Наследие древнего (СИ) - Четвертнов Александр

— Кирилл, тебя отпустили в Грецию, — с ходу начал Пётр Алексеевич.

Стоило мне спуститься вниз, как он встал из кресла в гостиной и протянул мне свиток белой бумаги, скреплённой красным сургучом.

— Вот ты дёрганный, будто молодой снова, да неуверенный, — хмыкнул мой дед, с которым Бестужев и ждал меня. Больше никого в комнате не было. Уже наступил не то поздний вечер, не то ранняя ночь, и народ как-то разошёлся по особняку, только на кухне кто-то звенел посудой.

— Неожиданно, — улыбнулся я, принимая свиток, — хорошая новость, спасибо, Пётр Алексеевич. Уверен, только благодаря Вашим дипломатическим талантам и связям получилось так быстро.

Я сжал свиток в руке и уселся в соседнее с дедом кресло, настроение резко скакнуло выше небес. Греция, я иду! Так, надо отдать распоряжения….

— Да? — Бестужев стоял перед нами и не спешил присаживаться, напряжённо смотрел на меня, чем отвлекал. Чего это он?

Продолжить и задать вопрос я не успел. Пётр Алексеевич указал взглядом на свиток, затем заломил руки, и начал говорить:

— Разговор вышел не простой, мне пришлось многое пообещать, гарантировать, что ты вернёшься и ответишь на все вопросы, но до этого составишь подробный отчёт о прошедших событиях. Император был благосклонен, великий князь тоже. Ты спас его жизнь, но у них возникли сложности с подданными, потому есть ещё несколько условий. Насчёт транспорта, например.

Он говорил спокойным голосом, но весь его вид выражал тревогу, а взгляд постоянно падал на свиток. В конце он не выдержал и прямо руками показал, чтобы я сломал сургучную печать.

— Конечно, хорошо, — кивнул я, ковырнул пальцем податливый воск и развернул бумагу.

«Всё враньё! — было написано большими буквами, — обеспечь безопасность от прослушки!».

— Что там? Ты так лыбишься, будто в лотерею выиграл, — произнёс дед и потянулся ко мне за посланием.

Передал ему лист, а сам сосредоточился на защите особняка. Скользнул в состояние лёгкого транса, пробежался по силовым полям артефактов.

Давление на защиту дома я обнаружил сразу. Причём слабое, еле заметное, если не искать специально. Более того, в одном месте чужое заклинание смогло проникнуть за периметр охранных чар и теперь обреталось у нас в гостиной.

Ух ты, привет из прошлого! Я знал это заклинание подслушивания, которое хитро обходило даже божественную защиту. Даже знал древний артефакт, который и запускал это заклинание. Его сделал Гермес и называлось оно «Уши Сизифа».

Да, нехило тогда Гермес подставил царя Коринфа. Этот артефакт и стал в своё время началом проблем моего теперешнего управляющего.

Боги сильно прогневались на то, что их могут подслушать и обрушили весь гнев на виновника. Ну, они думали, что он виновник. Сизиф воспротивился, а потом там закрутилось всякое, пошло и поехало….

Одно радует, что тогда, что сейчас именно я обнаружил это заклинание. Хех, время течёт, а ничего не меняется. Всех интересуют чужие разговоры. Любопытство — вечный порок и не только у людей.

— Горячий чай с мёдом и вареньем — это то, что нужно вечером в это время года, — отвлёк меня от мыслей голос мамы. Она вошла в гостиную с подносом, на котором исходили паром чашки и заварочный чайник. Следом за ней, точно с таким же подносом, только без чая, а с булками, медом и кучей варенья, шла Ирина Леонтьевна.

— Спасибо, Верочка, — кивнул дед, — Ириша, — кивнул он ещё раз, от чего женщина внезапно покраснела и засмущалась.

Это не ускользнуло от взгляда Бестужева, который на мгновение растерял тревожность и, ухмыльнувшись, покачал головой. Я же в этот момент создал контр заклинание от прослушки.

Уничтожать чужие чары не стал, просто повесил обманку. Взял за основу звук звякнувших чашек, да, как дед прихлебывает чай, и запустил этот звук на повторение. Ещё и пустил фоном еле слышный бубнёж.

— Вкусный чай, спасибо прекрасной хозяюшке, — произнёс Бестужев, хитро поглядывая из-за чашки чая на деда, от чего тот приосанился и, с видом, будто ничего не понимает, тоже хлебнул горячего.

