуха с примесью выхлопных газов, выдохнул:

— Ну надо же! — И ухмыльнулся.

Да уж. И правда, поскреби бандита — найдешь человека. Главное, скрести так, чтобы напугался.

Глава 19

Зато теперь у меня появилась отсрочка. Причем довольно длительная. Надо за это время собрать оставшуюся сумму.

И тут мне в голову пришла гениальная мысль, как добыть много денег прямо сейчас: если у меня сейчас остались эти сто пятьдесят тысяч рублей, я же могу взять билеты и смотаться в Москву. А там попытаться найти свой телефон. И потом через «СберБанк-Онлайн» снять свои деньги. Не думаю, что Ира знает прям все пароли.

Эта идея завладела мной целиком и полностью.

Ведь это будет так здорово! Отдам сразу и все долги. И ремонт в квартире сделаю, и детям своим помогу материально, и алчную супругу, теперь уже вдову, накажу за сребролюбие. И на родителей этого Сергея что-то останется. Денег у меня в прошлой жизни более чем хватало.

Я шел по улице и улыбался. Так хорошо, когда есть план. И вдвойне хорошо, когда он такой эффективный и простой. Но, скорее всего, мне было радостно, что скоро я вернусь, хоть ненадолго, в атмосферу прошлой жизни. Прямо тянуло-тянуло. Надо будет еще тетради забрать. Особенно ту, в коричневой обложке. И файлы еще все скачать. Я начал статистически обрабатывать результаты многолетних исследований, теперь осталось только проанализировать и сделать выводы. Может, этому Сергею стоит поступить в аспирантуру? Но пока не буду так далеко заглядывать.

Еще флешку надо купить, а лучше — жесткий диск, для информации. А то там много…

Когда я вернулся домой, Валера нагло спал, свернувшись калачиком, и на мое появление отреагировал лишь раздраженными взмахами хвоста, мол, не шуми, я почиваю.

Стараясь не шуметь, я прогуглил с телефона, сколько в Казани стоит клининг однокомнатной квартиры в критическом состоянии. Цены выдало разные, но я примерно определился. Отложил десять тысяч и отправился к Татьяне.

Мне нужно было посмотреть, какой BMI, то есть индекс ожирения, у Сергея, чтобы проще отслеживать прогресс поху… нет, не совсем так. Похудение может быть и нездоровым, при котором человек сжигает не только жир, но и мышцы, и даже свои органы. Нет, худеть мы с Танюхой, если она не соскочит, будем правильно — сохраняя мышцы и не допуская дефицита питательных веществ. Лучше медленно, но верно и здоро́во.

Соседка открыла и заулыбалась мне прямо с порога:

— А я вечером не ела! Все как ты сказал! Все выполнила! Только типа кабачки потушила, капусту и еще немного картошечки отварила! Полила оливковым маслом. Чтоб полезно было. И все!

— Картошечки? На ночь? — нахмурился я. — Кажется, мы так не договаривались…

— Но я немножко же, — надулась Татьяна. — Это же овощ? Картошечка? Или нет? Кушать охота больно было.

— Если ты будешь так относиться к моим рекомендациям — лучше давай сразу все прекратим. Чтобы не отнимать друг у друга время. — Покачав головой, я состряпал серьезное выражение лица. — И вот плата за уборку квартиры. Спасибо.

Протянул ей деньги, и она машинально взяла.

Вид у нее при этом стал изрядно растерянным.

— Ч-что это? — прошептала она, губы ее подрагивали. — З-зачем? Мы же договорились. Я же только чуток картошечки съела… Там немного было…

— Я же сказал, — покачал головой я. — За всякий труд надо платить. А с похудением я тебе и так помогу, по-соседски. Если, конечно, на ночь картошечку есть не прекратишь.

Татьяна выдохнула. Затем посмотрела на деньги и сказала:

— Ого! Тут много. Я сейчас сдачу отдать не могу, налички нет. А завтра разменяю и верну.

— Не надо, — сказал я, — квартира была запущенной, в ужасном состоянии. Ты ее так замечательно отмыла. Поэтому все честно.

И, не давая ей возразить, быстро добавил:

— Тем более что эти деньги ты потратишь на свое преображение.

— На какое? — просияла Татьяна.

— Ну уж точно не на картошечку, — усмехнулся я. — Я тебе график питания составлю. Позже занесу. А деньги потрать так: перво-наперво сходи в салон красоты…

Лицо Татьяны озарила улыбка, и соседка меня перебила:

— Салоны красоты я типа люблю!

— Не перебивай! — строго сказал я и продолжил: — Так вот, первое, что сделай — это сними эти накладные ресницы и ногти!

— К-как? — опешила та. — В смысле?

Она смотрела на меня как ребенок, у которого только что отняли все конфеты.

— А вот так, — строго сказал я, — как говорил классик, «нет на свете прекрасней одежи, чем бронза мускулов и свежесть кожи».

— Типа Ленин? — хмуро спросила Татьяна, которая явно была расстроена моим приказом.

— Типа Маяковский, — вздохнул я. — Ладно, проехали.

— Но з-зачем?

— А зачем тебе это? Это разве красиво? Вместо того чтобы заняться основной проблемой — снизить вес, отремонтировать зубы, прикус, ты просто пытаешься завуалировать все это накладными ресницами и когтями с блесточками. Но от этого жир с жопы все равно никуда не девается, правда? Это как взять кусок говна и слегка покрыть его сверху позолотой. Да и выглядит это, я скажу тебе, так себе.

По мере моего монолога лицо Татьяны заливала густая краска — то ли от стыда и неловкости, то ли от желания меня убить. На месте. Взглядом.

— И зубами тебе надо срочно заняться. Лучше в хорошей платной клинике. У тебя деньги есть?

— Есть, — чуть испуганно кивнула Татьяна. — Я на новый айфон коплю.