Системный Творец II (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Хагар наблюдал за этим с каменным, невозмутимым лицом.

— Никто никуда не уйдет. — тихо, но четко произнес он. — Пока вы не скажете мне, откуда у вас эта вещь. И пока я не решу, что с вами делать.

Глава 20

Ситуация складывалась откровенно паршивая. Четверо воинов с обнаженными мечами, чьи позы и взгляды кричали о многолетнем опыте и готовности убивать, спокойствия не внушали. Да и сам Хагар, сидевший напротив с каменным лицом, был не так прост. Старик, доживший до седин в этом бизнесе, точно не был беззащитен. Скорее уж, он был обвешан артефактами защиты с ног до головы. Более того, мы находились в его кабинете, который наверняка был пронизан ловушками, словно термитник ходами.

Мысли пронеслись вихрем, пытаясь оценить наши шансы. Принять бой? Нет, это форменное самоубийство. Даже если мы чудом сможем одолеть этих четверых и самого Хагара, что дальше? Нам пришлось бы прорываться через весь город, бежать, бросив повозки и последнюю надежду на продовольствие. Это был приговор, медленный и мучительный, всему нашему городу. Голодная смерть вместо быстрой.

Значит, сила — не вариант. Оставалось лишь одно оружие, в обращении с которым я считал себя неплохим: переговоры. Слова. Умение читать оппонента и играть на его струнах. В моей прошлой жизни это называлось «продажа», «убеждение», «разрешение конфликта». Здесь это называлось «выживание».

Я медленно, демонстративно поднял руки, показывая, что не собираюсь хвататься за топор. Эдварн, почуяв мое движение, тоже не сделал ни одного резкого жеста, лишь его взгляд стал еще более собранным, словно у хищника, высматривающего слабое место в стаде.

— Я рад, — начал я, и мой голос прозвучал на удивление спокойно, без тени той паники, что скреблась внутри, — что не ошибся в вас, господин Хагар.

Старик слегка приподнял бровь, но промолчал, давая мне продолжить. Хороший знак. Если бы он хотел нас просто убить, разговор бы уже прервали.

— Вы смогли разглядеть истинную ценность принесенного мною предмета. — продолжал я, импровизируя на ходу и вкладывая в слова всю возможную убедительность. — Будь иначе, я бы не стал вести с вами дел, поскольку имею честь представлять интересы одного мастера. Артефактора, который, по понятным вам причинам, вынужден скрывать свою личность.

Я сделал многозначительную паузу, позволив Хагару додумать «понятные причины» самому — империя, запреты, охота на Творцов.

— Однако если вас на самом деле заинтересовало его творение и вы видите в нем не просто диковинку, а предмет, достойный вашего внимания и… кошелька, то мы можем обсудить условия для сотрудничества долгосрочного и, что главное, конфиденциального.

Хагар наклонил голову, его длинные пальцы сложились домиком. В его глазах читался живой, профессиональный интерес, перевешивающий подозрительность.

— Продолжайте, юноша. Вы говорите заманчиво, но пока — лишь слова.

— Вот мои конкретные предложения. — я кивнул на два амулета «Дубовый щит». — Эти два артефакта я готов продать вам здесь и сейчас. Пусть они станут официальной, легальной причиной нашего визита для любых любопытных глаз. После этого никто не будет задавать лишних вопросов, почему мы пришли в вашу лавку.

Я перевел взгляд на «Стража Порогов», черная поверхность которого, казалось, поглощала свет в полумраке кабинета.

— А это… уже предмет иного порядка. За него я готов взять задаток и оставить его у вас на реализацию. Я уверен, что человек вашего уровня и связей, господин Хагар, сможет найти достойного покупателя, который оценит его по достоинству и заплатит цену, ему соответствующую. Ваша комиссия от такой сделки, — я чуть склонил голову, — будет, несомненно, более чем достойной. Мы можем обсудить ее размер.

Я замолчал, дав ему переварить предложение. Смысл был прост: даем ему легальное прикрытие для встречи, а потом предлагаем участвовать в прибыльной, хоть и рискованной, сделке. Расчетливость — один из сильнейших двигателей. А возможность поторговаться за свою комиссию окончательно превращала его из потенциального противника в заинтересованного партнера.

