Призванный в Бездну (СИ) - Colonel Lt

Щупальца обожгло холодом, и я догадался опустить взгляд.

Обезьяний череп смотрел на меня. В его глазницах тлели пурпурные огоньки.

Глава 22

От неожиданности я подскочил и едва не выпустил жезл.

Ещё в начале блужданий по третьему слою я как-то убил целый день на то, чтобы активировать его. Пусть я не владел магией, однако вещь великой мощи, высоко ценившаяся старухой, должна была работать и в руках лишённого дара. Во всяком случае, я надеялся на это.

Ожидания не оправдались. Я махал жезлом как сумасшедший, мысленно взывал к его силам, стучал по лбу обезьяньего черепа и натирал драгоценности, украшавшие его глазницы и рукоять. Внимательно осматривал артефакт в форме тушканчика, чтобы увидеть магические потоки, которые плотно закручивались вокруг него, словно сахарная вата вокруг палочки.

Повлиять на них прикосновениями не вышло. Поймать парочку потоков и подключиться к ним я тоже не смог, хотя усердно старался.

Из последнего испробованного была медитация. Я провёл несколько часов, надеясь на то, что каким-то образом почувствую ток маны и перехвачу управление над ним.

Ничего не помогало, и в конце концов я оставил попытки разобраться с жезлом до тех пор, пока не поглощу кого-нибудь с магическим талантом. Если я верно понимал то, как работает моя способность, в обличье волшебника я обрету и его дар. А значит, и сумею активировать артефакты. До тех пор я лишь изредка извлекал его на стоянках, чтобы проверить, не повредило ли ему пребывание в моём брюхе.

Но и в самых безумных предположениях я не заходил так далеко, чтобы считать, будто жезл обладает сознанием — или его искусным подобием. Будь так, он давно бы вышел на связь. Хотя бы после того случая, когда я ненароком едва не утопил его в подземном ручье.

Наверное, по-настоящему великие артефакты не обращают внимания на такие пустяки.

«Не обращаем, когда не можем говорить. Теперь я могу, но злиться не буду. Хорошо уже то, что ты способен воспринимать истинную речь. Хоть и искажённо».

Образы, которые исходили от жезла, отчасти напоминали мысли, посылаемые безликим, но были более… человечными? Впрочем, за каждым словом следовала небольшая пауза. В ней чудилось призрачное эхо, потрескиванием статических помех вползавшее в мой разум. Оно придавало собеседнику ощущение чуждости куда большее, чем было у безликого.

Лучше найти более подходящее место для беседы.

«Не двигайся. Вблизи от руин истончение. Если уйдёшь дальше, общение прервётся».

Ты пробуждаешься только в развалинах?

«Там, где есть истончение».

А что это?

В голосе жезла прорезалось нетерпение.

«Ты не поймёшь. Я и сам не понимаю. В голове сущий кавардак. Или лучше — в черепе? В памяти пробелы, в сознании — дыры, в черепе — глазницы».

Под конец артефакт сбился на какую-то напевную белиберду: смысл большей части образов остался неясен. Либо имели место проблемы с коммуникацией, либо жезл был весьма… эксцентричным. Но в любом случае он пришёл на помощь в подходящий момент.

Спасибо, что дал разобраться с безликим.

«Он хранитель. И ты хранитель, мой приятно общительный друг. Ты лучше него. С тобой можно вести дело».

Это заявление озадачило меня. С каких это пор безликие — не простые монстры из Бездны?

Чем я лучше? И что мы храним?

«Лучше. Лучше. Лучше. А что до второго вопроса — не помню».

Все три повторения несли различные оттенки смысла, терявшиеся при переводе. Я решил не настаивать на разъяснениях.

Артефакт заявил, что с другими безликими он разговаривать не готов. Значит, раньше он пытался, и переговоры провалились? Потому-то мой враг из руин испугался жезла ещё до того, как я применил его. Вряд ли дело было в Нарцкулле, на которую он наткнулся на третьем слое.

Безликий же остался жив.

«Я спас тебя не ради благодарностей. Хочу предложить обмен».

Спас — громкое слово, но пускай. Чего ты хочешь?

«Я — Лью’с. Спусти и верни меня. Минуй горы песка. За ними башня-родина. Дойди туда со мной и получишь награду».