Я уверился, что заклинание захватило наши голоса, само стало создавать разговор, и вынырнул из магического транса. Хорошо, что сидел — ноги и руки слегка подрагивали, а по лицу стекал пот. Ещё неделю назад я бы такое не сотворил, а сейчас…. Не скажу, что с лёгкостью, но смог. Правда, пришлось опустошить всё, что успел восстановить за короткую передышку в ванной. Но, ничего, сейчас откроюсь эфиру, и ещё раз восстановлюсь. Такая интенсивность только на пользу. Тренировать каналы тоже надо.

Дед с Бестужевым тут же посмотрели на меня. Женщины уже ушли из комнаты, и я, не таясь, тяжело вздохнул, а затем улыбнулся:

— Всё готово, но давайте пройдём в другое место.

Поднялся и пошёл в подвал. Там на никто не подслушает, можно будет говорить спокойно. А те, кто запустил «Уши Сизифа», пусть думают, что мы пьём чай. Я ещё буду защитой особняка сбивать это заклинание, пусть думают, что помехи.

Дверь в подвал закрылась и у Бестужева, словно опустились руки. Он ссутулился и стал быстро-быстро рассказывать, что произошло на самом деле. Много времени это не заняло, слишком уж эмоционально он это говорил.

— Погоди, но ты же знаешь, что Кирилл не проходил обряда, и артефакт по-прежнему завязан на меня, — выдал дед, когда Бестужев закончил.

— И зачем мне об этом говорить? — одновременно удивился и возмутился Пётр Алексеевич. — Я, что, предатель?

— Нет, конечно, — ничуть не смутившись, кивнул дед, — спасибо тебе дружище….

— Ты же помнишь нашу клятву, — улыбнулся Бестужев, — до гроба, Ефим, до гроба.

— А я и не сомневался….

— Так, — прервал я их сентиментальный разговор, — получается, Вы, Пётр Алексеевич, подставились под удар, когда обманули императора и, теперь, когда рассказали всё нам.

— Ага, — кивнул Бестужев, — так что места в Империи мне больше нет.

— Уже начал эвакуацию? — поинтересовался дед, присаживаясь на табурет в комнате рядом с родовым артефактом.

— Нет, — покачал головой Бестужев, — привлеку внимание, пока думаю, как потянуть время.

— Легче простого, — пожал я плечами, — позвоните из Греции и скажете, что я согласен. Как приеду, отдам артефакт. Что?

Они оба изумлённо посмотрел ни меня, и я поспешил пояснить:

— Зато поездка пройдёт спокойно, и сможете незаметно подготовиться к эвакуации к моменту возвращения.

Говорить, что после Греции, когда я найду свои артефакты, всё это не понадобится, я не стал. Сначала, всё же, надо их найти. Хотя, в успехе я уверен.

— Ты думаешь вернуться? — снова изумились они оба, но Бестужев сильнее, всё же дед привык к моему упрямству и знал чуть больше. — Это же самоубийство.

Я отправил мысленный призыв Николаю и улыбнулся:

— Сейчас Вы, Пётр Алексеевич, узнаете чуть больше обо мне, и тогда, возможно, поменяете своё мнение.

— О чём ты говоришь…?

Договорить он не успел, в подвал спустился Николай. Дал ему распоряжение готовить всё к поездке в Грецию — я решил не тянуть и, раз мы должны захватить самолёт великого князя, — то лучше сделать это сегодня ночью, пока никто не передумал. Как говорится, куй железо, пока горячо.

Коля ушёл, а я направился к булыжнику родового артефакта. Чтобы не травмировать Бестужева сразу, я сделал несколько пассов руками и произнёс вслух пару греческих скороговорок.

В подвале резко похолодало. Запахло скисшими продуктами. Слегка потемнело. А потом открылся портал в Аид.

— Портал! — рявкнул Бестужев, дёрнулся ко мне, стал формировать огненный шар. Но я успокаивающе махнул рукой и дед, как самый понятливый, схватил друга за руки.

По чёрному мареву портала пробежала рябь. Марево натянулось, стало обретать форму зубастой морды Керры. Я хлопнул по ней ладонью, и существо исчезло, но тут же рябь пошла снова и оттуда появилась голова Харона.

— Я занят. Чего надо, Кириллос? — спросил старик.