Наследник пепла. Книга IV (СИ) - Дубов Дмитрий

— Почему? — спросил его Тагай.

— Потому что ёмкость конструкта, который применил наш дорогой курсант, составила сто семьдесят пять единиц. А я сказал, что сто — это максимум. Предпочтительные конструкты — до девяносто девяти включительно. Поэтому я фиксирую нарушение и проигрыш курсанта Толстого. Виктор фон Аден, вы победили. — Следующие! — продолжил он.

Следующими вышли Костя и Голицын.

Я честно говоря и не мог предположить, чем будет бить Жердев. Дело в том, что его магия не особо предполагает магический бой, по крайней мере в привычном нам смысле. Но я сразу понял, что он что-то сделал для защиты. Возможно, укрепил тело.

Голицын сразу поставил ледяной щит и начал швыряться ледяными сосульками. Костя вполне себе нормально уворачивался от них, то есть они его не задевали. Но дело было в другом. Косте стало холодно. Я вспомнил, с какой ненавистью Жердев относился к холоду на Стене. Теперь я понимал почему. В его жилах была наполовину демоническая кровь, которая просто на генетическом уровне не переносила холод. Демоны любили тепло, огонь.

И вот тут произошло что-то немыслимое.

Голицын сформировал что-то вроде меча или большой сосульки. Что-то достаточно неказистое, но убойное, и пошёл на Костю. Тот, реально уже посинев и выдавая дробный перестук зубами, одной рукой разбил ледяной щит Николая, а второй рукой просто сломал нос Голицыну.

— Победил Жердев, — констатировал Собакин.

Голицын, стараясь заткнуть хлещущую кровь из носа, вскинул глаза на преподавателя и крикнул:

— Это не в счёт!

— Почему же? — спросил у него Сергей Семёнович.

— Это обычная рукопашка! — настаивал Николай.

— Послушайте, юноша, — ответил на это Собакин, — ваш противник не смог бы голыми руками разнести ваш ледяной щит. Его усиление — это магия, и это в счёт. Он магией пробил твой щит. А про запрет использования рукопашки и слова не было сказано. Думайте, господа, думайте, мозги даны именно для этого.

Следующий бой был вообще самым странным из всех тех, которые мне пришлось наблюдать за сегодняшний вечер. Кажется, не только я, вообще никто не понял произошедшего.

Тагай и Боян Болотов стояли друг напротив друга, даже приняли какую-то стойку. Но в этот момент Боян начал шевелить пальцами. И вот дальше всё случилось за несколько секунд, поэтому воспринять это как единое действие было трудно несмотря на то, что именно таким оно и было.

Тагай вдруг нырнул перекатом со своего места, но не прочь от противника, а прямо к нему вплотную, и просто начал бить кулаком в лицо. Не один раз, не до первой крови, а сразу несколько ударов подряд, до того момента, пока Болотов не упал на пол.

И в этот же момент упало ещё несколько курсантов, ближе всего стоявших к кругу.

Я лично в этот момент был достаточно далеко, поэтому ничего не почувствовал, но какое-то тревожное ощущение в груди всё-таки поднялось. Сразу же к упавшим хлынули лекари. Они практически моментально откачали всех пострадавших и подняли их на ноги.

— Что случилось? — Собакин явно был не готов к произошедшему и первым делом пытался выяснить причины у лекарей.

— Отравление газом, — сказал один из третьекурсников, выпучив глаза.

Тем временем Болотов опомнился и начал отвечать на удары Тагая.

— Остановить схватку! — приказал Сергей Семёнович. — Что происходит⁈ — прорычал он.

У Тагая и у Бояна были разбиты лица. С одной стороны, это означало ничью, хотя первую кровь всё-таки пролил Боян.

Но Собакин, оглядев обоих курсантов, сказал:

— В данном противостоянии однозначно победил Добромыслов. Кто мне скажет, почему?

— Он первый ударил? — предположила Морозова.

— Не-а, — покачал головой Собакин. — Здесь очень интересная ситуация, и я бы хотел, чтобы кто-нибудь из вас в качестве урока осознал, что случилось.

Руку поднял Ярослав Болотов, брат Бояна:

— Если бы мы были на поле боя, — сказал он, — то Боян, поняв, что противник прорвался сквозь его газовую атаку, должен был деактивировать конструкт. А он этого не сделал. По сути, от его магии пострадали свои же. Фактически, это очень серьёзный просчёт.