Лью’с — это твоё имя? Кто ты такой? Раз у тебя есть родина, ты раньше был живым?

«Я — ЛЬЮ’С. Я жив, пока жива моя ценность. Касательно всего остального, я не помню. Здесь слишком высоко. Уплотнения сдавливают мысли».

Понятнее не стало. Но меня не так уж сильно заботило, говорил ли жезл о своём имени, расе или предназначении.

«Каттай! Каттай, слышишь меня⁈ Каттай!»

В разговор вклинилась Нейфила.

Слышу, конечно. Зачем так кричать?

«Ну наконец-то! Когда тот безликий полез тебе в голову, меня будто оттащили в сторону, заткнув кляпом рот. Я не могла выглянуть наружу, не могла и заговорить с тобой. Лишь молча наблюдала…»

Волнение в голосе девушки сменилось энтузиазмом.

«Но я и не подозревала, что существуют разумные артефакты. Даже в Закрытой Секции об этом не упоминалось. Привет, Лью’с, меня зовут Нейфила. А ведь нас уже трое! По сути, полноценный отряд искателей. Правда, обычно они не ютятся в одном разуме…»

Мысль Нейфилы приобрела совсем уж странное направление. Прежде чем я успел перехватить обратно контроль над беседой, жезл задумчиво протрещал.

«Нетронутая добыча. Источник знаний? Запас на будущее? Познание и запасы — суть живого. Живое запасает, чтобы использовать в будущем. Я не ошибся в оценке, ты лучше-хранитель, живой в неживом. Договор будет выгоден».

Постой-ка, она не…

«Я не добыча! И никакой не запас! Я… Я друг Каттая!»

Радость Нейфилы как ветром сдуло.

«Друзья — это чрезмерность, уязвимость. Жив одинокий, кто стоит на вершине. Он взирает на павших внизу».

Я решил, что сейчас самое время развести их по углам.

Прекращайте. Лью’с, твои взгляды на мораль нас не интересуют. Обойдёмся без сомнительных нравоучений.

Нейфилу реплика жезла лишь раззадорила, однако моё вмешательство погасило её пыл. Она пробурчала под нос что-то об артефактах-болванах, которые не в силах ухватить тонкости человеческих отношений, сделав особое ударение на последнее слово, после чего замолчала.

Если я правильно уловил намерения жезла, он желал, чтобы я спустился с ним на глубокие слои Бездны — возможно, что на шестой. Передо мной промелькнул образ бескрайней пустыни; Затерянную Пустыню искал и Бонвьин, а когда нашёл, то принёс оттуда Кристалл Силы и амулет — по всей видимости, того же типа, что и Лью’c. Но и великий посвящённый не ставил себе целью пересечь её.

Похоже, я думал об этом слишком громко, потому что Нейфила заговорила вновь.

«Затерянная Пустыня — это всего лишь часть шестого слоя, Грани Утраты. До неё ещё нужно добраться. И если верить летописям, её ещё никто не покорял…»

Значит, мы будем первыми, вот и всё. Если в этом поможет соглашение с Лью’сом, то я с радостью заключу сделку. Кстати, Лью’с, ты и с Нарцкуллой договаривался об этом?

«Маги влияют на меня, и им не нужно общение. Они ждут действия. Ты не маг, тебе так или иначе придётся договориться, если хочешь моей поддержки».

Чего-то такого я и ожидал. Ведьма не славилась склонностью к компромиссам. Может быть, она не знала, что жезл умеет разговаривать, а если и знала, то ей было наплевать. Она придерживалась насильственных методов для достижения своих целей.

Я согласен принести тебя вниз. Но путь туда опасен. Мне нужна твоя сила.

Потрескивающий голос Лью’са наполнился удовлетворением.

«Отлично. Но не забывай, что в ином месте общения не будет. Нужно истончение, иначе я буду спать. Ты не маг и не пробудишь меня верно. Но я оставлю часть, слабее, чем целое, и она подчинится тебе. Ты обладаешь богатой Гордыней».

Тусклые огоньки, тлевшие в глазницах обезьяньего черепа, вспыхнули пурпурным пламенем. Оно вырвалось наружу, охватило рукоять, побежало вниз — и бесследно впиталось в мою ладонь.