Хагар медленно кивнул, его взгляд скользнул по статуэтке, и я увидел в его глазах нужный мне огонек — смесь алчности и страсти коллекционера, увидевшего уникальный экспонат.

— Ваша наглость, юноша, граничит либо с гениальностью, либо с безумием. — произнес он наконец. — Но… идея обладает определенным шармом. Скажу честно, не будь с вами Барни — наш разговор бы уже закончился. Однако мы с ним знакомы не один десяток лет, и я склонен верить, что он не привел бы ко мне шарлатана.

Он жестом отпустил воинов. Они, не проявляя ни удивления, ни недовольства, столь же бесшумно скрылись в потайных панелях, словно призраки. Послышался скрип механизмов, металлические ставни, поднявшись, впустили в кабинет дневной свет, а тяжелый засов на двери с грохотом отъехал.

В этот момент в разговор, словно заправский актер, выходящий на сцену в самый драматичный момент, вклинился Барни. Бледный как полотно и все еще дрожащий, он, тем не менее, учуял запах денег и возможностей. Его деловая жилка пересилила животный страх.

— А вот теперь, почтеннейший Хагар, давайте обсудим детали! — он подскочил к столу, потирая руки. — Рыночная цена на «Дубовый щит» в нынешние неспокойные времена, как вы понимаете, возросла! Спрос на защиту, знаете ли… А что до комиссии за шедевр… — он закатил глаза, словно производя сложные вычисления. — Учитывая риски, которые вы берете на себя, а также эксклюзивность товара, я считаю, что пять процентов — более чем справедливая цифра!

Хагар фыркнул:

— Пять? Ты с ума сошел, Барни! Двадцать! И то только потому, что предмет и впрямь любопытный.

— Двадцать⁈ — возопил купец. — Да за такую вещь аристократы на аукционе друг друга перебьют! Семь! И мы гарантируем вам приоритет на все последующие творения нашего мастера!

Так начался торг. Я отступил на второй план, позволяя Барни делать то, что он умел лучше всего. Эдварн стоял молча, но по едва заметному расслаблению его плеч я понял — худшее позади.

В итоге, после получаса препирательств, мы сошлись на том, что Хагар выкупит оба «Дубовых щита» по цене на тридцать процентов выше стандартной. Что касается «Стража Порогов», то его оставляли у Хагара на реализацию. Мы взяли солидный задаток, а окончательный расчет и комиссия Хагара в десять процентов должны были состояться после продажи. Я также договорился, что пробуду в городе еще несколько дней, ожидая новостей.

— Кстати, — сказал Хагар, провожая нас к выходу и аккуратно заворачивая статуэтку в черный бархат, — вам повезло. В городе как раз находится один… господин из столицы. Человек с тонким вкусом и кошельком соответствующей толщины. Он коллекционирует уникальные артефакты. Думаю, ему будет интересно взглянуть на вашу работу. Я свяжусь с ним.

Мы покинули лавку с ощущением, что прошли по лезвию бритвы и чудом не порезались.

Отойдя на приличное расстояние и свернув в какой-то тихий, пыльный переулок, я прислонился к прохладной каменной стене и закрыл глаза. Внутри все дрожало. Мелкая, предательская дрожь пробегала по ногам и рукам. Адреналин отступал, оставляя после себя пустоту и леденящую усталость. Давно я не был так близок к смерти. Не в открытом бою, где полагаешься на рефлексы и силу, а в ловушке, где от тебя ничего не зависит, кроме языка и хитрости.

Барни переживал все куда более явно. Он отшатнулся к противоположной стене, согнулся пополам, и его громко вырвало. После этого он, бледный и потный, вернулся к нам и просто сполз по стене на землю, беспомощно бормоча:

— Никогда… никогда больше…

Эдварн, наоборот, держался молодцом. Он стоял, прикрывая нас от посторонних глаз. Его лицо было спокойным, лишь глубокие морщины у глаз выдавали перенесенное напряжение.

— Ловко ты его, пацан. — хрипло произнес он. — Я уж думал, сейчас рубиться начнем. А ты его на деньги развел.

Я лишь кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Глубокий вдох, выдох, еще один. Дрожь понемногу начала отступать.