— Абсолютно верно! — ткнул в него пальцем Сергей Семёнович. — Ты прав. Несмотря на то, что это твой брат, ты не стал его выгораживать. И за это тебе плюс. Что я могу сказать по итогу боя? — продолжил он. — Я выдам предписание о дополнительных тренировках контроля для Бояна. Нам не нужны вредители в своих рядах. И все остальные запомните: если ваша магия может привести к тому, что вред получат ваши союзники, деактивируйте её, устранив опасность для своих. Иначе чем вы лучше врага? С вами и поступать будут также, как с врагом. И поверьте, на поле боя церемониться никто не будет. Вас просто уничтожат с таким подходом.

Он повернулся к Бояну:

— Ты понял меня?

Болотов нехотя кивнул. Видимо, всё-таки не осознавал, что сделал что-то не так.

— Когда он поднырнул под мой конструкт и начал атаковать, вообще не до этого было. Я чуть сознание не потерял. Вы не должны так со мной поступать! — почти простонал он.

— Вот именно для того, чтобы в следующий раз ты над собой контроль не терял, — проговорил на это Собакин, — я именно так с тобой и буду поступать.

Следующий бой мне особо не запомнился, да и несколько последующих тоже. Больше всего меня интересовал бой Миры.

Её поставили с одной из девиц, которые вились нынче вокруг Радмилы. Я не знал её фамилии, но, судя по магии, она была воздушницей.

И вот тут я увидел, как работает Мирослава. Это было довольно интересно. Перед самым боем она начертала какую-то руну у себя на груди. Вторую — на бедре. Но в этот момент её соперница уже начала развёртывать собственный конструкт.

Мира рванула к сопернице, и я увидел, что бежит она очень быстро, гораздо быстрее, чем даже мог бы я. Но всё равно она слишком промедлила из-за нанесения рун.

Конструкт её соперницы успел полностью развиться, и девчонка из свиты Радмилы ударила Мире под дых воздушным кулаком. Мирослава отлетела метра на три. А когда встала — из её носа шла кровь.

Бой был остановлен, и победителем объявили противницу Мирославы.

Практически сразу после этого ко мне подошла сама Зорич и, указывая на расстроенную девушку, уходящую из круга, проговорила:

— Запомни: слабого человека в свою команду брать нельзя, — при этом Радмила отводила свой взгляд и старалась не смотреть мне на грудь, а, вернее, на татуировки, её покрывающие.

«Ну вот зачем ты так? — подумал я. — Ты же тоже проиграла. Зачем ты сейчас лишний раз подначиваешь девчонку? Тем более я видел то, что сделала Мира. Скорее всего, это помогло ей отделаться всего лишь кровью из носа. Возможно, лопнул какой-то сосуд от перенапряжения».

Вслух я произнёс совсем другое:

— Знаешь, Радмила, — проговорил я, — дело в том, что иногда бывают такие слабости, которые на самом деле представляют собой силу. Ты просто, возможно, не видишь всей картины.

— Картину я как раз прекрасно вижу, — усмехнулась Зорич. — Не понимаю только, откуда она взялась.

Уж не знаю, что она имела в виду: мои татуировки или появление Миры, потому ответил нейтрально.

— Без обид, — попросил я. — Понимаю, что ты желаешь мне добра, но я всё-таки сделаю всё по-своему, как обычно.

— Но, если что, — ответила на это Зорич, — обращайся за советом в следующий раз.

Через пару минут после этого ко мне подошла Мира и сказала:

— Знаешь, что… Давай, наверное, ты и вправду возьми Морозову. Не мучайся со мной. Я… Я очень слаба, как боевой маг. Хотела вот, но не получилось. Боевик с меня, конечно, аховый.

Она попыталась улыбнуться, но у неё ничего не вышло. Кроме того, я заметил, что и Мира старательно пытается не коситься на мои татуировки. Похоже, благодаря им я сегодня стану весьма популярен у девушек.

— Успокойся, — сказал я Мире, опустив руки на плечи и повернул к себе так, чтобы наши взгляды встретились. — Никогда не стоит опускать руки. Лично по себе знаю: даже минимальный инструментарий можно использовать совершенно по-разному. Комбинаторика — наше всё. Я видел, как ты рванула с места. Иногда скорость решает. Не сегодня. Ты просто чуть дольше нужного провозилась на старте. Тебе достаточно было начать чуть раньше.